Интимная магия для оборотня

– Черная кровь? Какая фантазия!
– всплеснула руками Кики, окончательно потеряв остатки бдительности.
– Твои идеи да в правильное место - я бы, я бы... что угодно тогда сделала!

– Что?
– светился раззадоренный похвалой Плат, машинально причесывая пострадавший чубчик.

– Не знаю. Частичку души бы в тебя вложила, - без лукавства ответила Кикилия. Цвет ее глаз изменился на глубокий синий, чего прежде никогда не случалось. Она посмотрела на Плата так, как еще не умела смотреть минуту назад.

Шажочек. Еще один. Гребень выглядывал из непослушных волос. Только никто не спешил его вытаскивать. Рукам Платона было к чему прикасаться. Какой там гребень? Хоть и весь такой волшебный. Плат ощутил дыхание на своем лице и со страхом закрыл глаза. Кики не противилась странному порыву, заставляющему мокнуть ее платье, и тоже прикрыла веки.

Со стороны Кикилия и Плат напоминали недавно родившихся зверят. Тыкали друг друга "мордочками" в поисках нужного обоим. Руки Платона хаотично бегали по спине Кики. Пальчики Кики вцепились в плечи друга...

– Я не думала, что это так мокро, - Кикилия счастливо улыбалась и собирала платком влагу с лица.

– Мокро и круто, - Плат не стал вытираться и обалдело глядел на Кикилию.
– Давай еще раз, а?

– Давай! Только не глубоко - чтобы я могла дышать.
– Кики положила руки Плата себе на талию и приоткрыла губы.

– Ки-ки! Чай уже остыл! Иди пей!
– слова Варвары становились все отчетливее. Платон отпрянул от застывшей малышки и три раза переменился в цвете. Дрожащие пальцы еле совладали с окном. Секунда на гляделки - и Плат сиганул вниз.

– Ты чего комнату морозишь?
– Варвара недовольно окинула взглядом бедное убранство спальни, только на секунду остановившись на дочери.
– Иди балуйся чайком. И за работу. Двенадцатилетние на носу - пора нормальной ведьмой становиться!

– Да, мама, - согласилась Кики.
– Ты иди. Я за тобой.

Варвара недовольно поежилась и тут же успокоилась, намереваясь оставить дочь наедине с холодом.

– Да, окно закрой. Сейчас! Ведь так и забудешь.

– Хорошо, мам.

Варвара исчезла в темноте коридора, а Кики осторожно подошла к старенькому зеркалу. Она всматривалась в свое лицо, прикасалась к губам, трогала подбородок.

– Как было раньше. Только я чувствую, что все изменилось, - Кики еще раз оглядела себя, подолгу задерживаясь на серо-голубых глазах и розовых пухлых губах, словно именно они нуждались в повышенном контроле.
– Не выдавайте меня и Плата. Точно, Плат.
– Кикилия на цыпочках подкрадывалась к окну, которое так и не закрыла.

Плат стоял внизу. Он увидел Кики и принялся неистово облизываться, как будто его рот щедро испачкан любимой сладостью.

– Придурок.

Глава 2. Фамильяр с дредлоками

Голова Кикилии лежала на грубо сколоченном столе, за которым нормальному человеку было бы страшно сидеть. Неотесанное и запятнанное варевом дерево грозилось впиться многочисленными «осколками» в кожу, сделав ее своим постоянным пристанищем. Возле Кики лежали два больших глаза с черной радужкой, «кровоточащий зуб», а также целая орда из баночек с травами и специями, наспех обмотанными старой мешковиной.

Варвара смотрела вглубь себя, машинально гоняя по столу третий глаз. Он то и дело бился о макушку Кики и снова возвращался в исполосованную трещинами пятерню старой ведьмы. Варя улыбнулась своим мыслям и принялась выплевывать песенку, не менее странную, чем она сама:

{Растила я ведьму,

Да с чужим даром.

Гадания мне твои

Не нужны и даром.

Я травок заварю,

Глазниц раздобуду.

Ты больше не говори,

А я молчать не буду.}

Глаз сумел проскочить между пальцами. Варвара, чертыхнувшись, полезла за ним под голубой комод – задняя часть ведьмы угрожающе поднялась, и кухня наполнилась гулом.

– Ух, смотрите-ка! Кто тут у нас? Да иди ко мне, чтоб тебя! Иди, иди… Это ж надо. Я тут измаялась вся, а он, значит, лежит себе – прохлаждается. Иди сюда! Вот же гузно на ножке!

– Что-то потерялось, матушка? – Кикилия неторопливо подняла голову. В ее глазах зарождался интерес к происходящему, да только фигура Варвары полностью скрывала того, кто прятался в подкомодной темноте.

Варвара проворно вынырнула из своего укрытия, хрустя позвоночником и стуча коленками по полу.

– Потерялось, – нарочито добродушно ответила Варя, чтобы через секундочку утопить Кики в ехидстве. – Совесть твоя потерялась, Кикилия Твердолобая!

– Не стыдно так кровинку свою обзывать? А еще умудренная возрастом женщина, – Кики хотела выйти из-за стола, только ноги сковало от долгого сидения в неудобной позе. – Ай, больно как!

– Это ты не знаешь, как больно материнскому сердцу, когда ее дети надежд не оправдывают.

В другой раз Кики выбежала бы из комнаты, смачно стукнув полуживой дверью. А сегодня бунтарский дух девушки пока не проснулся, к тому же бегать на опутанных тонкими невидимыми нитями ногах трудно даже для упрямой ведьмы. Кики обреченно подперла голову рукой и наблюдала за суетливыми движениями матери уже без былого интереса.

– Обиделась, что я уснула? – догадалась девушка. Она растирала переносицу, стараясь как-то подготовиться к неприятному разговору. Варя ничего не ответила. – Ма, зачем мне знать, как отвадить от себя диких животных? В чем прикол, а? Где тут животные? В забытой чертом квартирке есть только ты и я.

– Животные не заходят, говоришь? Не заходят – залезают! Шастают через окна и глупых дев с толку сбивают, – Варвара говорила медленно, всматриваясь в глаза Кики. Она старалась с ногами окунуться в мысли Кикилии и навести там порядок на свой вкус.

– Что? Какие животные? – голос девушки задрожал, щеки раскраснелись, как обожженные. Глаза налились теплыми слезами, выступившими от переживания и неожиданного прилива нежности к Платону.

– Которые дочку мою плохому учат. Ок, фиаско, а теперь – прикол! И запыленный ворох словечек: вау, чипить… Думаешь, я не знаю, кто это нам на вихре своем приносит? Девке пятнадцать лет! Нет чтобы колдовские рецепты у матери перенимать. «Это же так скучно!» Интереснее непристойностей от не пойми кого набираться.

– Чилить, – машинально произнесла Кики, смотря на матушку почти невидящими глазами.

Довольная Варя сидела на полу. Она вытянула ноги и опиралась на отставленные за спину руки. Ее внутренности наконец отпустила невидимая рука, которая не давала дышать, как только этот бегун стал навещать ее девочку.

– Надеюсь, ты хоть не спала со своим фиолетовым? А то у тебя ума хватит, – Варвара совсем не изменилась в лице, только в ее душе бушевало свирепое море. Как же она боялась, что ее непутевая дочь загубит свою судьбинушку.