Интриган. Новый Петербург

Человек без спроса занял свободное место и пригладил густые усики под носом — совсем как у Гитлера. Да и черная челка на лбу навевала недвусмысленные ассоциации.

— Орест Николаевич, — Андрей встал и поклонился. — Чем обязаны?

— А то вы не знаете. Ух, духота. Упарился с дороги. Можно водочки?

— Дуся!

Пока горничная ходила в погреб за шкаликом, полицмейстер объяснил суть визита:

— В общем, твоему сыну придется какое-то время побыть в городе. И по первому же вызову являться на допросы. Ты, Гектор — наш единственный свидетель. И без тебя расследование неминуемо зайдет в тупик. Сейчас я тебя коротко опрошу, но завтра будь добр прибыть в управление с подробным отчетом: кто, когда, зачем и куда. Итак, видел ли ты, как произошел взрыв?

— Боюсь, все произошло слишком быстро. Едва успел окружить себя щитом. Но в одном уверен почти наверняка — взрыв произошел в гондоле. Это точно не утечка водорода.

— Вот, значит, как? — Пушкин почесал наметившийся второй подбородок. — Стало быть, бомба? Тайная канцелярия тоже грешит на террористов, но кто их подослал? Так много сторон, так много мотивов. А водолазы пока не могут спуститься на дно из-за шторма.

В коридоре послышались дробные шаги и пьяное бормотание.

В столовую вошли двое рослых городовых, таща под руки бритого наголо лопоухого парнишку с подбитым глазом. Шкет едва переставлял ноги и с трудом соображал, что вообще происходит, лишь дебильно улыбался. Но при виде меня вмиг протрезвел (или же просто перестал дурачиться), и разом выпутался из крепких рук.

— Братишка вернулся! Живой! Хэй, за это надо выпить!

— Тебе уже хватит, — прорычал отец. — Иди в комнату и приведи себя в порядок.

— Поймали на выходе из кабаре, — отчеканил страж порядка. — Напился, затеял драку, помочился в общественном месте.

— Совсем от рук отбился, — с фальшивым сочувствием посетовал Орест. — Так и до беды недалеко.

— Не переживайте. Гектор займется его воспитанием. Казарменная муштра вмиг сделает из Марка достойного мужчину. Верно, сын? — отец с усмешкой взглянул поверх очков.

— Разумеется. Я с ним поговорю.

— Вот и славно, — полицмейстер опрокинул стопку и занюхал рукавом. — Пойдем, пройдемся. Обсудим происшествие.

Отец молча кивнул, и мы вышли на грязную тесную улочку.

У крыльца стоял черный автомобиль — довольно продвинутый для 1907 года.

Лет эдак на десять минимум.

Закрытый полностью застекленный салон, длинный капот, серебристый радиатор и блестящие диски с тонкими шинами. Любители раритетных машин насмерть передрались бы за обладание такой прелестью.

— Тут такое дело, — Орест набил трубку и закурил. — Из-за проклятого дирижабля город скоро встанет на уши. Каждая семья попытается вывернуть это дело себе на пользу. И я — как старый друг этого дома — первым предложу занять нашу сторону.

И предложу весьма настоятельно, с учетом вашего положения. Скажу прямо, Гектор — вы в такой заднице, что Андрей вполне может загреметь на каторгу. Даже не представляю, что тогда ждет Афину и Марка. Если же дашь показания против Земских, мой род в долгу не останется. Мы выплатим все ваши долги, а мой младший сосватает твою прелестную сестренку. В грядущей бойне в одиночку не выжить, а вы и так одной ногой на обрыве. Союз же даст вам очень солидные перспективы. Что скажешь?

— Я могу подумать?

— Конечно, — мужчина бесцеремонно хлопнул по плечу. — Подумай — и подумай хорошенько. От твоих решений теперь зависит очень многое. Куда большее, чем хотелось бы кому-либо из нас.

Глава 2

— Братишка! — Марк распахнул объятия, как только я вернулся в столовую. — Три года на фронте! Представляю, как соскучился твой ствол по гражданке! Айда пройдемся — покутим, подеремся, пое…

— Нет! — сердито буркнула Афина. — Никуда вы не пойдете. Ты вон уже находился — хорошо, что привели, а так опять из околотка вызволять.

— Да брось, сестренка! У Гектора второй день рождения! И это надо как следует отметить!

— Я хочу послушать истории про войну!

— Поверь — там нет ничего веселого, — я хмыкнул. — Но и ходить по кабакам мне сейчас нельзя. После такой аварии надо отлежаться и как следует отдохнуть. Так что как-нибудь в другой раз. Лучше вы расскажите, что тут нынче творится.

— Да все как прежде, — Марк сцепил пальцы на затылке. — Крупные грызутся, мелких давят на окраины. Когда ты уехал, у нас было сорок точек во всех районах. А теперь осталось всего пять — и только в припортовых трущобах. А все почему? Да потому, что из-за грызни кланы повыгоняли из своих районов всех чужих, чтобы торговать самим. Ну а мы попали под раздачу. Посредники теперь, видишь ли, невыгодны. Куда лучше торговать самим.

— И кто чем владеет? — зашел издали, чтобы не выдать свою полную неосведомленность.

— А смотри, — брат перевернул фарфоровую тарелку и ударил по ней кулаком, расколов на дюжину осколков.

— Марк! — возмутилась Афина. — Знаешь, сколько она стоит?!

— Видишь? — шкет ухмыльнулся. — Вот до чего мы докатились. Когда-то могли выбросить в море целый вагон зерна, только потому, что его засрали мыши. А теперь трясемся из-за сраной тарелки.

— Прекрати ругаться! — девушка в гневе хлопнула по столу. — Ведешь себя хуже бандита!

— Иди лучше книжки свои почитай, мамзелька.

— Как ты меня назвал?!

— Можно потише? — коснулся занывшего виска — все-таки падение не прошло бесследно. — Продолжай.

— Ага, — парень будто крупье сгреб белые куски и принялся раскладывать на столе. — Вы же, вояки, так делаете? Край стола — это океан. Дальше на запад — прерии и горы. А вот это, — примостил с краю круглую кружевную салфетку, — Новый Петербург. Здесь — порт. Им заправляют Кросс-Ландау. Адмирал как был чопорным козлом — так и остался. И вряд ли когда-нибудь изменится, так что здесь все как прежде. А вот дочурка его — мое почтение.

— Ей двадцать пять, — фыркнула сестра. — Старуха.

— Ничего не понимает, — не глядя указал на рыженькую большим пальцем и продолжил расклад. — Севернее от порта — Промзона. От плавилен такой дым, что иногда там темно, как ночью. А лязг в кузницах такой, что работяги не услышат даже выстрела над ухом. Жуткая дыра. И вонючая.

— И там по-прежнему…

— Да. Пушкины эти чертовы. Говорят, в Европе скоро начнется конкретная заварушка. Приходится пахать в три смены, чтобы успеть снарядить армию в срок. Вот и злые, как черти. И все городовые под крышей, так что в их районе не забалуешь.

Западную часть держат Хмельницкие, хотя по факту их поместье за городом. Но если где-то есть кабак — эти угри тоже там. Сначала споили дикарей — теперь занялись горожанами.

И никто не рыпается, потому что бухло — это не только золото, но и отличный способ стравить пар. Ведь пьяный мужик не станет задаваться вопросами, почему все катится к черту под хвост.

— Справедливо, — сам пью очень мало, чего и вам советую.

— Ну, а на юге как и раньше Земские. У них в горах шахты, а в городе управа, склады свой собственный вокзал с паровозом, ты прикинь? Центральный рынок по традиции общий, но и там случается всякое, так что шатайся там осторожно и присматривай за карманами. Такие вот сводки с фронта.