Интриган. Новый Петербург

— Я выношу вопрос о проверке шахты на голосование, — поддержал меня адмирал. — Если Совет даст добро, обойдемся без бюрократии.

— Но если Гектор ошибся, вас всех ждут крайне печальные последствия, — напомнил Орест. — Не судят только победителей. Уверены ли вы в победе?

— Я — нет, — буркнул главный оружейник. — И потому голосую против.

— Дико извиняюсь, — Софья подняла ладони. — Но у нас нет кворума. И быть не может. Если только Гектор не уполномочен говорить за главу рода Старцевых. У тебя есть подобное разрешение?

— Да чтоб вас всех! — не выдержал и рявкнул от всей мятущейся души. — Пока мы возимся с бумажками, враг или сбежит, или нападет — и перебьет тут всех!

— Хватит молоть чушь! — настал черед Пушкина орать. — Считаешь, что какие-то выродки и мутанты сильнее нас — чистокровных потомственных чародеев?! Да за один такой намек я бы вызвал тебя на дуэль, да что толку драться с сопляком!

Я сжал кулаки и подался вперед, но Кросс-Ландау вскочили и обступили с двух сторон.

— Не надо, — с мольбой прошептала Рита. — Только не сейчас.

— Скоро для всех будет вдоволь дуэлей! — грозно бросил с порога и для пущей наглядности обвел заседателей указующим перстом. — Надеретесь досыта!

— Гектор, можно позвать твоего отца, — напарница едва поспевала за мной, когда я чеканил шаг по коридору.

— Он откажется, — махнул рукой. — Для него все, что опаснее игры в шашки — табу. А если и поддержит, Юстас и Пушкин проголосуют против, а Распутина просто примкнет к большинству.

— И что теперь? — спросил адмирал, бодро маршируя рядом с заведенным за спину предплечьем.

— Попробуем добыть доказательства. Своими силами все равно не справимся. Ваша дочь не даст соврать — обученные манородные крайне опасны.

— Тогда я пойду с вами.

— Не вижу смысла. Лучше останьтесь и как следует подготовьтесь. Корабли, морпехи, наемники — понадобятся все силы. И постарайтесь уговорить Ореста укрепить заставы и ускорить производство оружия. Возможно, придется ставить под ружье весь город.

— Все настолько серьезно?

— Увы, все гораздо серьезнее. Я не знаю, сколько у врага колдунов. Десяток — это уже конкретная проблема. А если сотня? Поэтому мы с Ритой немедленно вылетим на разведку. Если повезет, все же получится убедить Совет до того, как станет слишком поздно.

Генрих не стал возражать против участия дочери. Лишь взглянул на нее, тихонько вздохнул и сказал:

— Будьте осторожны.

— Будем, — ответил благодарным кивком. — Иначе сейчас нельзя.

Мы вернулись в резиденцию и сразу поднялись на борт дирижабля, которому давно пора дать имя — без малыша пришлось бы гораздо сложнее.

Ведь безобидная рабочая лошадка с обтекаемой гондолой в половину трамвайного вагона и оболочкой с три железнодорожные цистерны оказалась столь же полезна, как и усеянный пушками крейсер.

Перед отлетом адмирал поднял пару любопытных документов, позвонил паре доверенных лиц и отметил на карте шахту, откуда в огромных количествах вывозили наждак.

Этот абразив — одна из разновидностей корунда. Причем порода шла с большой примесью красной пыли, что намекало на солидные вкрапления рубинов. Значит, Земской добывает каменья именно в том месте. Значит, там же нашел и манород.

И пока моя храбрая рыжая летчица прокладывала курс, я внимательно наблюдал за горной грядой из телескопа.

— Как думаешь, что это такое? — спросила спутница, пристально глядя в обзорное окно.

— Что именно? — уточнил, не отнимая глаза от окуляра.

— Манород. Если это не кровь чародеев, то что? Просто волшебный камень? Никогда о таких не слышала. Неизвестное науке вещество? Тоже странно.

— Чего гадать? — пожал плечами. — Скоро все тайное станет явным. Так, глуши моторы — мы на месте.

Как оказалось, рудник находился всего в десяти километрах от пещеры Аррана, только значительно ниже и на более ровном участке.

Подножье приплюснутой горы полностью заросло непроходимым лесом, через который желтела видимая лишь с высоты просека с железной дорогой — причем не узкоколейкой для вагонеток, а полноценной веткой.

У входа построили самый настоящий форт с каменными стенами, башнями и пулеметными гнездами. Охраны насчитал под сотню — Земской явно учел незавидный опыт Хмельницкого и двукратно увеличил гарнизон.

Но это — лишь те, что снаружи, а сколько внутри — неизвестно. Более того, среди хмурых типчиков в картузах и потертых тройках попадались и ковбои.

Оставшись без покровителя, наемники быстро нашли себе нового. Резкая смена стороны вполне обоснована — после всех зверств надсмотрщиков ждала или виселица в городе, или содранный заживо скальп в прериях.

Сам туннель перегораживали толстенные стальные створки — ни дать ни взять гермодвери. Снаружи не заметил ни котельной, ни генератора — значит, основные коммуникации находились под землей.

Что логично — мало ли кому взбредет в голову полетать на цеппелине да поглядеть в подзорную трубу на красивые лесистые горы.

Предателю долго удавалось держать базу в тайне, да еще и превратить ее в настоящую крепость.

Но это — все равно не доказательство. Укреплять свои владения — не преступление.

Нужны куда более весомые улики, и добыть их издалека невозможно. Придется пробраться в шахту — вот только как?

Через главный вход не вариант, но как показала практика, горы пронизаны пещерами и лазами, как муравейник.

Возможно, удастся зайти с тыла, но для этого нужен надежный проводник. А лучше ильвас местность не знает никто. Но согласятся ли они помочь после всего, что было?

Придется рискнуть, ведь иного пути нет, как и времени на раздумья и планирования.

Я попросил облететь шахту широкой дугой и зависнуть над резервацией. Но индейцы не просто покинули опостылевшие трущобы, но и сожгли их дотла, и об их былых страданиях напоминало лишь черная проплешина посреди полей.

Следующая остановка — подножье. Лететь прямо к пещере слишком опасно. Покинув дирижабль, я первым делом сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул, а затем позвал:

— Снежок!