Интриги Златы и Урсулы. Седьмая часть

Соседи жаловались хозяину дома на то, что у него притон, и что они напишут заявление в полицию. Но и без этого у Амалии и Урсулы начались неприятности.

Проходили какие-то обыски. И в итоге сам хозяин квартиры, очень известный бизнесмен, имеющий целую сеть гостиниц, стал выгонять обеих девушек на улицу. А сам пытался уладить все недоразумения, которые устроили ему непорядочные квартиранты.

Долги за квартиру хозяин повесил на Урсулу и Амалию, обещая им, что заставит их отрабатывать неустойку.

Амалия опять плакала и хлопала глазами. Идти ей было некуда, поскольку она сирота без образования, еще и имеющая проблемы с законом.

Урсула же стала вести себя нагло, рассчитывая на то, что ее отпустят. Но хозяину дома не понравился тон Урсулы.

В итоге он привез Урсулу и Амалию в другой дом на окраине города и запер их там без продуктов. И собираясь требовать с Гоши за девушек выкуп.

Телефоны он у них отобрал. А, поскольку света не было, то им пришлось сидеть в какой-то темной неотапливаемой комнате несколько дней. А ходить в туалет на ведро, извините. И обе они, Урсула и Амалия, очень сильно хотели есть, пить и принять хотя бы душ. Им было холодно и страшно.

Амалия плакала и нервировала Урсулу, которая обшаривала всю хату, разрабатывая план, как сбежать. Но ничего придумать не могла. Поскольку окна были закрыты ставнями.

Сам дом охраняли собаки, лай и вой которых был постоянно слышен за дверью. И кто-то приезжал их покормить. Тогда, услышав человеческие шаги, девушки начинали звать на помощь, но никто их не слышал.

Единственный плюсом всего этого было то, что обе пленницы отлично похудели. И каждая из них стала мечтать о хорошей жизни, хотя это казалось уже неосуществимым.

9. Кого мы можем осуждать

Марк очень сильно отставал в развитии и родился недоношенным и болезненным мальчиком. Врачи предупреждали Злату о возможных патологиях ребенка, но она их не слушала. Они всегда перестраховываются и сгущают краски. Так думала Злата, уверенная в том, что все опасения медиков напрасны.

Несколько врачей пытались убедить ее в том, что беременность сложная, а у самой матери много сопутствующих диагнозов, которые будут мешать развитию плода. Но Злата в это время очень много работала, и ей было некогда размышлять и анализировать ситуацию.

Ее карьера шла в гору. И она заняла довольно хорошую должность в университете. Защитила диссертацию, написала десятки трудов и выпустила свои методички, которыми пользовались не только в стране, но и за рубежом.

Фотография ее висела на доске почета. А студенты не моли сдать даже с десятого раза ей зачет.

Она гордилась своими успехами и тем, что заслужила себе имя. И транслировала окружающим историю своего успеха. Постоянно напоминая о том, что нужно много работать, чтобы так хорошо устроиться в жизни.

К тому же, она позиционировала себя как счастливая жена и мать. В то время Ваня, муж Златы, остался без работы. И подрабатывал частным извозом. Денег много это не приносило, зато он всегда был дома. И весь быт взял на себя. И отлично справлялся с ролью папы, потакая старшей дочери Урсуле.

Она была долгожданным ребенком и самым любимым. Избалованным, эгоистичным и капризным. Но на несносный характер Урсулы все закрывали глаза. Узнав о том, что у нее появится брат, она стала требовать у родителей, чтобы они избавились от него.

Злата ездила по командировкам и занимала первые места в конкурсах по профессии. И оставаться надолго в декрете не планировала, не собираясь жертвовать своими достижениями в угоду материнству.

И приняв решение уход за ребенком повесить на послушного мужа и своих стариков родителей. Ведь они так хотели наследника? Вот пусть и занимаются внуком.

Врачи рекомендовали Злате побольше отдыхать, лечь на сохранение в больницу, пройти курс лечения. А перед этим больше никогда не заикаться о беременности.

Но она никого не слушала и со свойственным ей упрямством пропускала визиты к врачам и от лечения отказалась.

Преждевременные роды у нее начались в командировке. Семимесячного малыша выходили, конечно. Но у Марка обнаружилось столько проблем со здоровьем, что Злате пришлось полгода мыкаться с ним по больницам.

Потом была длительная реабилитация, уколы, осмотры у узких специалистов, массажи и занятия с логопедами. Но все это оказалось бесполезным. В итоге Злата так устала от постоянных больничных, что согласилась оставить своего сына в интернате для детей с задержкой в развитии.

И сбежала на работу, благо ей снова сулили повышение и интересную деятельность. Она до ночи заседала в каких-то комиссиях, надрывалась с конкурсами и снова писала книги.

Боясь столкнуться с реальностью, в которой ее больной ребенок требовал внимания. Когда наступила пора учиться, Марк не смог осилить общую программу в школе. И был переведен на домашнее обучение.

Потом его оставляли на второй год. И вынуждены были перевести в специальную школу. Злата выбила для него группу. И льготные условия для постоянного пребывания в интернате.

Но и там у него обнаружились проблемы. Старшие дети откровенно над ним издевались. Могли запросто его отлупить, начать унижать или преследовать. А он, в силу своей природной отсталости, не мог за себя постоять и дать сдачи своим обидчикам.

И постоянно плакал, жаловался на то, что его обижают, чем Злату почему-то раздражал. А педагоги уверяли, что ну это же дети. Так бывает. И нужно уметь дать отпор. Сам виноват.

Марк выглядел вечной жертвой. Неуклюжий в своей косолапости, косоглазый и пачкающий штаны, он вызывал в людях чувство пренебрежения. И, будучи подростком, был совершенно не самостоятельным.

Позже Злата узнала, что его не один раз насиловали старшие дети во дворе, но не стала предавать эту историю огласке, опасаясь запятнать свою репутацию. И того, что на Марке навсегда останется клеймо человека второго сорта.

Жалко ли ей было своего сына? Больше, чем вы можете себе представить. Но она не позволяла себе отдаться этим чувствам полностью, поскольку знала точно, если она начнет рефлексировать, то огромная боль поглотит ее целиком.

Дома Злата, размышляя о кошке, которую оставила в ветеринарной клинике, старалась не думать о Марке. Над которым снова могли поиздеваться в том учреждении, куда она его определила.