Интрижка с сюрпризом

Влад был намного старше своей жены. В его возрасте людей уже называют по имени-отчеству. Сейчас он смотрел на меня, как утопающий смотрит на соломинку: тусклый, но еще не совсем погасший свет надежды пробивался из-под тяжелых век.

— Я ее не убивал, — первое, что сообщил родственник Ирмы.

Тяжелый вздох вырвался из моей груди непроизвольно. Трудно было рассчитывать, что он произнесет не заезженную фразу всех убийц, а что-нибудь новенькое.

— Как это произошло? — спросила я, усаживаясь на свободный стул и обратив свой вопрос Ирме.

Та, сев напротив меня и подперев голову рукой, начала сбивчивый рассказ:

— Мне не терпелось поговорить с Владом. Я позвонила утром ему на работу, и мне сказали, что он в отгуле. Тогда я решила не дожидаться вечера, отложила свои дела и поехала на Международную.

— Во сколько это было? — остановила я ее вопросом.

— Что-то около одиннадцати. Когда я поднималась на пятый этаж, то между третьим и четвертым этажом наткнулась на лужу крови. На меня сразу нахлынули нехорошие предчувствия, понимаешь?

Кинув цепкий взгляд на Влада, я проследила за его реакцией на слова Ирмы. Он сидел ссутулясь и производил впечатление совершенно потерянного человека. Длинные руки плетьми висели вдоль туловища, тяжелые веки прикрыты. Убитый горем муж, да и только…

— На мой звонок в дверь никто не реагировал. Тогда я позвонила соседям. Вышла бабулька и со слезами и причитаниями рассказала, что около десяти утра она возвращалась из магазина — на лестнице никого не было. Дома старушка вскипятила молоко и вспомнила, что забыла купить хлеба. Решив тут же сходить за хлебом, соседка, спускаясь по лестнице, наткнулась на Веронику, лежащую в луже крови между третьим и четвертым этажом. Десять минут назад, сказала она, приехала «Скорая», и Веронику увезли, еле живую.

Губы Ирмы затряслись, и она плотно их сжала, пытаясь справиться с собой.

— Потом я поехала в больницу, где после долгих проволочек мне сказали, что Ника скончалась по дороге, не приходя в сознание.

— Кто-нибудь из соседей видел, что случилось? — спросила я, не очень надеясь на утвердительный ответ.

— Вроде бы нет. Соседка сделала предположение: в подъезде у каждой ступеньки металлическая окантовка, Ника могла упасть и удариться затылком. Именно из затылка у нее сочилась кровь. А ты же помнишь, она жаловалась на головокружения.

Развернувшись в сторону Влада, следующий вопрос я адресовала ему:

— Где вы находились между десятью и половиной одиннадцатого утра?

Я могла бы ответить за него, но это не входило в мои планы. Влад очнулся от владевших им мыслей не сразу, мне пришлось повторить вопрос.

— Не помню. Может быть, ехал в транспорте или шел по улице, — рассеянно произнес он.

Именно между десятью и половиной одиннадцатого я видела его разговаривающим с Валевичем на улице. И было это на таком расстоянии от его дома, что ни до разговора с Федором, ни после он не мог успеть на улицу Международную, чтобы убить свою жену. Иными словами, у Влада было алиби, только он об этом еще не знал.

— Зачем вы брали отгул на сегодняшний день? — продолжала я его расспрашивать.

— Вечером у меня зуб разболелся. Сегодня утром я позвонил начальнику и попросил отгул на день, чтобы сходить к зубному врачу.

Стараясь избегать моего взгляда, Влад смотрел прямо перед собой. Он производил впечатление хронического неудачника, робкими, осторожными шажками двигающегося по жизни.

— Во сколько вы были у зубного?

— В девять утра я уже сидел в кресле.

— Сколько времени вам лечили зуб?

— Может быть, минут тридцать-сорок.

— Значит, без двадцати десять вы уже освободились?

— Наверное, да.

Какое падение нравов! И этому рохле Ника не хотела давать развод… Будь я на ее месте, еще и денег приплатила бы, лишь бы только он побыстрее растворился в воздухе.

— Вспомните, куда вы направились после посещения зубной поликлиники?

— Домой не хотелось возвращаться, и я решил прогуляться. Бродил бесцельно по улицам, дышал свежим воздухом.

— Теперь вы должны вспомнить: может быть, кто — то из знакомых попадался вам на пути?

Я подсказывала ему больше, чем подсказывают одноклассники не выучившему урок двоечнику. В конце-то концов, не называть же мне фамилию разговаривавшего с ним знакомого!

— Думаю, что я ни с кем не общался в это время.

Набрав в легкие побольше воздуха, я безуспешно попыталась скрыть полное и окончательное разочарование в этом седовласом мужчине. Мое лицо исказила недовольная гримаса.

— Поймите, — сделала я второй заход, — если не найдется человека, который сможет подтвердить, что видел вас за несколько километров от дома в тот момент, когда умерла ваша жена, то я вам не завидую.

— У меня не было причин убивать жену, — вяло возразил Влад.

— А как же ваша любовница?

— Не было никакой любовницы! — пытался он вложить как можно больше убедительности в свои слова. — Я все выдумал в надежде, что Ника поверит и даст мне развод.

— Зачем в таком случае вам нужен был развод? — продолжала я наступательную тактику.

— К чему этот допрос? — не спросил, а скорее простонал Влад.

Я невесело усмехнулась:

— Это разве допрос? Так, несколько вопросов. Допрос, мой дорогой, начнется у следователя, — позволила я себе пофамильярничать. — Там могут допрашивать сутками. Впрочем, у вас будет возможность самому в этом убедиться.

Первый раз муж Вероники поднял на меня глаза, в которых застыл испуг вперемешку с мольбой о помощи.

— Меня арестуют? — еле слышно спросил он.

— Учитывая вашу предыдущую судимость, я в этом не сомневаюсь.

— Что же мне делать?

— Вспоминать, — отрезала я.

Влад опять опустил голову и замолчал. Было только слышно, как он судорожно сглатывает слюну. Ирма тем временем прислонила плохо держащуюся на плечах голову к стене и только переводила взгляд с меня на своего родственника. Прошло какое-то время, пока Влад собирался с мыслями. Вдруг он воскликнул:

— Да, да, я вспомнил! — Лицо его даже порозовело от волнения. — Я случайно встретил одного знакомого и проговорил с ним несколько минут.

Наконец-то! Я уже начала думать, что память навсегда изменила ему.

— Где это было?

— На улице Лермонтова. Федор вышел из салона сотовой связи, а я как раз проходил мимо.

— Как фамилия Федора?

— Валевич.

Я проследила, как Ирма, после упоминания фамилии своего героя-любовника, широко распахнула глаза.

— Ты знаком с Валевичем? — Удивленная интонация сейчас преобладала в ее голосе над вопросительной.