Инвиктум

мужчина пыхтит, ворочается, стараясь освободиться от пут, но тщетно. Я присаживаюсь на

подлокотник кресла, в котором сидит Джед, и кладу руку в перчатке на его плечо. Он смотрит

на меня, нежно улыбаясь. В один момент он мой возлюбленный, а уже в следующий –

кровожадный маньяк.

– Сенатор? Вы еще с нами? – Джед глядит на висящего человека, а затем одним

движением руки развязывает веревки, держащие высокопоставленного чиновника, и тот с

грохотом падает на пол, вопя и ругаясь.

– Кажется, он что-то сломал, - говорю я, бесстрастно глядя на скулящего ублюдка. Джед

небрежно отмахивается.

– Боюсь, не это его главная проблема, солнце.

Джед встает и медленно подходит к лежащему сенатору, садится рядом на корточках.

Глаза толстяка становятся шире, а лицо белее. Он очень боится. Я удивлена, как это он до сих

пор не наделал в штаны.

– Мы хотим знать, где находится убежище президента Стоук, - говорит Джед, вертя в

руках ножик, проводя пальцем по его острию. Сенатор упорно молчит. Его маленькие

круглые глазки мечутся из стороны в сторону, будто в поисках помощи. Но она не придет.

– Малкольм, - вздыхает Джед, переводя взгляд на мужчину, - Ты ведь понимаешь, что от

того, как ты ответишь на мои вопросы, зависит твоя никчемная жизнь? Если ты сделаешь это

без особых проблем…я просто пущу тебе пулю промеж глаз, и мы будем квиты. Но если ты

начнешь раздражать меня, чего я, кстати, тебе не советую делать, случится кое-что другое.

Знаешь, как в Ираке пытали людей?

Сенатор скулит, опуская голову и что-то шепча про себя. Я слышу отрывок молитвы.

Забавно. Он думает, что после всего, что произошло в мире, Бог как-то поможет ему.

Лицемерный кусок дерьма.

– Они используют раскаленные иглы, - продолжает Джед с видом истинного знатока.

Нож в его руках крутится сам по себе, без усилий. –Заложнику загоняют их под ногти. Раз за

разом, пока он не начинает вопить, будто безумец. Они могут делать это часами, и даже

днями, Малкольм. Пока жертва не сдастся. Так вот в чем фишка, - он улыбается, - Тоже самое

я собираюсь проделать с тобой. Только я не остановлюсь на этом, папочка. Я буду отрывать

тебе ногти. А потом перейду к пальцам. Отрежу фаланги, затем кисти. Мне они кажутся

очень красивой частью тела. Но только не твои, без обид. Твои так же уродливы, как и ты.

Итак, после того, как я отрежу кисти рук, наступит очередь предплечий. И так далее, пока от

твоих рук не останется ничего. Забавная ирония, да? Богатый сенатор без рук, которыми он

наворовал свои миллионы.

70

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

Джед втыкает нож прямо в плечо сенатора. Резко и быстро. Тот вопит, как

ненормальный.

– Но у тебя еще останутся ноги! – замечает Джед, - Черт, с ногами можно далеко

убежать, не так ли? Но все же не думаю, что подарю тебе такую возможность. Мне кажется, что тебе также можно будет обойтись без языка, Малкольм. Он у тебя тот еще проказник. И

без почки, а может, и без печени. Еще не решил. А твое сердце…я оставлю напоследок. Когда

ты будешь умирать от потери крови, если до этого не умрешь от болевого шока, на что я

просто уповаю, я буду сидеть в этом самом кресле и пить твой тридцатилетний виски, наслаждаясь тем, что ты, мерзкий кусок дерьма, наконец, покинул этот бренный мир.

Я смотрю на сенатора. Он почти плачет: в его глазах стоят слезы, губы подрагивают, а

руки трясутся, словно он последний пропойца. Джед встает над ним и наблюдает. Выжидает

нужного момента.

– Твое слово, Малкольм?

Роу открывает рот и говорит:

– Я не знаю, где находится штаб. Маленький фрик.

Он совершает большую ошибку. Возможно, самую большую в своей жизни. Джед

небрежно проводит рукой по волосам и выдыхает. Его лицо кажется мне спокойным, почти

умиротворенным, но это не так. Он злится, он на грани. Сенатор смотрит ему в глаза.

Напряжение в комнате растет с каждой секундой. Мне уже самой хочется прикончить старого

ублюдка, но я предоставляю этот акт любимому.

Это всецело его шоу.

В конце концов, Джед снова заговаривает:

– Я понял, - улыбается он, - Угрожать тебе бесполезно. Ты совсем не боишься умереть, не так ли, Малкольм? Но я знаю, чего ты боишься. Я знаю все твои страхи. Потому что, - он

игриво стучит пальцем по виску, - я был в твоей голове. И там есть кое-что, что ты очень

сильно боишься потерять.

Лицо Роу вытягивается и становится застывшей гримасой. Он отчаянно качает головой.

А Джед, наслаждаясь каждым словом, произносит:

– Элизабет. Она довольно милая девочка, правда? Я помню ее, Малкольм. Вы с

мамочкой пытались сделать ее моей сестричкой. Но, увы, тогда я попал в клетку, и нам не

удалось подружиться. Возможно, я навещу ее прямо завтра. Думаю, она будет рада меня

видеть. Как считаешь?

– Не смей трогать мою дочь, больной сукин сын! – вопит сенатор впервые с начала

разговора. Ага, значит, больная точка – это дочь. Подмечаю смысл иронии собственной

жизни. Кому-то их дети дороги больше всех сокровищ на свете, а кто-то просто выбрасывает

их из своей жизни.

– Ай ай ай, мистер Роу, - Джед покачивает пальцем прямо перед носом сенатора, - Не

надо обзываться. Мама приличная женщина, только недалекая. Но это уже не так важно.

Выбор твой очень прост: либо ты даешь мне нужную информацию, либо я убиваю Элизабет

и приношу тебе ее искалеченное тело. Решать тебе. Время пошло.

71

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

Джед ждет минуту, две, три, но сенатор словно одеревенел. Он плачет. Слезы стекают с