Иные. Проклятые истинные

— П-погоди! Что з-з-начит «буд-дем спать»?

— То и значит. Я буду тебя греть.

— Н-не-не-не!

На самом деле я совсем не протестовала. Когда Даррелл вернулся с одеялами и подушками и расстелил все на шкуре, я сама прилипла к его горячему телу.

— Ледышка. — выдохнул он мне в макушку.

— Что будем делать? — тихо спросила я. — Морозы могут держаться долго.

— У нас не так много вариантов. Система не справится с магическими аномалиями. Отец сказал, что завтра они попытаются помочь районам, но..

— Ему опять как и всем 13 мужчинам придется отдать слишком много. — закончила я за него. — Они так долго не протянут..

— Спи, все будет хорошо.

Я хотела в это верить, но страх не отпускал. Если с Эриком что-то случиться.. я не могу потерять ни его, ни маму.

В тепле я уснула быстро. Зверь разомлел от близости парня. Проснулась я лишь раз, когда почувствовала, как спине прижалось что-то горячее, а тяжелая рука легла на мою талию. Не знаю, я ли мурлыкала или показалось..

— Это я, малышка. — но голос точно принадлежал Нику.

Или нет...?

И опять я видела сон о прошлом, и опять утопала в чувствах вины, сожаления и отчаяния.

**

— Объясни мне! — потребовала я у матери, задыхаясь от подступавших слез.

Грудь болела. Хотелось разодрать ее ногтями, только чтобы вынуть оттуда осколки стекла, которые ранили меня.

— Ты смеешь повышать на меня голос, Ивалуна? — глаза матери опасно вспыхнули. —Мне напомнить, где твое место, дитя?

— Я прекрасно знаю, где мое место, мама! Для шабаша я всего лишь жертва, но для народа Истрама я драгоценная госпожа! Я твоя госпожа! Я требую объяснений!

Мать смерила меня взглядом и, поджав губы, подошла ближе. Я едва удержалась, чтобы не отойти. С Верховной шабаша никто и никогда не смел разговаривать подобным образом. Но сегодня.. сегодня я узнала то, что совершенно меняло все. Я больше не хотела подчиняться ей!

— Орий слишком много тебе позволяет. Я не он, дитя, не испытывай мое терпение.

— Не то? — проглотив страх, я вздернула подбородок и ступила ближе к ведьме. — Ты не тронешь меня и пальцем, Верховная. Я нужна тебе больше, чем весь твой шабаш, из которого ты черпаешь силу.

Щлеп! Щеку обожгла жгучая боль. Мать ударила меня так резко, что я не успела даже защитить себя магией. Когти матери разрезали мою щеку и поранили уголок губ. Во рту появился отвратительный привкус крови.

— Проваливай с глаз моих, дрянь!

Я знала, что не должна была покидать дом после полуночи. Отец строго-настрого запретил, а жених в этот раз поддержал его. Вчера утром он покинул наше княжество, и чтобы якобы я не натворила глупостей, согласился с отцом. Одного папенька не знал: я легко могла покинуть дом, и никто этого бы не заметил.

Из трех дочерей магический дар перешел только ко мне. А потому именно я и стала жертвенным агнцем, с помощью которого собирались истребить целый вид. Я никогда не выбирала судьбу, и долгое время думала, что должна следовать ей, что должна спасти свой народ, пока не смогла отличить истинное зло, от вынужденного.

Алые ведьмы испокон веков воевали с перевертышами. Девочкам шабашей с детства твердили, что перевертыши зло, якобы они убивают нас, чтобы обрести свою вторую форму и поддержать долголетие. А мы, оставшиеся ведьмы, должны во что бы то ни стало сохранить наш народ.

Только правда оказалась острой, как битое стекло, и болезненно-мучительной, как удар кинжалом в сердце. Именно мой народ развязал войну в далеком прошлом.

Они завидовали способности перевертышей иметь любой облик, на какой те только желали, и их долголетию. В то время как ведьмам досталась только магия, убивающая нас слишком быстро, у перевертышей было куда больше. Зависть и ненависть – вот причина многих войн.

С тяжелым сердцем я преодолела расстояние от замка до своего озера. Свое обещание я не сдержала. С тех пор, как Никас застал меня купающейся, я приходила сюда не раз. Вопреки здравому смыслу. Вопреки запретам. Вопреки.. всему.

Слишком быстро я нашла в Никасе все, чего желала моя душа. Он был ее половинкой. А я была его. Айем. Я отдала свое сердце, душу и тело. К счастью, хранить верность для жениха было не нужно, у нас не было жестких запретов на это, а потому я совсем не пугалась, когда наслаждалась ласками любимого.

Но испугалась, когда поняла, что полюбила его. Тогда я приняла решение все прекратить, но мы уже были связаны так крепко, что только смерть могла нас разлучить. Священная связь была крепче, чем сама магия мироздания.

— Айем.. [1]

И все-таки мои губы растянулись в улыбке. Как бы мне сейчас не было плохо и больно, его голос был бальзамом для истерзанной души.

— Айю.. — прошептала я, подняв лицо к небу и закрыв глаза.

Послышались легкие шаги, и Никас сел у меня за спиной так, что я оказалась между его ног. Твердая раскаленная грудь прижалась к моей спине, и я позволила себе опереться на нее, а голову положила на плечо любимого. Он тотчас заурчал подобно коту, успокаивая меня и лаская этими грудными звуками.

— Я тосковала, Никас.

— И я по тебе тосковал, моя Айем. Безмерно. — он заключил меня в кольцо своих крепких надежных рук. — Ты не приходила ко мне.

— Я не могла. Прости меня, отец..

— Чщ-щ.. — он коснулся губами моего уха. — Не извиняйся. Я знал, что есть причина.

О-о, это была только одна из.. С тех пор, как я узнала, почему на самом деле когда-то мать согласилась на перемирие с перевертышами, я пыталась держаться от Никаса как можно дальше. Мое существование угрожает его жизни и жизням многих других существ.