Иным путем. Вихри враждебные. Жаркая осень 1904 года

А «Богатырь» продолжил погоню. Он открыл огонь из носовой башни шестидюймовых орудий, посылая в корму беглецам один снаряд за другим. Три британских парохода через полчаса подобного расстрела получили значительные повреждения. Судя по тому, что они сильно накренились, стало ясно, что эти корыта, скорее всего, скоро потонут. В воду бросались члены их команд, но «Богатырь» пока не стал никого спасать, потому что последний из транспортов под британским флагом решил подороже продать свою жизнь и неожиданно стал описывать циркуляцию, нацеливаясь на русский крейсер.

Поначалу на «Богатыре» решили, что у него заклинил руль. Но потом намерения британского капитана стали вполне очевидны. Было ясно, что он собирается таранить русский крейсер. Да, английский капитан был храбрым человеком, но русские военные моряки не дали ему никаких шансов на успех.

Командир «Богатыря», капитан 1-го ранга Александр Федорович Стемман приказал потопить британца самодвижущимися минами Уайтхеда. Выстрел из носового торпедного аппарата, белая дорожка на воде, ведущая к борту британского транспорта… Потом взрыв, которым у транспорта напрочь оторвало носовую часть. На полном ходу он зарылся в воду и через несколько минут скрылся под водой.

Когда все было кончено, «Богатырь» застопорил ход и стал спускать шлюпки, чтобы подобрать немногих уцелевших англичан. Впрочем, немало их в этот день оказалось в «рундуке Дэви Джонса».

А корабли из будущего, обеспечив завязку боя, в деле больше не участвовали, став пассивными наблюдателями. Все лавры победы над британским конвоем должны были достаться владивостокским крейсерам.

К полудню сражение у Пескадорских островов уже завершилось. Русские крейсера, закончив спасение плавающих в воде британских моряков и десантников и высадив призовые команды на захваченные транспорты, повели их в направлении порта Даньшуй. Два грузовых парохода, сильно поврежденных попаданиями русских снарядов, не смогли проделать этот путь, и их пришлось затопить. Но и без этого добыча впечатляла – в качестве приза было захвачено пятнадцать английских военных транспортов с вооружением и боеприпасами. Военное имущество достанется русским, а пленных англичан германцы на Формозе приспособят к делу – рабочие руки там будут весьма кстати.

А тем временем доносящаяся с севера канонада говорила о том, что и там сражение уже вступало в завершающую фазу. И уже ни у кого не возникало сомнений – на чьей стороне в этот день будет победа…

21 (8) апреля 1904 года, 10:45.

Остров Формоза, неподалеку от порта Даньшуй.

Командирский мостик британского броненосца 1-го ранга «Глори»

Вице-адмирал Джерард Ноэль, словно окаменев, стоял на мостике своего флагманского корабля. Из-за мыса Талуншан навстречу его эскадре, словно ночной кошмар, показалась колонна русских эскадренных броненосцев 1-го класса. Поддерживать немцев пришла не пара быстроходных бронепалубных крейсеров, как предполагал британский адмирал, а вся русская броненосная эскадра, которая базировалась в последнее время на корейский порт Фузан. Если бы утечка сведений произошла обычным образом – в момент выхода из Вейхавея – русские броненосцы с учетом времени, необходимого для принятия решения и подготовки к походу, никак не смогли бы успеть прибыть сюда в полном составе. Теперь же стало очевидно, что русская разведка все знала заранее, и молодой русский император, люто ненавидящий англичан после покушения на свою жизнь и убийства брата, подготовил британскому флоту ловушку, готовую вот-вот должна была захлопнуться.

У русской броненосной линии подавляющее численное преимущество – семь броненосцев против четырех британских. О превосходстве в качестве артиллерии и бронирования даже не хотелось и думать. Да, общая боевая линия у британцев получалась длиннее. Но это с учетом замыкающих строй больших бронепалубных крейсеров «Пауэрфул», «Террибл», «Амфитрит» и «Аргонавт». Случись бой на обычной эскадренной дистанции, и они будут буквально нашинкованы начиненными шимозой десяти- и двенадцатидюймовыми фугасными снарядами русских броненосцев, в ответ едва ли сумев поцарапать надстройки русских кораблей.

Схватка крейсеров, только что закончившаяся с разгромным счетом 5:0 в пользу континенталов, не оставляла в этом никаких сомнений. Уцелевшие в ней британские крейсера «Гладиатор», «Тезеус» и «Виндиктив», как побитые собаки плетутся на правом траверзе броненосной эскадры. Русские рискнули и взяли на вооружение адское изобретение японского инженера Шимосе, которое почти не оставляло никаких шансов уцелеть ни недостаточно забронированным британским кораблям, ни расчетам открыто расположенной на палубе артиллерии.

Поврежденные и выпавшие из строя корабли – это совершенно очевидно – станут добычей русских и германских быстроходных крейсеров, выходящих сейчас на правый траверз эскадры русских броненосцев. Кроме того, неизвестно, где находятся эти ужасные корабли-призраки. Если их не было видно, то это совсем не значит, что их нет.

– Сэр, – неожиданно сказал старшина сигнальщиков, – головной русский броненосец только что выкинул два сигнала. Нам: «Сдавайтесь, или будете уничтожены», а чуть ниже своим: «Делай, как я».

– Тысяча чертей! – выругался кэптен Картер. – Эти русские заранее продумали план сражения и теперь готовят нам какой-то сюрприз, подавая своей линии лишь условные сигналы.

– Сэр, – сказал старшина сигнальщиков, – похоже, что это действительно так. Тем более что их флагманский «Петропавловск» только третий в колонне, а головными идут их самые мощные и новые броненосцы американской и французской постройки, «Ретвизан» и «Цесаревич».

– Боюсь, что ты прав, Гобсон, – сказал кэптен Картер, опуская бинокль, – против любого из этой пары наша «Глори» все равно, что терьер против волкодава. Мы можем только храбро лаять, но в случае реальной опасности не сумеем даже спастись бегством.

– Да, сэр, – ответил старшина сигнальщиков своему командиру, – мы надеялись на защиту британского флага, но, боюсь, что сегодня он уже пугает русских не больше, чем японское солнце с лучами. Мы крепко влипли, сэр…

Вице-адмирал Ноэль лишь искоса посмотрел на командира «Глори», ведущего такой довольно вольный диалог со своим подчиненным. Несмотря на свой возраст и огромный опыт, он все же оставался нижним чином. Но ничего язвительно-уничижительного адмирал сказать не успел. С боевого формарса, расположенного прямо над мостиком, донесся крик впередсмотрящего:

– Головной русский броненосец ложится на новый курс. Поворот влево…

– Проклятье! – выругался кэптен Картер. – Они подложили нам свинью! Эй, на дальномере, какая дистанция до головного?

– Пятьдесят пять кабельтовых, сэр, – ответили с дальномерного поста, – и дистанция быстро уменьшается.

– Сэр, – официально обратился кэптен Картер к адмиралу Ноэлю, – разрешите открыть огонь? Надо что-то делать, иначе русские сделают нам кроссинг-Т, за которым последует охват головы колонны.

– Вы боитесь, Картер? – спросил Ноэль и хотел, видимо, еще добавить что-то язвительное, но тут его прервал крик с формарса:

– Сэр! Головной русский броненосец дал залп!

Спустя примерно двадцать секунд, потребовавшихся русским снарядам для того, чтобы преодолеть сорок пять кабельтовых по прямой, и около шестидесяти по баллистической кривой, в море неподалеку от «Глори» поднялись четыре высоких водяных столба, смешанных с угольно-черным шимозным дымом и подсвеченных изнутри вспышками разрывов. Два снаряда легли со значительным недолетом, еще два упали в полукабельтове от «Глори», почти на траверзе левого борта. В воздухе свистнули осколки, на палубе истошно закричал раненый матрос.