Инженер Против III Стальной Рубеж

И словно подчиняясь лишь силе мысли, звезда сварки начинает полёт в пустоте, плавно опускается на металл и я вижу, как в этой микровселенной появляются очертания заготовок. Пламя жадно вгрызается в металл. Не способная выдержать столь мощного жара сталь становится податливой. В пространстве моего космоса появляются новые цвета: голубой, алый, оранжевый, белый. Искры разлетаются в стороны подобно кометам от столкновения.

Железо плавится и начинает тянуться в след за пламенем этой крохотной звезды. Оно на краткий миг оживает, будто прикосновение огня возвращает стали память о том, что когда-то она была сердцем огромной звезды. Раскаленная до бела капля железа стекает по контуру подобно тоскливой слезе, на долю секунды вспомнившей свою прошлую жизнь.

Я улыбаюсь и одновременно печалюсь, ведь мне безумно хочется сказать железу, что совсем скоро он переродиться, станет чем-то большим, нежели элемент химической реакции, когда-то осевший в центре мёртвой звезды, что извергла его в своём последнем, коллапсирующем выдохе предсмертной агонии. Но я понимаю, что в моём микромире за маской, слова не могут долететь через отделяющий нас вакуум.

Железо гневно шипит, краснеет и затухает, когда я увожу голубой огонёк в сторону, будто бы я взял его на руки из объятий матери-звезды. Сняв маску, подобно отцу улыбаюсь ещё шире будто смотрю не на идеальный шов, а гляжу на новорожденного ребёнка, у которого впереди целая жизнь.

— Не волнуйся, — тихо говорю я металлу, — теперь ты будешь свободен от давления звезды, но скоро ты вновь испытаешь, жар пламени который будет уже исходить изнутри.

* * *

Жухлая листва под ногами предательски хрустела и даже проливные дожди последних дней не смогли смягчить сбившуюся вдоль забора подушку из них. В окне каркасного дома на противоположной стороне улицы мерцала маленькая точка одинокой свечи. Свет от огонька переливался на белой синтетической занавеске, колышемой легким ветром, отчего складывалось впечатление, что оранжевые всполохи играют друг с другом в догонялки по всему окну.

Таня тщетно пыталась разглядеть, что происходит в доме, используя оптику Филина. Узкое окно не давало нужного обзора, да и дурацкий, скачущий засвет на занавеске мешал настройке монокля.

Девушка поправила тугую косу и пригибаясь к земле продолжила продвигаться ближе к большому кустарнику. В груди дробно застучало от прилива адреналина. Она с дрожью вдохнула холодный, влажный воздух с запахом прелой травы. Вытащив с пояса рогатку одной рукой, второй она нащупала мелкий камешек. Прицелившись в белый деревянный забор, Таня выпустила снаряд.

Громкий стук заставил подорваться с места сидевшего возле двери мужика. Он поднялся во весь рост и стал осматриваться по сторонам в поисках источника звука. Очередной стук раздался в сорока метрах от дома. На этот раз девушка запихнула в рогатку мелкую щебенку, отчего звук стал отличаться.

В оптику Таня увидела, как мужчина возле двери решил проверить, что случилось и пройдя по серой, бетонной плитке, вышел из-за забора и направился вправо. Девушка на всякий случай запустила еще один снаряд на сотню метров вперед, чтобы подстегнуть его интерес.

— Тупые идиоты, — прошептала блондинка в спину удаляющегося по общей дороге от дома знахарки «Просящего».

Проклятая ведьма за считанную неделю запустила свои пальцы в головы перепуганных до усрачки людей, готовых поверить в любой бред. А после того, как она продемонстрировала народу несколько «чудес» исцеления, больше похожих на запланированный спектакль из областного телеканала, появились и «Просящие». Так называли себя люди, что готовы были сутками дежурить под дверью новоиспечённой знахарки, лишь бы та с утра прикоснулась к сгнившему зубу, мозоли от лопаты или прыщу на заднице. Несмотря на идиотский вид и простоватую речь деревенского человека, эта женщина с лёгкостью манипулировала, опираясь на страхи людей перед бешеными, голодом, болезнями и случайной пули от собственных дружинников.

Таня перевела монокль на окно дома и чуть не выронила его из рук, когда увидела стоявшую напротив него Аксинью. Хватая ртом воздух от неожиданности, девушка уставилась на женщину, одетую в столь тонкую ночнушку, что та просвечивала её обвисшие груди и дряблый живот. Одной рукой новоиспечённая знахарка отодвинула занавеску, другой она сжимала зажжённую, чёрную свечу.

Округлившиеся белки глаз контрастировали с её перепачканным, черно-белыми рунами, лицом. Казалось, что Аксинья смотрит сквозь густые заросли кустарника и даже сквозь прячущуюся в его ветвях девушку. Её обрюзглый силуэт слегка покачивался из стороны в сторону и лишь из-за этого Таня увидела на её голове очертания странного венка из соломы и корявых веток, что торчали в разные стороны, напоминая оленьи рога.

Тусклое пламя свечи в её руке, бросало слабые блики на, отстранённое от всего земного, лицо. Из-за этого тени вокруг удлинялись, огибая, пересекая и удлиняя черты, делая её в несколько раз страшнее, чем того самого рассказчика страшилок из детского лагеря.

Девушка проглотила комок, подкативший к горлу, заметив, как стелившиеся в доме клубы дыма от благовоний начинают обволакивать женщину. Таня уже сейчас готова была поверить в то, что Аксинья ведьма, но заметив как серые уплотнения дыма, подобно десяткам призрачных рук утягивают женщину от окна, девушка неосознанно вспомнила какой рукой нужно креститься. Синтетическая занавеска снова колыхнулась, скрыв знахарку, а пламя свечки на столе продолжило сбивать своими бликами настройки оптики.

— Чур меня! — прошептала девушка, быстро перекрестившись.

От этого сочетания христианской символики с языческим высказыванием против нечистой силы, Тане стало спокойнее. Набравшись смелости, она, следуя за тенями, отбрасываемыми редкими, тусклыми фонарями, за десяток резких рывков подкралась к заднему двору.

Каркасный дом, ничем не отличался от десятка других, домов, стоявших вокруг. Те же белые, невысокие заборчики, сквозь которые видно соседей, узкие клумбы, в которых никто ещё не посадил цветов, белые стены отштукатуренного под короеда утеплителя и коричневые крыши.

Но девушка готова была поклясться, что от этого дома веет злой аурой. В голове сразу же всплыли далёкие воспоминания из детства, когда она, Рэм и ещё несколько ребят из посёлка исследовали округу и дабы запугать друг-друга стали придумывать всевозможные небылицы про одинокий дом в конце улицы. Красочное детское воображение уже через пол часа заставило их всех поверить, что жившая там одинокая старушка на самом деле злобная колдунья, а её коричневый, весь в колтунах, кот, никто иной как чертенок, замаскировавшийся под мирно спящего на крыльце пушистика.

— Ведьмин дом, — прошептала девушка, вспомнив, как они с ребятами его прозвали.

По коже пробежала волна мурашек, когда Таня вдруг поняла, что этот ничем не отличный от остальных коттедж, стоит на месте того самого жуткого дома в конце улицы.

Таня завизжала от неожиданности…

Над головой вспыхнул свет и в эту же секунду, словно души грешников из преисподней, завизжали сирены по всему посёлку, оповещая жителей о приближении опасности.

В край растерявшаяся девушка завертела головой по сторонам, пытаясь понять, что вообще происходит. Мимо пробежало несколько дружинников, на ходу поправляя оружие и одежду. Из некоторых домов в чем было повыскакивали мужики с двустволками и длинными пиками. Окна жилых домов стали закрываться изнутри железными ставнями.