Инженер страны Советов

– Собирайтесь, Михаил Андреевич. Поедем знакомиться кое с кем.

У меня невольно перехватило дыхание. Похоже, я знаю, кто такой этот самый «кое-кто».

Кабинет Сталина почти не отличался от того, как его показывали в фильмах. Сам хозяин кабинета сидел за рабочим столом и с интересом рассматривал меня. Я выступил на полшага вперед зашедшего со мной Берии и произнес:

– Здравствуйте, товарищ Сталин. – Голос слегка дрогнул от волнения. Все же, что бы там ни писали либералы в будущем, передо мной была ЛИЧНОСТЬ.

– Здравствуйте, товарищ Шершнев. – Сталин заметил мое волнение и слегка усмехнулся. – Проходите, присаживайтесь. И не надо бояться товарища Сталина. Товарищ Сталин не такой уж и страшный.

Я сел за стол, а Сталин с Берией расположились напротив.

– Так вот вы какой, пришелец из будущего… – Сталин пристально смотрел на меня.

– Выходит, мне поверили?

– Слишком много совпадений с вашими предсказаниями. – Сталин встал и прошел к своему рабочему столу. Вернулся он с какой-то папкой, которую положил передо мной. – Это доклад о действиях наших ВВС на Халхин-Голе и о потерях сторон. Все, что вы написали, полностью подтвердилось. А это, – Сталин протянул несколько листов с машинописным текстом, – заключение экспертов по вашим часам. На некоторых деталях удалось обнаружить маркировку, которая указывала на дату изготовления. Кроме того, некоторые технические решения оказались нашим экспертам, а это очень компетентные люди, совершенно неизвестны. Да, кстати, вот ваши часы, в целости и сохранности. Единственное, что заменили, это заднюю крышку с гравировкой. Ваша родная теперь находится с спецхранилище, как важный артефакт.

Я застегнул на руке браслет с часами. Сразу стало как-то спокойнее. Все же, как-никак, родная вещь, пришедшая со мной из другого времени.

– Ну а теперь расскажите о себе, товарищ Шершнев. Кто вы и откуда. – Сталин раскурил свою знаменитую трубку и приготовился слушать.

– Я, Шершнев Михаил Андреевич, родился в городе Белорецке в 1970 году. Там же окончил десять классов школы, отслужил в армии два года в частях Комитета государственной безопасности по охране особо важных объектов. После армии поступил в Магнитогорский государственный технический университет, который через пять лет окончил по специальности «Машины и технологии обработки металлов давлением». Так что я дипломированный инженер и заодно капитан запаса. В университете была военная кафедра, да и позднее несколько раз отправляли на военные сборы, где я получил офицерское звание.

– Офицерское? – вскинулся Берия.

– Да, именно так, – ответил я. – В 1943 году, в самый разгар войны, были вновь введены погоны, командиры стали офицерами, а бойцы – солдатами.

– Об этом мы еще поговорим, – Сталин слегка взмахнул рукой с трубкой. – Продолжайте, товарищ Шершнев. Расскажите, как вы оказались в нашем времени.

– Это мне и самому непонятно, товарищ Сталин. Сидели на лодочной станции, которую в нашем времени превратили в кафе-шашлычную, отмечали юбилей коллеги. Я перебрал спиртного и решил идти домой. Сам не помню, как ночью оказался возле городского пляжа и решил искупаться. Отплыл от берега, где меня накрыло каким-то туманом, и я потерял ориентировку. Долго плавал в тумане, пока не начал тонуть. Уже погрузившись под воду, почувствовал сильную боль во всем теле и какой-то гул и вибрацию в толще воды. Собрался с силами и рванул к поверхности, где ударился головой о понтон и потерял сознание. Очнулся уже в этом времени. Меня спас сторож лодочной станции, который приютил у себя и сообщил обо мне своему племяннику, сотруднику НКВД, – я перевел дух. – Ну а потом был арест. Нас, сторожа, его племянника и меня, повезли расстреливать, но вмешалась опергруппа из Уфы, приехавшая арестовывать начальника районного управления НКВД. В итоге в самый последний момент нас успели спасти.

– Кто еще знает о вашем, скажем так, не местном происхождении? – спросил Сталин.

– Кроме вас знают еще тот самый сторож, в прошлом командир ЧОНа, его племянник, на сегодняшний день являющийся исполняющим обязанности начальника управления НКВД, и племянница сторожа, а заодно моя жена. Да, еще в курсе моего происхождения Чкалов. Но он знает не все. О развале Союза я ему не рассказывал. Получается, что вместе с вами всего шесть человек.

– Ты посмотри, уже и жениться успел, – произнес Сталин одобрительно. – А почему вы решили открыться именно этим людям?

– Николай Александрович Сазонов, племянник сторожа и сотрудник НКВД, в моем будущем фактически заменил мне родителей и воспитывал меня. Ему я солгать просто морально не имел права. При этом разговоре присутствовал его дядя, сторож лодочной станции, и его сестра Татьяна, которая через некоторое время стала моей женой. Чкалов же должен был погибнуть в декабре 1938 года в авиакатастрофе. Я решил спасти ему жизнь и написал письмо с предупреждением. Авария все же произошла, но он выжил, хотя и получил серьезную травму головы. Я пригласил Чкалова приехать в Белорецк, где его вылечила моя родственница. Ну и в ходе разговора рассказал ему, кто я и откуда. Он нужен был мне для того, чтобы донести информацию до вас.

Конец ознакомительного фрагмента.