Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»

В июне в Аргентине пришло к власти правительство ГОУ [72] — Группы объединенных офицеров (заговорщиков из так называемой «военной ложи»). Если тайный визит Фаупеля в Буэнос-Айрес не выдумки, логично было бы связать два этих события. По столице даже циркулировали слова, сказанные Фаупелем полковнику Перону: «Очень вероятно, что Германия проиграет войну. В этом случае вас и ваших друзей подвергнут международному суду за связи с рейхом. Чтобы избежать этого, вам надо перехватить инициативу, овладеть властью и держаться за нее любой ценой». Перспектива судебного преследования руководителей ГОУ не устраивала, и переворот был осуществлен. Один из собеседников Фаупеля будто бы направил ему после этого ликующую телеграмму: «Ваши аргентинские друзья увенчали свое предприятие полным триумфом».

72

Испанское написание — Grupo Obra de Unification.

В иерархии Третьего рейха Фаупель являлся ведущим авторитетом по ибероамериканским делам. До 1926 года он был советником в аргентинской армии. В подготовленной им «оборонительной доктрине» для Аргентины ключевой тезис звучал категорично — «военным путем Патагонию защитить нельзя»! Германскому стратегу верили. Поэтому в планах Генштаба не предусматривались операции по защите провинции в случае войны. В невероятно богатом сырьевыми ресурсами крае долгое время вообще не было никаких гарнизонов.

В 1934 году Гитлер назначил Фаупеля директором Ибероамериканского института (МАИ). Считается, что именно с этого момента ИАИ стал превращаться в центр нацистской пропаганды, формирования «кадров» из числа латиноамериканцев и. с их помощью — создания опорных пунктов нацистского влияния на континенте. Фаупель стал первым послом Гитлера в мятежной Испании Франко, активно наводя мосты с германофильскими кругами в фаланге. «Испания — ключ к двум континентам», — неутомимо повторял Фаупель. Эта формула нравилась генералу, потому что он хотел возглавлять столь перспективное дело как завоевание Латинской Америки для рейха. Он содействовал созданию Международного отдела фаланги, эмиссары которого должны были помогать германскому проникновению на континент.

Фаупель был тесно связан с абвером и СД, оказывая им помощь в подборе кандидатов для гитлеровской разведывательной сети в Латинской Америке. Генерал оказывал содействие и «Бюро Риббентропа» — разведке МИДа.

«Артур» вызвал на внеочередную встречу агента «Гарса». Тот был категоричен: разговоры о Фаупеле — пропагандистская «утка».

«Я почти согласен с тобой, — сказал «Артур». — Но мы должны быть предельно точными. Необходимы ссылки на конкретные источники, подтверждающие или опровергающие эту информацию».

На следующий день «Гарса» представил ссылки: в МИДе Аргентины о «визите» Фаупеля ничего не известно, в военном министерстве — тоже, в окружении президента над выдумками американского информационного агентства просто посмеялись. По сведениям посольства Аргентины в Германии, успевшего «отреагировать» на «дезу», Фаупель в конце апреля находился в Берлине, вернее, в его окрестностях, на даче директора завода «Сименс» в Ленквиц, спасаясь от ежедневных бомбардировок. Степень влияния Фаупеля на руководителей рейха сознательно преувеличивалась пропагандой союзников. Если бы Гитлер намеревался послать эмиссара в Аргентину, то предпочел бы кого-нибудь из службы Гиммлера.

Информацию о «дезе» в отношении Фаупеля «Артур» направил в Нью-Йорк с очередным курьером.

* * *

И еще несколько слов о Фаупеле. В период побед вермахта генералу льстила репутация нацистского шпиона, создавшего эффективную «пятую колонну» в Латинской Америке. Ему приписывали подготовку заговоров по захвату Панамского канала, Магелланова пролива, нефтяных месторождений Венесуэлы и Мексики. Однако чем отчаяннее становилось положение Германии на фронтах, тем опасливее воспринимал Фаупель шпионские легенды о себе. Он верил измышлениям Геббельса о железных клетках, в которых в случае поражения рейха будут возить немецких генералов на потеху толпе.

В последние месяцы своего существования Ибероамериканский институт погряз в атмосфере раздоров, интриг и внутренних доносов- О ведении научной работы не было и речи. Студенты и аспиранты из Испании и Латинской Америки с нетерпением дожидались отправки на родину. Фаупель занялся последним своим проектом: организацией из разрозненных бойцов «Голубой дивизии» боевого «Отряда Эскерра» для обороны Берлина. «Отряд Эскерра» принял участие в боях на берлинских улицах и близ Рейхстага. Командир отряда Мигель Эскерра, подполковник СС, даже успел получить Железный крест из рук Гитлера.

Фаупель страшился плена. Директор ИАИ не сомневался, что ему не миновать суда за деяния «пятой колонны» и разведывательных органов Германии в Латинской Америке. Поэтому он и его жена приняли решение о самоубийстве. Они воспользовались ампулами цианистого калия. Произошло это 1 мая 1945 года в летнем домике под Потсдамом. До подхода русских передовых частей оставалось не более часа.

* * *

К середине 1943 года использование порта Буэнос-Айреса для вывоза селитры и других стратегических материалов на Пиренейский полуостров заметно сократилось. Акции саботажа, проведенные Д-группой, сыграли в этом не последнюю роль.

Лев Воробьев в одной из своих статей привел данные о «стоимости» диверсионных операций группы «Артура» в Буэнос-Айресе. Деньги тратились на приобретение химических реактивов, инструментов и материалов для изготовления «зажигалок», аренду помещений для сборки и испытаний «изделий» и содержание конспиративных квартир в районе порта. Сюда же включались транспортные расходы по доставке «зажигалок». На всю деятельность Д-группы было истрачено не более двух тысяч долларов США!

Конечно, были и другие траты. Около 300 долларов у «Артура» ушло на постройку рации в Буэнос-Айресе. В порядке взаимопомощи было передано Мануэлю Деликадо 500 долларов для экипировки испанцев, направляемых во Францию в партизанские отряды «маки». Для их документации приобретались чистые бланки паспортов и военных билетов. Оплачивался проезд «стажеров», подготовленных «Артуром» и «Алексом», в Испанию и Португалию. «Под занавес» диверсионной работы членам Д-группы было вручено 100 долларов премиальных (на всех). За самоотверженную работу «Бесерро» был поощрен костюмом стоимостью в 50 долларов, а «Матис» — наручными часами.

В резидентуре зарплату получали только «Артур» и «Бланко», и она не превышала 250 песо. Часть этих денег неизменно тратилась на оперативные нужды. Другие участники группы перебивались на свои скромные заработки. Если финансирование из Нью-Йорка задерживалось, «Артуру» приходилось обращаться за «займами» в КПА или к аргентинским «богачам левой ориентации». Спасительным для резидентуры был приезд Лауры. Она привезла «на себе» 10 тысяч долларов. К началу 1945 года «долги» резидентуры не превышали трех тысяч долларов. По распоряжению Центра почти все они были возвращены. «Почти» — потому что некоторые из «финансистов» от денег отказались: «Считайте это нашим скромным вкладом в победу».

Деятельность аргентинской группы «Артура» за июнь 1941-го — февраль 1945 года, по подсчетам Л.Воробьева, обошлась советской разведке в 23 тысячи долларов. В то же время ущерб, нанесенный странам «оси» за два с половиной года активной работы резидентуры, оценивается в 6 миллионов долларов.

Глава XXIV. СВОЙ ЧЕЛОВЕК В ИСПАНИИ

Во время декабрьского пребывания «Артура» в Сантьяго «Алекс» принес на одну из встреч письмо от Касановы («Диего») из Мадрида. Вручив конверт Иосифу, Леопольдо не удержался от шутки: