Иосиф Рюрикович-Дракула(Рассекреченная родословная генералиссимуса)

Конечно, здесь речь снова идет о панегирике одного властителя другому — своему славному предку. Что же мы увидим, если взглянем на причины и истоки Опричнины непредвзято, с высоты прошедших лет и истинности взглядов?

Формирование вокруг царя избранного круга лиц происходит после московских событий лета 1547 года: пожара и последовавшего за ним Московского восстания. Согласно версии Курбского, во время этих событий к царю явился протопоп Сильвестр и «страшным заклятием из Священного Писания угрозил царю, <…> чтобы <…> пресечь его буйства и умерить неистовый нрав».

Но долго это коллективное правление продолжаться не могло — вскоре «Избранная Рада» впала в немилость государя. Причину царской немилости некоторые историки видят в том, что Иван IV был недоволен разногласиями некоторых членов Рады с покойной Анастасией Захарьиной-Юрьевой, первой женой царя. Это подтверждается также тем, что после смерти второй жены — Марии Темрюковны — Иван Грозный также устраивал казни неугодных царице и обвинял бояр в том, что они «извели» (отравили) Марию.

В 1553 году Иван Грозный заболел. Болезнь была настолько тяжела, что в Боярской Думе встал вопрос о передаче власти. Иван заставил бояр присягнуть сыну-младенцу — царевичу Дмитрию. Но среди членов Рады возникла идея передать московский престол двоюродному брату царя — Владимиру, князю Старицкому. В частности, Сильвестр отметил как качество Владимира то, что он любит советников. Однако Иван оправился от недуга, и конфликт, на первый взгляд, был исчерпан. Но царь не забыл эту историю и использовал её впоследствии против Сильвестра и Адашева.

Основное противоречие состояло в радикальном отличии взглядов царя и Рады на вопрос централизации власти в государстве. Иван IV хотел форсировать этот процесс. Избранная Рада же выбрала путь постепенного и безболезненного реформирования.

Ждать было нельзя — внешнеполитическая обстановка складывалась крайне неудачно.

В январе 1558 года царь Иван IV начал Ливонскую войну за овладение побережьем Балтийского моря для получения доступа к морским коммуникациям и упрощения торговли с западноевропейскими странами.

После перемирия марта — ноября 1559 года Русское царство сталкивается с широкой коалицией врагов, к числу которых относятся Королевство Швеция, Королевство Польша, Великое княжество Литовское. Фактически участвует в антирусской коалиции и вассал Османской империи Крымское ханство, которое разоряет регулярными военными походами южные области Руси. Война принимает затяжной изнурительный характер. Засуха и голод, эпидемии чумы, крымско-татарские походы, польско-литовские рейды и морская блокада, осуществляемая Швецией, опустошают страну.

В таких условиях государь и принимает решение о введении Опричнины — такого устройства распределения земель внутри страны, при котором основная их масса будет сосредоточена в руках государства, а то есть государя. Национализация земель.

Ход ее всем известен — о пытках и казнях тех лет мы еще будем говорить в следующей главе. А вот итоги… Любопытны и ценны мнения историков по этому поводу.

По мнению В. Б. Кобрина, опричнина объективно укрепила централизацию (что «Избранная рада пыталась сделать методом постепенных структурных реформ»), покончила с остатками удельной системы и независимостью церкви. При этом опричные грабежи, убийства, вымогательства и прочие бесчинства привели к полному разорению Руси, зафиксированному в переписных книгах и сравнимому с последствиями вражеского нашествия. Главный результат опричнины, по Кобрину, это утверждение самодержавия в крайне деспотических формах, а опосредованно также утверждение крепостничества. Наконец, опричнина и террор, по Кобрину, подточили нравственные устои русского общества, уничтожили чувство собственного достоинства, самостоятельности, ответственности (36).

Д. Н. Алыниц пишет: «В лице первого царя Ивана Грозного исторический процесс становления русского самодержавства нашёл исполнителя, вполне осознававшего свою историческую миссию. Кроме его публицистических и теоретических выступлений, об этом ясно свидетельствует точно рассчитанная и с полным успехом проведённая политическая акция учреждения опричнины» (37).

И тут — внимание! Где еще мы можем встретить подобный опыт? Разумеется, у того, кто так ловко оправдывает Опричнину и делает ее чуть ли не примером для подражания в обстановке международной напряженности!

В тридцатых годах XX века растет внешнеполитическая напряженность на рубежах СССР. Последний вступает в конфронтацию со всей Европой и Америкой. В таких условиях только национализация, по мнению Сталина, сможет объединить народ вокруг государства. И она начинается — правда, в специфической форме, в форме «коллективизации».

С весны 1929 на селе проводились мероприятия, направленные на увеличение числа коллективных хозяйств — в частности, комсомольские походы «за коллективизацию».

В РСФСР был создан институт агроуполномоченных, на Украине большое внимание уделялось сохранившимся с гражданской войны комнезамам (аналог российского комбеда).

В основном применением административных мер удалось добиться существенного роста коллективных хозяйств (преимущественно в форме ТОЗов).

7 ноября 1929 года в газете «Правда» № 259 была опубликована статья Сталина «Год Великого перелома», в которой 1929 год был объявлен годом «коренного перелома в развитии нашего земледелия»: «Наличие материальной базы для того, чтобы заменить кулацкое производство, послужило основой поворота в нашей политике в деревне… Мы перешли в последнее время от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса». Эта статья признана большинством историков отправной точкой «сплошной коллективизации». По утверждению Сталина, в 1929 году партии и стране удалось добиться решительного перелома, в частности, в переходе земледелия «от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию, к совместной обработке земли, к машинно-тракторным станциям, к артелям, колхозам, опирающимся на новую технику, наконец, к гигантам-совхозам, вооружённым сотнями тракторов и комбайнов».

Реальная ситуация в стране, однако, была далеко не такая оптимистичная. Как полагает российский исследователь О. В. Хлевнюк, курс на форсированную индустриализацию и насильственную коллективизацию «фактически вверг страну в состояние гражданской войны».

На селе насильственные хлебозаготовки, сопровождавшиеся массовыми арестами и разорением хозяйств, привели к мятежам, количество которых к концу 1929 года исчислялось уже многими сотнями. Не желая отдавать имущество и скот в колхозы и опасаясь репрессий, которым подверглись зажиточные крестьяне, люди резали скот и сокращали посевы.

Тем временем ноябрьский (1929) пленум ЦК ВКП(б) принял постановление «Об итогах и дальнейших задачах колхозного строительства», в котором отметил, что в стране начато широкомасштабное социалистическое переустройство деревни и строительство крупного социалистического земледелия. В постановлении было указано на необходимость перехода к сплошной коллективизации в отдельных регионах. На пленуме было принято решение направить в колхозы на постоянную работу 25 тыс. городских рабочих (двадцатипятитысячники) для «руководства созданными колхозами и совхозами» (фактически их число впоследствии выросло чуть ли не втрое, составив свыше 73 тыс.).

Созданному 7 декабря 1929 года Наркомзему СССР под руководством Я. А. Яковлева было поручено «практически возглавить работу по социалистической реконструкции сельского хозяйства, руководя строительством совхозов, колхозов и МТС и объединяя работу республиканских комиссариатов земледелия».

Основные активные действия по проведению коллективизации пришлись на январь — начало марта 1930 года, после выхода Постановления ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 года «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В постановлении была поставлена задача в основном завершить коллективизацию к концу пятилетки (1932), при этом в таких важных зерноводческих районах, как Нижняя и Средняя Волга и Северный Кавказ, — уже к осени 1930 или весной 1931 гг.