Ипсилон. Ты за гранью

Предчувствие. Я стараюсь разгадать подсказки своей интуиции, поэтому внимательно слушаю рассказ пожилой дамы.

– Тогда он учился в МГЛУ (Московском Государственном Лингвистическом Университете) и приехал в рядах перспективных студентов на стажировку в Оксфорд. Именно там он встретил мою Мишель на одной из студенческих вечеринок. И все изменилось, – рассказчица умолкает на миг, делает глубокий вдох и продолжает. – Доченька потеряла интерес к учебе, работе. В общении с нами стала замкнутой. И понятно почему – мысли молодой несмышленой девочки были заняты мечтами о красавце из далекой холодной России. Долгие прогулки, поздние возвращения домой, скрытность, бесконечные разговоры по телефону. О! Если бы вы знали, какие прилетали счета! Баснословные! Приходилось втайне от мужа оплачивать услуги связи, оправдывать ее отсутствие, но все это до поры до времени. Гарольд узнал о выкрутасах дочери и сделал все возможное, чтобы разлучить ее с возлюбленным. Поначалу пользовался родительским авторитетом, когда же он перестал действовать, пошел на кардинальные меры. Сохраненные связи в деканате помогли лишить "наглого мальчишку" стипендии. Трудности вынудили молодого иностранца уехать. Гарольд считал, что расстояние охладит пыл и Мишель выкинет из головы мысли об Алексее. Но не тут-то было. Она не забыла, и при первой возможности уехала. Через три года прилетело письмо о том, что моя девочка вышла замуж и ждет первенца.

– Так, на свет появился Мстислав, – ставлю заключительную точку истории.

– Мама рассказывала, что Мстя был чудесным карапузом, таким милым и забавным. Кстати… Хочешь, покажу его детское фото? – спрашивает рыженькая. Хотя зачем? Непонятно. Ведь опять не дождавшись моего ответа, начинает аккуратно пробираться к выходу, огибая кухонную мебель.

– Как ты его назвала? – удивленно усмехаюсь.

– Мстя, он и есть Мстя, – заявляет она. – Кличка – это жестокая месть за то, что он постоянно называл меня Шуриком. Знаешь, как это было обидно.

– Забавно, – улыбаюсь.

– И не говори. – Машет рукой Шура и заливается задорным смехом. – Ладно, я сейчас.

Выжидаю немного, настраиваясь на серьезный разговор с ее бабушкой, ведь пока слушала ее рассказ о дочери, в моей голове сформировались некоторые соображения. И теперь я просто обязана их проверить и подтвердить.

– Лаура, мне кажется знакомым имя вашего зятя, – говорю открыто.

– Неужели? – удивляется женщина.

– Скажите. Ваша дочь была его второй женой? Верно? – предполагаю, но тут же осознаю свою правоту. Брови собеседницы ползут вверх от удивления.

– Да, все так, – шепчет она и пересаживается на соседний стул, сокращая дистанцию между нами. – Это был студенческий брак по глупости. Как показывает практика, они скоропалительны и недолговечны. Первую супругу Алексея звали… Сейчас уже и не припомню… Мне как-то писала о ней Мишель. Ал… – тянет буквы имени, пытаясь произнести его полностью.

– Алиса Вихорева, – вырывается у меня на автомате.

– Откуда?.. – Лицо Лауры бледнеет, глаза округляются. Она хватает меня за руку и сильно сжимает кисть. – Неужели… Ты его дочь?

– О нет, но знаю его сына. Вадиму был год, когда родители развелись. Алиса Петровна воспитывала мальчика одна. Роль матери-одиночки незавидная, но радует то, что горе-папаша не исчез бесследно и помогал брошенной им семье.

– Наверное, он ненавидел своего отца, – удрученно вздыхает женщина.

– Точнее, переживал и обижался, – смягчаю. – Правда, несколько раз порывался сменить фамилию, но так и не сделал этого. Вадим до сих пор остается Меньшовым.

– Он знает? – Лаура намекает на трагичные последствия аварии.

– Скорее всего, нет. – Качаю головой, припоминая последние несколько лет жизни. Уж такая новость никак не могла пройти мимо меня.

Замолкаю на полуслове, услышав звук приближающихся шагов.

– Фух! Еле отыскала нужную фотографию. Ба, метка на рамке совсем стерлась, надо бы обновить. – Тонкие пальцы Шуры пробегают по торцу, старательно ощупывая поверхность.

– Хорошо, – соглашается Лаура и с тяжелым вздохом поднимается из-за стола.

– Ты куда? – удивленно моргает девушка.

– Устала, – наш двухминутный разговор оказывается тяжелым испытанием для измученной воспоминаниями пожилой дамы. На милом лице отображается неизгладимая грусть. – Поболтайте без меня. Хорошо? Деточка, и загрузи потом грязные чашки в посудомойку.

– Сделаю, – обещает внучка.

– Всем спокойной ночи, – прощается Лаура. Получив ответные пожелания, она уходит и запирается в своей спальне, а между нами повисает гнетущая тишина.

Шура нащупывает поверхность стола, оставляет на ней фото в рамке и, между прочим, спрашивает:

– Ну! И что это было?

– Ты о чем? – спрашиваю и быстро перевожу разговор в безопасное русло. – Какой же он все-таки красивый. Хорошенький черноглазый карапуз, – умиляюсь, изучая улыбающуюся мордашку годовалого мальчика.

– Ты прекрасно меня услышала. Речь не о милашке Мстиславе, – серьезно произносит посредница и складывает руки на груди, а глаза… Они прожигают насквозь. Я так отчетливо ощущаю на себе ее взгляд, что подсознательно не верится в ее слепоту. – О чем вы говорили? Давно Лаура не была в таком подавленном состоянии.

– Так… О многом… – теряюсь, не зная, как сообщить девушке правду о существовании близких ей родственников. – Слишком много совпадений. Как думаешь?

– Согласна. Сама в шоке, – Шура шумно выдыхает и усаживается за стол.

А я набираюсь наконец храбрости и выдаю:

– У тебя есть брат.

– Конечно, Мстислав, – согласно кивает та и подмечает:

– Только был.

– Ты не поняла. У тебя есть еще один брат, – произношу на одном дыхании и замираю, наблюдая за реакцией рыженькой.

На веснушчатом лице появляется недоумение, но быстро сменяется весельем. Ее смех меня настораживает. Не знаю, о чем и думать. То ли Шура радуется новости, то ли защищается от стресса.

Насмеявшись до выступивших на глаза слез, она интересуется:

– Издеваешься?

– И не думала, – уверяю в своей честности. – У твоего отца остался ребенок от первого брака, – поясняю, но особой радости не вижу. Поэтому выкрикиваю, стремясь ободрить девушку. – Ура! Ты снова младшая сестра.

– Нет! И еще раз нет! – упрямица не признает такую возможность. – Ты ошибаешься! Слышишь? – настаивает на своем.

– Твоего брата зовут Вадим Меньшов. Никакой ошибки, – уверенно заявляю.

– А-а-а-а! – начинает кричать Шура, выпуская накопившуюся негативную энергию. – Да чтоб тебя, меня и папу Карло!

– Вот это да, – забавляюсь бурной реакцией, которую выдает та.

– Что же это творится? Беспредел какой-то! Теперь я понимаю Лауру, – возмущается рыженькая.

– Все к лучшему. А знаешь, что самое невероятное в этой истории?

– Ты моя сестра? – с каменным лицом интересуется та.