Ира-ничные стихи
Шрифт:
В него бананы и кокосы
Взялись неистово бросать.
Поэт при этом с видом кротким
Пить продолжал – не тут то было!
И, напоследок выпив водки,
Домой помчался, что есть силы.
Старуха ж ринулась к Мужчине,
Разбила в ярости корыто.
«Ты – простофиля, дурачина! –
Сказала прямо и открыто, –
Тебя же не желаю знать я!
Ну сколько ж истины вещать:
Неблагодарное занятье
Аборигенов угощать!»
2013
О двойниках (пародия
Ирину Маркову сегодня
Сморил-таки Осенний сон,
Но Маркова Ирина гонит
Пургу народам всех времён.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но! Маркова Ирина строчки,
Как пулемётчица строчит!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Во время ОНО Гитлер-Сталин
Имели тоже двойников.
Пулеметчику от пулеметчицы
Во мне увидел пулемётчицу –
Читаю афоризм Смирнова.
Я, признаюсь, невольно хочется
О нём опять замолвить слово.
… Надев тулуп, ушанку, валенки,
Поэт, ни дать, ни взять – в натуре –
Смирнов, усевшись на завалинке,
Судачит о литературе.
Призвав вождей эпох минувших,
Бессильно машет кулаками,
И, на завалинке вздохнувши,
Корит поэтов двойниками.
Когда бы Анка-пулемётчица
Смогла бы быть моей двойницей,
Она смогла б сосредоточиться
И расстрелять его страницы.
Пока Смирнову славы хочется,
На поэтесс поклёп крапая,
Помимо Анки-пулемётчицы,
Я пригласила бы Чапая.
Тогда б втроём, без двойников
Смогли б прийти к победам новым,
И от души, без дураков,
Нос утереть таким Смирновым!
2013 Михаилу Мартышкину
… Я знаю – будут «конкретные» книжки нам!
Я знаю – фигам в них пышно цвесть,
Когда гибрид носорога с Мартышкиным
В расейской нашей фауне есть!
Владимиру Масалову
… Пора, пора уж быть умней:
Восстань, Кабан, и виждь, и внемли…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И Он всей кубатурой встал!
Шальные огласил скрижали!
(Потом Его на пьедестал
Всей академией сажали…)
Флора и Фауна
Времён былых отображеньем,
Как есть, вначале было слово,
Но слово стало искаженьем
В
устах Владимира Смирнова.Привлёк всеобщее вниманье
И изложил свои мыслишки –
Что, мол, в смирновском пониманье,
Замечен в Фауне Мартышкин.
Смирнову стало вдруг завидно,
Что бегемота с носорогом
Талантливо и очевидно
Воспел Мартышкин чётким слогом.
Он стал плести свои интриги
И просто мелкие интрижки.
… Но расцвели внезапно фиги,
Когда стихи писал Мартышкин.
Смирнов же тонкою натурой
Постиг глубинный образ слова,
Но был повержен кубатурой,
Чутьём и весом Масалова.
Смирнова встретив, отчего-то
Пегасы судорожно ржали,
А слон, кабан и бегемоты
Ему, Смирнову, угрожали.
Провозгласив величье слова,
Прочней алмаза, твёрже стали,
Мечтал он вместо Масалова
Сиять всегда на пьедестале.
… Ах, моська, знать, она – Смирнов,
Коль лает на таких слонов!
2013
На стихи Валентина Устинова
… Как будто любви идею –
Вечность перекроя –
Я создал. И вот – владею
И чувствую, что твердею
Для нового бытия.
И – страстно, трёхмерно, ярко,
Кометою в борозду,
Любовью – вошёл под арку.
И сотворил звезду.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И – погрузясь в колокольца,
Кутаясь в гром и грай –
Смотрелись в смертное солнце
Мы – сотворившие рай.
Творец
Небесную твердь откинув
Небрежно своей рукой,
Обрёл Валентин Устинов
Уверенность и покой.
Другою рукою вечность
По-новому перекроя,
Обрёл в тот же миг беспечность
И радости бытия.
Зажёг в небесах светила,
Промолвив: «Да будет свет!»
И крикнул, что было силы,
Что он, однако, поэт!
И долго стоял, примеряя
Себе лавро́вый венец…
Вопросы все предворяя,
Воскликнул, что он – творец!
И, в свете лучей сгорая,
Творил из последних сил.
… Но вдруг соблазнился раем
И яблоко надкусил…
Схватился за месяц ясный
И, кутаясь в гром и грай,
Он понял, что понапрасну
Придумал весь этот рай.
А место не пусто свято.
И, побледнев лицом,
Он стал, как Адам когда-то,
Творением, а не творцом…
Из рая шёл, чуть не плача,
Вдвоём с Пегасом-конём.
… С терновым венцом незадача,
Зато лавро́вый – при нём!
2013