Ира-ничные стихи
Шрифт:
Годы-звери! Хари неумытые!
Вас давно на этом свете нет.
И пылятся книги позабытые,
И с душою мается скелет.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Джойс и Кафка! Фолкнер с Кобой Абою!
Где вы нынче? Вам большой привет!..
Годы-звери
Хлеб жуя, живя напротив
Написавши множество стихов,
Двадцать лет прожил с женой придурочной
Не один, как видно, Котюков.
Годы-звери, вдохновенью вторя,
Подогрели творческий накал,
И, с женой придурочною споря,
Наш поэт немало настрокал.
Годы-хари нынче корчат рожицы,
Он с женой не знался много лет.
Только что-то творчество не множится
И с душою мается скелет.
Сколько ж написали и создали
Прозы и стихов, без дураков –
Джойс и Кафка! Фолкнер со Стендалем,
Лев Толстой и тёзка Котюков.
А последний, торопясь из булочной,
На изломе выстраданных лет
Вспомнил о жене своей придурочной,
Чтоб с душой не маялся скелет.
2011
… И опять слова забытой песни,
И почти что рядом – мир иной,
Где пою, весёлый и безвестный,
На углу, в трёх метрах от пивной.
И опять несбыточные думы,
И тоска по инобытию.
И стою, известный и угрюмый,
У пивной – и песен не пою.
Памятник
Когда в трёх метрах от пивной
Жизнь протекала безупречно,
Казалось, молодость со мной
И будет продолжаться вечно.
Ходил я юный и хмельной,
Я знал и пел немало песен,
И мир в трёх метрах от пивной
Был чрезвычайно интересен.
А нынче пива не хочу,
Не склонен нынче я к запою,
Теперь мне слава по плечу –
Идёт народною тропою.
Я, словно Кришна, многолик.
Язык мой чёток и проворен,
Литературный мой язык,
Как памятник, нерукотворен.
2011
Хозяин сдохнет, и собака сдохнет,
И рухнет дом, и небо упадёт,
И сад забытый за холмом засохнет…
У попа была собака...
У попа была собака –
Он её любил.
Не писал стихов, однако,
И счастливым был.
У поэта жизнь – атака –
Всякого полна:
Пишет сам, его собака,
Дети и жена.
Поп живёт, и жизнь – отрада –
Явно жизни рад:
Многочисленные чада
Поливают сад.
У поэта бобик сдохнет,
И жена уйдёт,
Сад запущенный засохнет,
Небо упадёт.
… Сочинил про пораженья
Наш поэт сполна.
В жизни
ж есть стихосложенье,Дети и жена.
Сад цветёт, в нём нет ненастья,
В доме жгут огни.
А в стихах – такие страсти!
Боже сохрани!
2011
Окна в доме промёрзшем забиты,
И никто не выходит из тьмы,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Жуткий вой над промёрзшим болотом,
Краснотал в соловьиной крови…
Но, быть может, согреют кого-то
Беспросветные строки мои…
Оптимистическое
Жуткий вой над промёрзшим болотом,
Леший бродит, русалка не спит,
Словно хочет в болоте кого-то
Утопить среди ив и ракит.
Не ловите поэта на слове,
В суете небеса не гневи,
Ведь закат задохнулся от крови,
Краснотал в соловьиной крови…
Вурдалак во Вселенной глумится,
Жуткий хохот в порядке вещей,
И поймать у дороги стремится
Запоздалых прохожих Кащей.
… Встанут тени в ночи за спиною,
Заслонивши собой белый свет,
И на шабаши ведьм под луною
Поспешит одинокий поэт.
2011
Эту жизнь я всё же принимаю,
Как пять пальцев на одной руке.
Вон шагает нетопырь по маю,
С головой отрубленной в мешке.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Что ты вдруг напрягся, брат-читатель,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И моим стихам не удивляйся,
И старайся голову беречь...
Головное
На себя приняв огонь атаки,
Я писал о жизни неземной:
Нетопырь, упырь и вурдалаки
В этой жизни следуют за мной.
Нет, не розы, лилии и маки
Устилают мой предел земной –
Нетопырь, упырь и вурдалаки
Неотступно следуют за мной.
Изредка б мелькали – ну и ладно!
А вот прессинг вовсе не люблю,
Знать дождутся – всем им беспощадно
Головы однажды отрублю.
Осторожней будь, читатель строгий!
Ты поэту вовсе не перечь!
Лучше уноси скорее ноги
И старайся голову беречь!
2011
… И один выхожу на дорогу.
И неведом давно никому…
Но, быть может, ещё только Богу