Иранская сказочная энциклопедия

Сказав так, он, обратясь к верноподданным, повелел:

— Эй, слуги, сей благородный юноша избавил нас от великих мук. Ныне он отправляется по другому доброму делу, и вы должны быть готовы, если это потребуется, отдать за него жизнь.

— Слушаем и повинуемся, — отвечали те, — только скажи, куда лежит его путь?

— Он следует на остров Барзах, — сказал шах Афрас.

— О повелитель! — воскликнули слуги. — Помыслить об этом и то страшно.

Сказав так, пери погрузились в глубокое раздумье. После же, подняв головы, молвили:

— О шах, без тебя нам не одолеть грозных дивов! Если ты соизволишь возглавить отряженных тобой воинов, мы готовы биться, не щадя своей жизни.

— Ваша правда, — отвечал шах Афрас. — Только могу ли я бросить на произвол судьбы свое царство? Ступайте с этим юношей, а в случае опасности пришлите ко мне гонца, и я тотчас явлюсь к вам на выручку.

Сказав так, шах приказал своим слугам принести золотой курси. Когда они принесли золотой курси, шах усадил на него Хатема, и четверо пери подняли его на воздух и в сопровождении многочисленных воинов понесли на остров Барзах.

По прошествии четырех дней и четырех ночей, ощутив голод и жажду, они спустились на землю.

— О благородный юноша, — сказали они, обратясь к Хатему. — Путь наш долог и труден — не пора ли нам немного отдохнуть?

— Пусть будет по-вашему, — отвечал Хатем.

Несколько слуг остались охранять Хатема, остальные же отправились на поиски пищи. Тем временем вышли на охоту дивы-людоеды. Увидели они Хатема, окружили золотой курси и подняли шум: что, дескать, делать здесь человеку? Слуги-пери струсили и хотели было убежать, однако вовремя опамятовались и вступили с дивами в бой. Поначалу им удалось нескольких дивов одолеть, но вскоре к тем пришла подмога, и они взяли Хатема вместе с его спутниками в плен.

— Кто этот человек? — спросили дивы-людоеды прислужников шаха Афраса.

— Это друг шаха Афраса, — отвечали те. — Не вздумайте его трогать, не то вам несдобровать.

— Шах Афрас давным-давно сгинул, — молвили дивы, не поверив слугам-пери, и заточили их вместе с Хатемом в темницу.

После же сказали:

— Сначала насытимся как следует, а на закуску съедим этого рожденного человеком.

Тем временем вернулись слуги-пери, ходившие на поиски пищи, и, не найдя на месте оставленных ими остальных слуг, переполошились:

— Надо поскорее узнать, что тут произошло, и немедля доложить о том шаху Афрасу.

Они приблизились к убитым дивам и увидели, что один из них еще дышит. Тогда они влили ему в рот немного воды, он опамятовался и раскрыл глаза.

— Кто ты такой и что за беда с тобой приключилась?

— О пери, — отвечал див, — я один из слуг шаха дивов Макраса. Вместе с прочими его приближенными я отправился на охоту, и, придя сюда, мы увидели рожденного человеком и нескольких пери. Мы вознамерились было их схватить, однако они не струсили, вступили с нами в битву, только было их мало, и мы их одолели и заточили в темницу.

Слуги-пери немедля взяли раненого дива и отправились с ним к шаху Афрасу. Когда же они по прошествии двух дней и двух ночей прибыли во дворец, Афрас, услышав их рыдания, повелел хаджибам немедля доставить их во внутренние покои. Когда они предстали пред его ясные очи, шах Афрас спросил:

— О несчастные, какая беда привела вас ко мне?

Слуги-пери молча вытолкнули вперед раненого дива, и шах Афрас, объятый великим гневом, велел своим визирям снарядить войско в поход.

Визири тотчас бросились исполнять приказание шаха Афраса, и с наступлением утра тридцать тысяч конных воинов во главе с могущественным шахом Афрасом, покинув дворец, направились к острову Барзах. По прошествии трех дней и трех ночей шах Афрас выслал своих лазутчиков, дабы те разведали, где обретаются ныне презренные дивы.

Лазутчики же, выполнив его повеление, донесли, что дивы-людоеды вместе со своим предводителем Макрасом находятся на охоте.

И шах Афрас, обратясь к войску, сказал:

— Славные мои воины! С часу на час нам предстоит битва, жестокая и кровавая, в коей мы должны явить свою беспощадность к врагу. Верю я и в вашу силу и в вашу отвагу, однако, клянусь великим Сулейманом, тому, кто проявит милосердие к дивам шаха Макраса, не сносить головы.

Когда воины шаха Афраса услышали такие слова, кровь у них закипела. Не ожидавшие подобного напора, дивы растерялись и поддались панике. Между тем воины-пери бились, точно разъяренные львы. Кони их мелькали то тут, то там, то и дело раздавался лязг мечей, и, словно мячи, катились по земле отрубленные ими головы дивов. В конце концов дивы обратились в бегство, несколько же пленных вместе с их шахом Макрасом были доставлены к Афрасу.

— Всех пленных дивов истребить! — повелел тот и шаху Макрасу сказал:

— О презренный клятвопреступник! Разве ты не знал, что шах Афрас еще жив?! Как посмел ты поднять руку на моих верноподданных? Куда ты подевал моего друга-человека?

— О великий шах, я давно его съел, — отвечал див Макрас.

— Негодяй! — воскликнул Афрас. — Ведь ты давал великому Сулейману клятву, что никогда не станешь чинить людям зла.

— То было прежде, — продолжал Макрас. Ныне нет ни великого Сулеймана, ни его сподвижников: кого же мне бояться?!

— Воины-пери! Притащите побольше дров, разведите костер и бросьте этого нечестивца в огонь.

Пери тотчас исполнили приказание шаха Афраса, и когда Макрас почуял, что пробил его смертный час, он истошным голосом завопил:

— О пери, пощадите меня! Я верну вам и того человека, и остальных ваших братьев!

Воины-пери тотчас погасили костер, шах же Афрас сказал:

— Если ты будешь верен своему слову, у нас не останется никакого повода для вражды, ибо мы с тобой — из одного рода.

— О Афрас! — воскликнул шах дивов. — Поклянись именем Сулеймана, что исполнишь обещанное.

— Клянусь! — торжественно произнес шах Афрас.

— Рожденного человеком и воинов пери я заточил в глубокую яму там-то и там-то.

Шах Афрас тотчас направил своих слуг за пленниками, и вскоре Хатем и воины-пери предстали пред его шахские очи.

Приветливо обняв Хатема и усадив его рядом с собой на трон, Афрас сказал:

— О брат, ведь я некогда говорил тебе, что та дорога кишмя кишит дивами-людоедами.

— О благородный шах! — молвил Хатем. — Сынам человеческим свойственно испытывать свою судьбу.

— Эй, слуги, — повелел шах Афрас, — бросьте дива Макраса в огонь! Неразумно отпускать его на волю. Зло, чинимое им людям, следует пресечь! Веры же ему нет, ибо однажды он уже нарушил клятву, данную Сулейману.

— О шах пери! — взмолился Макрас. — Ведь ты только сейчас клялся именем Сулеймана сохранить мне жизнь и тут же отступаешься от своего слова, между тем как я вернул тебе и слуг твоих, и рожденного человеком.