Ириш Иралис

— Когда наступит лето, придет Знойник, и Терсин станет нещадно палить, твой цвет кожи не станет темнее? — допытывалась я, садясь рядом с ним на пустующий стул.

— Что за глупости, Ириш? Нет, конечно! Терсин не меняет цвет кожи. Если ты про дроу, то у них он изменился из-за темной магии.

Я вспомнила красавца Алирау, других адептов и многих встреченных мною жителей Фаратоса. Всех объединяла гармония, совершенные линии тела, высокий рост, отличное здоровье. И только встреченные гномы, орки и некоторые люди были некрасивы, а порой безобразны. Они объясняют все мутации укусами нежити. Абсолютно бездоказательно. Нежить и сейчас их кусает, но орками они не становятся. А что если особая магия фей, что помогла мутировать эльфам в орков, а людям в гномов — это обычная радиация? В моем мире она влияет на наследственность, являясь одним из сильнейших источников мутации. Слабая не смертельна, но она заставляет меняться ДНК. Здесь, на Фаратосе нет радиации. То, что я принимала за загар, естественный цвет кожи. Получается, что-то куполом закрывает континент от вредного излучения из космоса. Может именно этот купол-щит рассматривает Шиан? Он считает, что это магия из накопителей. Он прав. Но есть еще почвенная радиация. Если допустить, что на схеме действительно потоки магии, то она защищает почву на километры вглубь от радиации. Вот почему они такие! Большинство рас не изменили исходные внешние черты за много тысячелетий эволюции. Магия защищает их от мутации, но не везде. Орки и гномы умудрились попасть под радиацию при Прорыве, но она на них влияет и сейчас, они продолжают мутировать, например гномы в дворфов, но как? Шиан говорит, что магический фон у них значительно снижен. На территории их народов живут только люди. И именно эти люди отличаются внешним безобразием и плохим здоровьем. Они работают на рудниках, это тяжелая работа, как объясняла на одном из уроков Лувайс. Рудники — это копи драгоценных металлов и камней. Они разрушают схему циркуляции магии, и она больше не защищает их территории… Нужно срочно проверить эту версию.

— Шиан, скажи, как много месторождений истощено орками и гномами? — задала вопрос дракону.

— Много. Особенно орки стараются. Вот это платиновое пусто, серебряный рудник у гор вот здесь наполовину. Их тут гоняют патрули огненных. Вот этих двух золотых нет, — он тыкал пальцем в знакомые ему части схемы. — Ты думаешь, это как-то влияет на наш мир?

Я всмотрелась в схему, сжала виски пальцами. Мысль была рядом, вот-вот ухвачу. Конечно, незнакомые с физикой жители не понимают, что месторождения — это цельная схема, ее нельзя разрушать.

— Еще как влияет. Это схема потоков магии, защищающей ваш мир. Если схему разрушить, магия перестанет защищать. Начнутся мутации, эльфы постепенно превратятся в орков, люди в гномов. Но демиурги, строители миров не были глупцами, они должны были защитить эту схему от разрушения. Те же землетрясения могут нарушить ее построение.

— Как защитить что-то от разрушения, — задумчиво спросила я, — если оно уже немного разрушено?

— Что, например, — отозвался Шиан, сверлящий карту взглядом.

Нашу планету, наш мир, наш дом…

— Дом… — сказала последнее, что пришло в голову.

— Если дом, то перестроить, — отмахнулся принц.

Перестроить? Как можно перестроить мир, планету? Невозможно! Это же не дом…

Я вспомнила Шалистан, странные дома и дороги, словно вылепленные из пластилина. Если они могут «лепить» города, то могут лепить все. Менять ландшафт. Переделать все вокруг. Перезагрузить…

Неожиданно меня осенило, и я произнесла вслух, не скрывая потрясения.

— Перезагрузка…

— Что? Что это, Ириш?

— Если ситуация станет критической, и нарушения схемы будут угрожать миру исчезновением магии, система начнет восстанавливать себя сама. Магия вернет металлы и камни обратно. Или в скором темпе начнет создавать новые накопители и проводники. Но я даже представить боюсь, чем это может грозить живущим. Катастрофы не миновать. Драконы умеют открывать проходы между мирами, они спасутся. Остальные вряд ли, — потрясенная собственной догадкой, проговорила я, уставившись испуганными глазами на наследника, все еще изучавшего карту.

— Я имел в виду вот этот рисунок в углу нового куска карты, — пояснил принц, вглядываясь в голубую каплю.

Я не имела острого драконьего зрения. Для меня это была обычная вытянутая в эллипс капля.

— Как выглядит знак? Нарисуй, — попросила я, протягивая кусок пергамента и перо.

Шиан быстро изобразил точку, окруженную парой эллипсов, каждый из которых дракон украсил бусиной. На карте, капля слегка шевелилась. Риан пояснил, шевеление движением бусин по эллипсу.

— В моем мире похожее изображение обозначает символ науки.

— Что такое наука? — сморщил лоб дракон, смакуя новое слово.

— Как сделать все, что ты делаешь с помощью магии, только без нее.

— Так не умеют даже феи. Но они тоже могут открывать переходы, — мрачно уточнил дракон, угрюмо глядя на меня.

Вторая догадка обрушилась на меня, как снежная лавина.

— Вот почему феи пытаются убрать меня. Они давно пытаются переделать этот мир. Попытка открыть проход за Грань и выпустить нежить провалилась. Теперь они решили уничтожить всех, позволив перезагрузиться схеме. На недостающем куске не только место выхода магии, но и точка контроля за схемой. Демиурги, создатели Фаратоса, не могли не оставить ручное управление, при наличии автомата. В моем мире всегда одно дублирует другое. А все демиурги думают одинаково. Ну, я надеюсь. Я, знакомая с понятиями науки, могла догадаться и предотвратить Перезагрузку. Вот почему феи пытаются убить меня естественным путем. За уничтожение Спасителя мира фей по головке не погладят. Наверняка есть правила, оставленные Демиургами, которые дают шанс разумным спасти себя и мир. Нам нужна точка контроля. Нам нужен последний кусок карты.

У Шиана слушавшего меня, отвисла челюсть.

— Ну, ты даешь, Ириш! Без тебя я в жизни бы не додумался до такого! Это счастье, что тебя вытянуло к нам.

— Но это могло и не случиться, — парировала я.

Шиан рвано выдохнул, осознав масштаб случившегося.

Вот именно! Не на Иру Рагозину рассчитывали Демиурги. Я переводчик и ни разу не Миссия. У них должны быть свои «хранители-спасители». Кто?

— Но я пришелец, Шиан, могла погибнуть у себя и не появиться здесь. Кто-то из вашего мира должен все контролировать. Кто это, Шиан? Кого обязали следить за этим миром ваши боги, которых я называю Демиурги?

— Я не знаю, Ириш. Подобных тайн нет даже у императора.

А как же Окстис, запрещающий копать золото и тырить самоцветы?

— Однако вам запрещено разрабатывать месторождения. Каждый император следит за этим, наказывая смертью ослушавшихся, — возразила принцу.

— Это очень старый закон. Он был всегда, — развел руками Шиан. — Отец не помнит, кто его принял. Дед был из Первородных. Он точно знал. Жаль умер.

Ну да, тысячелетние драконы полагаются на долгую память. А люди все записывают и зашифровывают, передавая потомкам в «сказаньях старины глубокой».

— В сказках легендах наверняка написано про Хранителя, — подала я идею, глядя как Шиан отрицательно мотает головой. — Ну конечно. Ты еще смеялся. Драконы и их сокровищницы из самоцветов в пещерах.

— Мы не собираем сокровищ, Ириш. Тем более в пещерах, — снисходительно объяснил, как маленькой.

— В моем мире сказочные драконы собирают и хранят сокровища, оберегая их от всех. А вам и собирать не надо, они уже там, — я ткнула пальцем в сияющие изумрудные искры на карте. — Это вы Хранители.

— Я ничего такого не помню. Никто из наших никогда не упоминал о Хранителях, — Шиан запустил пальцы в волосы и лбом уткнулся в столешницу.

Не помнишь, не значит, не было. Может, кто постарался стереть об этом память. Кому выгодно?

— Ну, конечно, снова феи, — воскликнула я. — Для их целей нужно, чтобы драконы забыли о своем назначении. Вы почти не общаетесь с другими расами. Огненные спиваются и распутничают. А ледяные, как Ксанти и Лукас «выпадают» время от времени из реальности. Мысли путаются, вы забываете что-то важное. Ты вообще сегодня ушел порталом неведомо куда.