Исаак Лакедем

Стражники решили, что он убит. В их рядах произошел беспорядок, некоторые уже готовы были пуститься бежать.

— Воины! — вскричал Авен Адар. — Перед вами всего лишь человек!..

Те устыдились, за исключением одного, со всех ног побежавшего к городу и вскоре исчезнувшего во тьме.

В суматохе, вызванной падением Малха, апостолы выпустили Иуду, и тот бежал, пробираясь по отвесным горным тропкам вдоль ручья, впадавшего в Кедрон.

Иисус подозвал Петра.

— Петр, — проговорил он мягким, но повелительным голосом, — возврати меч твой в его место, ибо все взявшие меч, мечом погибнут!.. Или думаешь, что я теперь не могу умолить Отца моего и он не представит мне более, нежели легион ангелов? Но я должен испить чашу, что определил мне Господь, ибо как же сбудутся Писания, что так должно быть?

Тут его схватили лучники, но Иисус тихо попросил их:

— Я готов следовать за вами, только позвольте мне прежде вылечить этого человека.

Они отстранились от него. Тогда Иисус наклонился над служителем первосвященника, который без сознания лежал на земле, истекая кровью, и коснулся его пальцем. Тотчас рана затянулась, кровь перестала хлестать из нее, и Малх поднялся на ноги.

Но вместо того чтобы убедить солдат, это сверхъестественное событие лишь удвоило их ярость. Они бросились на Иисуса и стали его бить, кто древками копий, кто в несколько раз сложенными веревками, которые они захватили с собой, чтобы его связать.

Иисус все так же мягко проговорил:

— Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять меня; каждый день с вами сидел я, уча в храме, и вы не брали меня. Но теперь — ваше время и власть тьмы. Не бойтесь, я не окажу сопротивления, вяжите меня, хватайте: вот он я!

И сам отдался в руки палачей.

В одно мгновение Иисуса скрутили новыми жесткими веревками. Стражники стянули ему правую кисть с левым локтем, а левую — с правым, вокруг талии и шеи скрепили пояс и ошейник из ивовой плетенки, утыканные гвоздями. Ошейник и пояс крест-накрест соединили перевязью, тоже с шипами; к перевязи, ошейнику и поясу привязали еще четыре веревки, посредством которых можно было не только удерживать на ногах своего полузадушенного пленника, но и по прихоти дергать его вправо и влево, вниз и вверх.

От каждого толчка и рывка гвозди, торчащие остриями внутрь, вонзались в тело, и из-под них брызгала кровь.

При виде этой чудовищной прелюдии к пыткам, ожидавшим их учителя, апостолы, до сих пор уповавшие на некое чудо, потеряв остатки смелости и всякую надежду, разбежались. Одни устремились в сторону Вефиля, другие — к Ен-Гадди.

Иисус бросил им вслед прощальный взгляд и последний раз улыбнулся Иоанну, напоминая, что ему пора спешить к Богородице.

Тот без слов понял.

— Иду, учитель! — крикнул он. — Та, что всегда опиралась на твою руку, теперь обретет мое плечо.

— Готово? — поторопил декурион стражников, обматывавших Иисуса все новыми и новыми веревками.

— Да, начальник, — ответили те.

— В таком случае ты, Лонгин, ступай вперед и оповести первосвященника, что лжепророк у нас в руках.

Один из лучников вышел из шеренги и быстро зашагал к Иерусалиму. Остальные напутствовали его насмешливыми выкриками: «Берегись, Лонгин, там камень, не ушибись!.. Осторожно, Лонгин, не налети вон на то дерево! И не угоди в Кедрон!..»

А Лонгин, уже растаяв во тьме, оттуда крикнул:

— Не беспокойтесь: я плохо вижу днем, зато прекрасно — ночью!

Голос затих, а вслед за ним смолк и шум шагов.

— Вперед! — скомандовал декурион. — К Каиафе!

XI. СОН КЛАВДИИ

А в доме Каиафы, куда декурион вел Иисуса, царило смятение.

Как мы уже говорили, после ухода Иуды и стражников совет не стал расходиться и ожидал новостей.

Вдруг вошел бледный, в поту и пыли лучник — тот самый, что убежал с криком: «Горе тому, кто поднимет руку на этого человека!»

Как любой, кто стал свидетелем ужасного и невероятного происшествия, он прибежал поделиться увиденным.

По его словам, Христос около Гефсимании сам назвал себя воинам, а услышав: «Иисус Назорей — это я!», весь отряд — и декурион и лучники — был повергнут в грязь и пыль. Он один устоял на ногах, но полагает, что напасть обошла его лишь затем, чтобы он мог, прибежав к старейшинам, поведать об этом чуде.

Слух о всемогуществе Христа со дня его триумфального вступления в Иерусалим обрел такую силу, что, сколь бы неправдоподобным ни выглядел рассказ лучника, слушавших его охватила дрожь.

Все взгляды обратились к Каиафе.

Первосвященник понял: от него ожидают твердости. От того, как он себя поведет, зависит, что будут делать остальные.

Его страх был велик, но, призвав ненависть на подмогу храбрости, он закричал лучнику:

— Презренный! Ты продался Назорею или стал жертвой какого-то колдовства? Впрочем, это мы узнаем позже…

И, подозвав центуриона, командовавшего его личной стражей, он приказал:

— Заприте этого полоумного. Потом поднимите в казармах сотню воинов в полном вооружении и бегом отправляйтесь к Гефсимании. Может случиться, что там вашим товарищам нужна подмога: у них приказ взять Иисуса из Назарета, называющего себя Мессией. Помогите им, если нужно, и приведите сюда лжепророка, живого или мертвого.

Центурион препоручил беглеца двоим стражникам и поспешил к казарме, стоявшей напротив дома Анана.

Но не успел он сделать и полусотни шагов, как к Каиафе прибежал второй лучник, такой же бледный и растерянный, хотя известия, с которыми он явился, были благоприятнее.

Каиафа сразу догадался, что этот тоже вернулся с Масличной горы.

— Что случилось? — спросил он.

— Приветствую первосвященника и славных мужей, пришедших к нему! — произнес воин. — Я возвратился из Гефсимании, где на моих глазах произошло нечто ужасное… Малх убит! Многие из моих товарищей, наверное, ранены, но, несмотря на землетрясение, гром и молнии, Иисус выдан Иудой и взят под стражу.

— Взят? Ты уверен? — радостно вскричал Каиафа.

— Я видел, как он сам предал себя в руки стражников.

— И они ведут его сюда?

— Возможно, но я могу рассказать только то, что видел сам. Обуянный необъяснимым страхом, я бежал! Пришел в себя лишь за городскими воротами и, чтобы загладить вину, решил прийти сюда поведать обо всем, чему стал свидетелем. Теперь, если я провинился, накажите меня.

— Довольно, — сказал Каиафа. — В награду за твою искренность прощаю тебя.

Известие, что Иисус в руках лучников, не совсем успокоило присутствующих. Что, если ученики придут ему на помощь? А вдруг народ освободит его? А может, он сам с помощью какого-либо чуда вырвется на свободу?

Старейшины и первосвященники задавали друг другу подобные вопросы, на которые могли отвечать лишь догадками и предположениями, но тут портьера приподнялась в третий раз и в залу вступил новый вестник.

— Честь и слава вам, защитникам священного закона Моисеева! — отчеканил воин. — Я из отряда, посланного за Иисусом. Декурион Авен Адар поручил мне сообщить вам, что маг схвачен. Иисус призвал на помощь гром, молнию и трясение земли, но все было бесполезно. Наши храбрые воины одолели его и связанным ведут сюда. Да погибнут, подобно ему, все, кто поднимется на вас!