Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1

Оппоненты могут мне сказать, что Концепция — это всего лишь пиар. Что-ж, это было бы грустно. Но еще грустнее, если это не пиар. А в том-то и дело, что, судя по выступлениям Путина и Медведева в конце 2008 года (если мне не изменяет, конечно, психологическое чутье), речь идет не о пиаре, а о символе веры. Путин и Медведев, как мне кажется (доказать тут нельзя ничего, но без интуиции аналитика невозможна), в каком-то смысле рассчитывают на реализацию Концепции. И вот тогда становится не только грустно, но и страшно.

Потому что сталкиваешься с двумя несовместимыми пожеланиями, которые я здесь и далее буду называть принципом «И—И» (прошу не путать с четырьмя или пятью «и», заявленными российской властью в качестве ядра все той же Концепции). Говоря о принципе «И—И», я имею в виду парадигмальность, согласно которой тот или иной проект (в том числе и предложенный в Концепции проект развития) должен сочетать в себе нечто несочетаемое. Например, он должен быть И политически мягким, И обеспечивающим переход страны в новое цивилизационное качество. Никак не являясь адептом политической жесткости ради жесткости, я все-таки хочу понять: (а) как это может быть в принципе, (б) где и когда так было и (в) как это может быть в условиях глубокого кризиса?

Либо надо отменять в условиях кризиса поставленные цели (что уже происходит де-факто хотя бы по отношению к росту ВВП), либо продавливать реализацию целей жесткими политическими методами. Когда же не происходит вообще ничего, то возникает именно странное и пока еще смутное ощущение какого-то совсем уж стратегического дежа вю…

Какого именно?

Ситуация слишком серьезна для того, чтобы описывать смутные ощущения. Описываемое должно перестать быть ощущением вообще, а уж смутным — тем более. Для того, чтобы этого добиться, нужно проводить качественно другую аналитику. Что я и собираюсь сделать.

Анализ, который предложен выше, — это системная (структурная, сравнительно-историческая, герменевтическая и иная) аналитика текстов о развитии. И не абы каких текстов, а текстов законно избранных российских президентов. Текстов тех политиков, которые находились и находятся у руля. Нельзя пренебрегать текстами такого рода и заниматься развитием, не попав немедленно в башню из слоновой кости. Там-то все, как говорится, тип-топ. Можно и в опасную полемику не вступать, и не получать упреков по части профанации предмета («помилуйте, что вы анализируете!»).

Итак, я сознательно анализирую эти тексты. Анализирую их как современную российскую политику и даже историю, то есть то, без чего любая политическая теория развития будет пустым умствованием.

В то же время следует признать, что анализ конкретных (И я бы сказал, чересчур этой конкретностью обусловленных) текстов при построении политической теории развития возможен лишь в качестве отправной точки. В виде того частного, которое должно на следующем этапе обрести ту или иную связь с общим. Коим в нашем случае является развитие как таковое. Уже по ходу обсуждения частного (этих самых конкретных властных и околовластных политически значимых текстов о развитии России) я затронул кое-что выходящее за рамки, задаваемые самодостаточным обсуждением подобного «частного».

Я попытался осмыслить ряд принципов, понятий и категорий. А заодно и символов.

Базис и надстройка…

Брэнды и супербрэнды…

Бытие Развития как Лики (или Фигуры).

Надыдеологическая консолидация и «алгебра страсти».

Норма и патология…

Возможно, по ходу исследования я еще не раз вернусь к этим принципам, категориям, понятиям и символам. Но тут я их вводил и рассматривал лишь постольку, поскольку это помогало решению конкретной задачи. Задачи анализа совокупности политических текстов, в которых делается заявка на развитие. Эти тексты проанализированы. Вплоть до текстов Концепции развития, уже имеющей скорее не политическое, а прикладное значение.

Но никакой анализ текстов как таковых нельзя считать исчерпывающим, если нет ясного понимания того, что можно назвать ценой вопроса. В самом деле, какова цена вопроса о развитии, поднимаемого российской политической властью с теми или иными, возможно, не столь уж и масштабными, целями?

Сводится ли вся цена вопроса к нежелательности для врагов и конкурентов России какого-либо развития страны? Врагу надо, чтобы страны не было. Конкуренту — чтобы она не мешала. Развитие спасает страну от гниения и распада, то есть не отвечает целям врага и конкурента. У России много врагов и конкурентов. Они сделают все возможное для того, чтобы Россия не развиваась, а, напротив, деградировала и рассыпалась на части.

Проблема России носит общемировой характер. Так, может быть, цена вопроса о развитии, правильно или неправильно подымаемого политическими руководителями России, полностью сводится к нежелательности развития России для врагов и конкурентов и желательности этого развития для нас?

Мне представляется очевидным, что в этом — лишь первое, может быть, и решающее, но никак не исчерпывающее, слагаемое цены вопроса о развитии. Что даже если Россия исчезнет — вопрос о развитии не будет снят с повестки дня. И даже не станет менее острым. Наверное, это сейчас самый острый из всех мировых вопросов. И вряд ли мы сможем что-то понять в объективном (процессами, а не намерениями авторов задаваемом) смысле анализируемых нами текстов без разбирательства того, почему этот вопрос имеет такую остроту именно в наше время.

Почему именно этот вопрос является самым острым из мировых вопросов? В чем конкретно эта острота? И как эта острота, вторгаясь в тексты, преобразует их почти до неузнаваемости?

ЧАСТЬ II. ОТ ТЕКСТА — К КОНТЕКСТУ

Глава I. Контекст — война

В методологическом введении к этой книге я уже дал подробные разъяснения по поводу того, почему мое исследование судьбы развития в России и мире опирается на определенные политические высказывания.

Там же я разъяснил, почему подобные высказывания при их упорядочивании (и, я бы сказал, «процессуализации») могут и должны быть рассмотрены в качестве единого Текста.

Одновременно я настоятельно подчеркнул, что опора на подобный Текст не имеет ничего общего с его превращением в нечто самодовлеющее. Что аналитика любого текста предполагает исследование соотношений этого текста с контекстом. А логоаналитика того диффузного и небезусловного Текста, который я рассматриваю, вне отдельного и тщательного рассмотрения сопряженного с этим Текстом Контекста абсолютно бессмысленна.

В самом деле, Контекстом для данного Текста является… вся проблематика развития как такового!

Если бы не было высказываний Путина и Медведева о развитии…

Если бы не было откликов на эти высказывания…

Если бы не было суждений, косвенно сопряженных с высказываниями и откликами на них, но не имеющими прямого отношения к развитию…

Если бы не было разного рода исторических адресаций…

То разве исчезла бы та проблематика, в рамках которой высказываются наши политические герои, в рамках которой на их высказывания реагируют, порождая те или иные полемические «волны»?