Исцеление сердца

Пришло время вернуться домой.

~oOo~

Путешествие заняло два дня, как и обещал Леиф — даже чуть меньше. Ольге понадобилось еще два, чтобы прийти в себя после него. Моря были прекрасны, по словам мужчин, но сильный попутный ветер навеял качку, и большую часть пути Ольга провела, склонившись за борт.

Леиф был внимателен и заботлив. Он редко покидал ее, и если Ольгу не тошнило, она лежала на кровати, положив голову ему на колени.

А потом она улеглась на его огромной кровати, восстанавливая силы и самообладание, окруженная незнакомцами, пока Леиф восстанавливал свой авторитет и расспрашивал друзей о том, что упустил, пока отсутствовал.

И все же он всегда был рядом.

Длинный дом ярла Гетланда, гораздо больше и роскошнее, чем в Карлсе, был построен аналогичным образом: большой широкий зал, место встречи жителей города, кухня ярла и его покои, чтобы он мог передохнуть после трудов тяжелого дня. Кухня была за коридором, соединенным закрытым проходом с покоями. Три комнаты: большая спальня, она же место для частных встреч и отдыха; открытый зал, уставленный ткацкими станками и другими принадлежностями женского труда, и комната для купания и переодевания.

В Карлсе покои ярла отделяли от зала шкуры, занавешивающие проход, и только в купальню была своя дверь. Здесь, в Гетланде, дверь с железной решеткой отделяла покои ярла от зала.

Такого Гетланда она еще знала — здесь теперь у нее был свой дом, в нескольких минутах ходьбы от моря, и покои, которые она делила со своим мужем, и две девушки-служанки, которые помогали сейчас надевать свадебную одежду.

Девушки служили ярлу, они не были рабынями. Леиф освободил своих рабов, когда вернулся из своей первой поездки в Карлсу. Остальные в Гетланде все еще держали рабов, как это было в Карлсе до чумы. После того, как город был почти опустошен, а многие рабы умерли, Вали снова поднял этот вопрос в зале, и владельцы рабов на этот раз согласились дать свободу тем, кто выжил.

Ольга надела на голову венок из сушеных колосьев пшеницы, и Вали пришел, чтобы узнать, готова ли она, и они рука об руку прошли через зал. Как и в Карлсе, этот свадебный ритуал должен был пройти на открытом воздухе, на этот раз в лесу на окраине города. Они вместе шли по тропинке, и жители города останавливались и смотрели, как они идут.

Ольге сегодня не нужна была волчья шкура. Гетланд был заметно теплее Карлсы; снег уже почти сошел, и новая зелень начала прорастать из земли. Тем не менее, она с радостью набросила бы на плечи подарок Вали. Она еще была немного не в своей тарелке в этом месте, и напоминание о том, что она знала и любила, давало ей силу. Она была очень рада, что Вали поплыл с ними и шел теперь рядом с ней.

Леиф тоже надел ту же одежду, что и в Карлсе, и на лице его было все то серьезное выражение. Он взял ее за руку и притянул к себе, и она обрадовалась, что не накинула шкуру. Она чувствовала тепло и вес его сильной руки.

Старая вёльва вела церемонию. Была принесена в жертву коза, и вёльва ударила прутом, смоченным в крови, по Леифу и Ольге, и люди собрались вокруг них в священный круг. Ольга уже видела эту странность на нескольких свадьбах, так что она не удивилась, но все-таки ей было жаль свое красивое платье, и она снова была рада, что не надела на себя подарок Вали.

Как и во время первого ритуала, были слова и клятвы, обращенные к богам. После почти двух лет, проведенных в этом мире, Ольга начала задумываться о богах этого мира и обнаружила, что думает о них как о реальных существах — о тех, кому есть до людей дело или нет, но как о живых существах. Она не думала, что до конца верит в их подвиги и силу, но живя среди людей, которые строили свои жизни, опираясь на милости и волю этих богов, она обнаружила, что они пробились в ее мышление, стали частью ее мира.

И прося доброй воли Фрейи и Тора, Ольга на самом деле просила их о милости. Она надеялась, что они слушают.

А потом пришло время мечей. Контраст между их двумя ритуалами: ее, нежным, связывающим и разделяющим, и его, боевым, с кровью и мечом — был разительным. Это говорило о разнице в их способах познания. Ольга не очень хорошо понимала этот ритуал, но она понимала, что это очень важно для Леифа и потому торжественно ждала, пока он возьмет обе ее руки в свои.

— Начиная наш путь, — начал он низким, но ясным голосом, — я должен был дать тебе меч моего отца, чтобы ты и наши дети могли сохранить его наследие и передать его нашему первенцу, когда он станет мужчиной. Но его меч был утерян в Эстландии, когда убили Эйнара. Его наследие оказалось не таким сильным, как я надеялся. У меня нет другого меча предков, чтобы дать тебе.

Он отпустил ее руки и потянулся через плечо. Ухватив за рукоятку длинного меча, Леиф обнажил его, и лезвие запело, когда оружие выскользнуло из ножен и заблестело на солнечном свете.

— Я предлагаю тебе этот меч. Я ношу его всю жизнь, и я стою здесь перед тобой, потому что он защищал мою жизнь. Этим клинком я защищал свой дом, свой народ и свою честь. Этим клинком я защитил то, что люблю. Я приносил жертвы этим клинком. Как и я, он не лишен недостатков и шрамов, но каждый удар, который он наносил, был ударом за правду и веру. Я не давал ему имени, но, предлагая его тебе, чтобы сохранить нашу семью и наследие нашего ребенка, я называю его: Синнесфрид.

Синнесфрид. Ольга знала слово и что оно означает: исцеление сердца.

Леиф протянул меч ей. Ольга изучила лицо и глаза Леифа и замерла.

Этот клинок… Все, что он сказал в своей речи, было правдой. Но он рубил этим клинком в Эстландии. Это был тот самый клинок, который разрезал живот Тока у нее на глазах, выпуская его внутренности на холодную землю. Этот клинок и топор ранили, убили людей, которые ему доверяли.

Она пристально посмотрела Леифу в глаза и увидела, что он тоже не забыл этих горьких истин. Он утверждал своими словами историю меча, его наследие, и она поняла, что именно он хотел ей сказать. То, что произошло в Эстландии, было частью его жертвы. Он сделал трудный выбор — и клинок был при нем. Он заплатил за это свою цену. Его преданность была непоколебима.

Эту преданность он предлагал ей на протянутых руках. Это душевное спокойствие. Исцеление сердца.

Синнесфрид.

— Ольга, — пробормотал он, и она увидела, как беспокойство заставляет потемнеть его синие глаза.

— Это очень хорошее имя. И хороший клинок, — Ольга протянула руки, и он осторожно положил на них меч. Он был тяжелее, намного тяжелее, чем она ожидала, но он положил его так, что баланс был идеальным.

— Мне... Мне жаль, но у меня нет меча, чтобы дать тебе взамен.

— У тебя есть, — сказал Вали. Стоя возле Леифа, он ухмыльнулся Ольге и, протянув руку к собравшимся, жестом кого-то позвал. Светловолосый парень возраста Калью, если бы ее брат дожил до этого дня, подал Вали ножны.

— Юный Даг сделал тебе клинок, который ты будешь носить.

Леиф кивнул, высоко подняв бровь.

— Он сделал. Но носить я его не буду.

— Будешь, — усмехнулся Вали. — Этот меч он сделал сам. Похоже, он не согласен с тем, что ты сказал ему, что ярлу не нужен красивый меч.