Исцеление Вечностью
Шрифт:
Он с удовольствием посмотрел, с каким видом встретил такие новости Булат и, словно ненароком, спросил:
– Ну и как рыбалка?
– Какая еще рыбалка? – не понял Булат.
– Ну тогда, в выходной, когда я целых пять часов даром вас ждал на заводе?
– А-а, - нисколько не смутившись, вспомнил Булат. – Хорошая была рыбалка. Как раз стерлядка пошла.
– Странно, - удивился Александр. – А я думал, что вы только пираний ловите!
Он хотел добавить «и питаетесь ими, коль сочиняете такое потом», но вовремя сдержал свой иногда очень уж острый язык.
Да лицо Булата и без
Он открыл рот, хотел что-то сказать, но не смог. И так – молча вышел из редакции православной газеты.
И было видно, что – навсегда!
2
– Все пропало! Потеряли! Упустили! – обхватив голову руками, простонал Альбин.
– Погоди, рано еще отчаиваться! – попытался успокоить его Клодий. – Будем надеяться, что они сумеют его догнать. Я выкуплю тебя, свитки, и ты передашь их по назначению!
Но Альбин был безутешен:
– А если он сумеет от них ускользнуть? Что нам тогда делать?!
– Что? – задумался Клодий и вдруг, просветлев лицом, окликнул: - Эй, Грифон! А ну подойти ко мне!
Несмотря на то, что главарь разбойников даровал ему свободу, Грифон неверными шагами подошел к Клодию и спросил:
– Да, господин?
– Скажи… Ты, кажется, говорил, что с первого раза можешь запомнить любую книгу. А эти… ты тоже запомнил?
– Да, господин!
– Что толку? – не унимался, потеряв свою обычную невозмутимость, Альбин. – Одно дело пересказать, и совсем другое переписать – без единой ошибки! Ведь в конце Апокалипсиса ясно сказано, что ожидает всякого, слышащего пророчества сей книги, если он хоть что-нибудь в ней изменит…
Грифон сощурился, словно видел перед собой строки на папирусе, и уверенно сказал:
– Точнее сказано вот как: «Если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги и пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей».
– Отлично, Грифон! - похвалил Клодий и твердым тоном пообещал: - Если ты перепишешь Апокалипсис так, что в нем не будет ни единой ошибки, то я, так уж и быть, отпущу тебя на свободу.
– Подожди! – вмешался главарь. – Но ведь я же его уже опустил!
– Да! – обернувшись к нему, благодарно кивнул Грифон и, замявшись, с чувством сказал: - Только, если меня отпустит мой господин, это – совсем другое!..
– Мы можем взять из наших бывших вещей письменные принадлежности? – осведомился у разбойников Клодий. – Тем более что они все равно мне понадобятся, чтобы написать денежные расписки, по которым вы сможете получить выкуп в указанных мной местах!
Главарь дал знак, и грабители принесли нужный мешок.
Взяв папирус и каламус с чернилами, Грифон немедленно принялся за работу.
Клодий с удовлетворением следил за ним. Альбин же продолжал сомневаться.
– Даже если он и сумеет восстановить по памяти эту книгу – по чему мы будем сверять написанное Грифоном?! – то и дело, повторяя одно и то же, сокрушался он.
– А вот по чему! – наконец, оборвал его Клодий, показывая на дорогу, по которой клубилась пыль.
И не ошибся.
Посланные вдогонку разбойники вернулись с кожаным мешком и беглецом, в котором Альбин с изумлением узнал… знакомого ему всадника. Тот был весь окровавлен и уже еле жив.
– Ты?! – не поверил он.
– Я! – тоже узнав его, простонал всадник.
– Но как ты мог? Ты же ведь – наш!
Разбойники, видя, что обманувший их римлянин умирает, сжалившись, опустили его на землю. И тот чуть слышно ответил:
– Я сам не пойму, чей… В молитвенном дому – христианин. А как выйду из него – хуже язычника…
– Разве ты не знал слов Христа, что нельзя работать Богу и мамоне?
– Знал, но… Префект претория пообещал мне место в сенате и огромные деньги, если я раздобуду эти свитки. Я знал, что вы должны быть в Тире, и ждал вас там… И вот теперь понял, что все было напрасно. Мир обманул меня. И все… все теперь поздно! Дайте мне кинжал, я прикончу себя поскорей, чтобы не мучиться…
– Нет! Это самоубийство! – воскликнул Альбин. – Не уходи без покаяния, не повторяй непоправимого поступка Иуды! Покайся и поверь – Господь непременно простит тебя!
Плача, всадник, за неимением поблизости пресвитера, исповедался Альбину, поцеловал крест и умер.
Альбин поклонился ему и бросился к мешку.
Свитки были на месте.
Видя, что Клодий завел с разбойниками деловую беседу, как и где им безопаснее будет получить выкуп, делая пометки на клочке папируса, которые протянул ему главарь, Альбин стал сверять написанные Грифоном книги с подлинными.
Закончил он почти одновременно с затянувшимся разговором.
Протягивая главарю записку, Клодий случайно перевернул ее и ахнул:
– Так ведь это маршрут нашего пути!
– Да, - подтвердил главарь. – Именно по этому плану мы и смогли отыскать вас!
– Но ведь это же почерк Грифона, - вглядевшись внимательнее, изумился Клодий. – Грифон, выходит, что это ты предал нас?