Исцели меня собой

Странная девочка Соня. Сначала играла в госпожу, потом согласилась на наказание. Может, он ей действительно нравится? Что ж, карт-бланш на секс у него есть. Если подумать, то у него карт-бланш на что угодно. У нее даже стоп-слова нет! Как ее предыдущий партнер допустил это? Или они жили в Л/С-отношениях. Да, Лео говорил что-то о трагедии и запрещал смотреть в ее сторону. Сейчас не запрещает, значит, что-то изменилось.

Павел ходил по магазину, нагружая тележку, и придумывал сценарий сессии. Рабыня… У него никогда не было рабыни. Это, должно быть, приятно. У Сони красивое лицо, тяжелые темные волосы. Она маленькая и складная. Обнаженная рабыня у его ног… м-м-м…

А вот девайсов и игрушек у него нет. Может, и есть где-то в коробках, но не будет же он искать. Впрочем, и в секс-шоп не побежит, обойдется ремнем и другими подручными средствами. Например, в детском отделе можно купить скакалку. Ох, как подпрыгивают сабы под ее хлесткими ударами! Соня против связывания, но если понадобиться, он сумеет зафиксировать ее на стуле, есть галстуки и полотенца.

Павел вернулся домой часа через два, не раньше. Пол сиял чистотой, Соня ждала его на коленях у двери. Он постеснялся пачкать пол грязными ботинками, сгрузил пакеты и усмехнулся:

– Твоя очередь, детка.

Она подчинилась без звука. Сняла с него обувь, отставила в сторону, подхватила сумки с продуктами, потащила на кухню.

– Эй, детка… Я не приказывал носить тяжести, - становил ее Павел.

– Простите, я… - она замолчала.

– Договаривай.

– Я привыкла, что это входит в мои обязанности.

– У Лео – может быть. Я отнесу, а разбирать будешь сама.

– Не у Лео, - ответила она чуть слышно, - прежде…

Павел прошелся по квартире, довольно улыбаясь. Коробки так и высились кучей, но зато исчезли пыль и мусор. Одежду Соня убрала в шкаф.

Мурлыча под нос песенку, Павел отправился в ванную умыться. И там обнаружил, чем Соня мыла пол.

– Это что? – в гневе спросил он, вылетая на кухню и тряся мокрой футболкой.

– Тряпка, хозяин.

Соня тут же опустила взгляд. Павел был уверен, что она смеется над ним.

– Это футболка от «Армани», детка! Какого черта ты мыла ей пол?!

– Вы сказали: «Придумай что-нибудь». Ничего умнее я не придумала. Она мягкая и хорошо отжимается.

Смеется и издевается!

– Раздевайся! Почему ты до сих пор одета?

– Вы не прика…

– Живо!

Соня не тронулась с места.

– Это… не лучшая идея… хозяин, - выдавила она. – Если вы хотите наказать, я…

– Посмотри на меня. – Соня послушно подняла голову. В ее глазах не было страха, только какой-то непонятный стыд и досада. Павел сбавил тон, но добавил в голос властные нотки: – Раздевайся.

Она ушла в комнату и через несколько минут вернулась нагая. Он сразу догадался о причине ее стеснения. Да и чего тут гадать! Левое бедро пересекал шрам – не уродливый, но заметный. Спина испещрена мелкими следами от неумелой порки розгами. И еще шрам на правой груди – на месте соска.

Соня с вызовом смотрела ему в глаза. Ждала, что он сочтет это уродством? Или начнет жалеть?

«С этим не ко мне, детка».

– Животом на стол, - приказал Павел.

Пока она раздевалась, он освободил столешницу. Соня легла. Из-за небольшого роста в такой позе ей пришлось встать на цыпочки. Руками она крепко вцепилась в края стола и замерла. Павел от всей души шлепнул ее мокрой тряпкой по ягодицам. Ожидал крика, но Соня даже не дернулась. А ведь пороть мокрой тканью – это очень больно.

– Считай, - велел Павел. – И повторяй: «Прошу прощения, что испортила вашу вещь, хозяин».

Он снова ударил, сильнее, надеясь вырвать у нее крик или слезы.

– Один, - ровным голосом произнесла Соня. – Прошу прощения, что испортила вашу вещь, хозяин.

На пятом ударе Павел сдался. Бить сильнее он не мог, так и кожу повредить недолго. А упрямая Соня терпела порку, как партизанка на допросе.

– Маза? – спросил он, проводя пальцем по ее половым губам. К слову, совершенно сухим.

– Да, хозяин, - ответила она.

Мазохистка, но поркой она не наслаждалась. Павел подумал, что прежний хозяин, тот, что был у нее до Лео, приучил ее стойко переносить боль.

Павлу не нравилась стойкость. Он любил отдачу – стоны и мольбы о пощаде, соблазнительно вертящуюся попку, дрожь по всему телу, слезы.

– Займись ужином, - приказал он. – Желательно, без сюрпризов. Позовешь, когда все будет готово.

– Да, хозяин…

Уходя, он обернулся в дверях. Соня стояла к нему боком и осторожно поглаживала ягодицы, морщась от боли.

Все же не бесчувственная. Наверное, будет непросто заставить ее плакать, но это возможно.

Глава 4

После ада, в котором Соне довелось побывать, она обнажалась только перед врачами. Давно забытое чувство стыдливости захлестнуло ее с головой, но сильнее всего был страх. Она знала, что прошлое оставило шрамы на ее теле.

Шрамы украшают мужчину, а не женщину. Шрамы на женщине – это уродство. Соня давно смирилась. Ей еще повезло, лицо удалось спасти. Правда, пластические операции оплатил тот же Лео, и от шрамов после них не осталось и следа. А отметины на теле ее не волновали. У нее и в мыслях не было, что придется обнажаться перед мужчиной. И почему она не вспомнила об этом раньше?

Соня не знала, чего боится больше – отвращения или жалости во взгляде Павла. И не увидела ни того, ни другого. Равнодушие тоже царапнуло, но задуматься, отчего так, не получилось, пришлось сосредоточиться на порке.

Соню когда-то пороли мокрым полотенцем, свернутым в жгут. Боль от него была в разы сильнее, чем от футболки, которую Павел просто держал за край. И все же больно… Она отвыкла от порки. Цеплялась побелевшими пальцами за край столешницы и прикусывала губу – изнутри, чтобы Павел потом не заметил. Соню приучили, что кричать и плакать во время порки – плохое поведение. А ей хотелось понравиться Павлу хотя бы в этом, раз уж тело подвело.

Соне хотелось понравиться Павлу. Глупо отрицать очевидное. Иначе она не поехала бы с ним. Иначе не вылизала бы до блеска его квартиру. Иначе от его приказов внутри не растекалось бы приятное тепло. Иначе она не старалась бы сейчас, готовя ужин. Ничего особенного, но и простые блюда можно приготовить очень вкусно.

С футболкой вышло глупо. В Соню словно чертик вселился и подталкивал сделать гадость, из вредности. Оплошать с едой она не хотела. Мясо по-французски, жареный картофель, салат из свежих овощей, нежный паштет из куриной печени. Жалко, на пироги нет времени, зато она успела испечь шарлотку.