Исцели мою душу
Шрифт:
Я осторожно придвинулась и дотронулась до его руки.
— Трой, послушай… — мягко произнесла я. — А вдруг твои воспоминания — лишь иллюзия? Поверь, я знаю, о чем говорю, ведь сама попалась в ту же ловушку. Мне казалось, что все реально, но это оказалось не так…
— Нет, Лия, это не иллюзия, — устало и обреченно произнес Трой. — Я убил ее, правда, убил… Я давно хотел этого…
— Но… почему? — растерянно спросила я.
Трой взглянул на меня, и на его лице отразилась напряженная работа мыслей.
— Лия, я… я не знаю…
Мужчина отложил книгу и быстрым шагом вышел из комнаты, оставив меня в недоумении. А тем временем пришел Шерман в сопровождении Лауры.
Мэй, Карэн, Трой, Райан… и я. Что между нами общего? Мэй — вдова, зарабатывающая тем, что нанимается в богатые дома нянечкой. Карэн — дочь богатых родителей, студентка. Трой — владелец судоходного предприятия, а Райан — простой рыбак. Совершенно разные люди на первый взгляд, не подозревающие о существовании друг друга до того, как очутились в отделении нервных расстройств. И все-таки должно быть нечто общее, но как это понять? Вот и Шерман бьется над этим вопросом.
А расстройства, несмотря на общность симптомов, тоже проявляются по-разному. Мы с Троем, например, полная противоположность друг другу. Я прекрасно помню Джеральда, но в то же время, осознаю, что все было нереально. Трой тоже помнит, что сделал с женой, и при этом до сих пор уверен в реальности произошедшего. Даже наличие живой и здоровой жены его не разубеждает. У него словно усугубленная версия моего расстройства.
Теперь возьмем оставшуюся троицу: у них как раз расстройство проявляется схожим образом. Они уверены в реальности иллюзии, живут в ней, испытывают сильные эмоции, но после целительских обрядов приходят в себя. Проблема в том, что эффект совсем не долгий — каких-то пара дней. На Троя же обряды вообще не действуют, а я… Для меня Шерман даже придумать его еще не может, а все из-за моей странной ауры.
И все же между нами должно быть что-то общее. Какая-то деталь, которая еще не всплывала… Если найти ее, то Шерман наверняка сможет все исправить. Если бы остальные подольше пребывали в здравом уме, если бы можно было поговорить, расспросить. Возможно, мне они бы рассказали больше, чем целителям…
Мои размышления прервала смотрительница, которая сообщила, что меня пришли навестить. Признаться, я совсем не обрадовалась этому. Вряд ли ко мне может прийти кто-то, кого я буду рада видеть. Честно говоря, таких людей-то на свете не осталось, похоже… Наверняка Мартина пришла позлорадствовать! Однако я очень удивилась, когда в комнату вошла тетушка Кресси собственной персоной — сестра моего покойного отца. С ней у меня никогда не было теплых отношений, да и ни у кого не было. Мама рассказывала, что Кресси очень рано вышла замуж, но муж бросил ее поле нескольких месяцев совместной жизни. После этого женщина обозлилась на весь мир, да и на людей тоже. Замуж больше не вышла, жила одна, да и вообще предпочитала компанию кошек, количество которых в ее доме уже не поддавалось исчислению.
— Здравствуй, Корделия, — произнесла Кресси, осматривая обстановку комнаты презрительным взглядом.
— Здравствуйте, тетушка…
В ее присутствии мне всегда было неловко. Высокая, худая, облаченная в черное мешковатое платье и широкополую шляпу с разноцветными перьями… В этом заведении она смотрелась весьма органично, на мой взгляд. Я едва сдержала смешок, подумав об этом.
—
Присаживайтесь, пожалуйста, — вежливо предложила я.Кресси даже не пошевелилась. Казалось, она думает, что тут от всего можно заразиться безумием.
— Значит, Дом скорби? Никогда бы не подумала… Впрочем, в твоей матери тоже было что-то такое… не от мира сего…
Я с трудом сдержалась, чтобы не расписать в подробностях, что есть в самой тетушке.
— Я вчера разговаривала с Мартиной, — продолжила Кресси, подойдя ко мне ближе. — Корделия, как ты посмела подписать часть своего наследства этой взбалмошной дурочке?
— Что? — удивленно переспросила я.
— Ты, видно, и впрямь умом повредилась!
— Я ничего не подписывала… Она не могла все сделать так быстро!
— Ты в Доме скорби, забыла?
— Но я не больна… не больна!
— Мартина показала мне бумаги с твоей подписью! — со злостью сказала Кресси, хватая меня за руку. — Как ты могла их подписать? И после этого говоришь, что не больна?
— Я… я не знаю… — растерянно прошептала я.
— Ненормальная! Мартина вместе с муженьком-лодырем разбазарят все, что нажил мой брат! И в этом виновата только ты!
Кресси бросила на меня последний гневный взгляд и гордо удалилась, шурша кошмарным платьем. А я так и осталась стоять посреди комнаты в полном оцепенении. Я подписала какие-то бумаги? Не может быть… Если все так, то у меня совсем ничего не осталось… Мне даже и пойти будет некуда, если выпустят отсюда. Мартина нипочем не пустит меня домой! Расплакавшись, побежала в сад, долго сидела на скамейке под яблоней, все рыдала и рыдала. Я ведь не справлюсь с этим одна… Мне нужна помощь… срочно нужна помощь!
Так уж случилось, что положиться я могла лишь на одного человека, хотя мне было очень неловко взваливать на него свои проблемы… Заставила себя успокоиться и пошла к Шерману в соседний корпус. Столкнулась с ним в коридоре, и слезы хлынули с новой силой.
— Корделия, ты что плачешь? — растерянно спросил мужчина, а я даже слова из себя выдавить не смогла.
Шерман шагнул ко мне, обнял и принялся гладить по волосам.
— Ну, полно, успокойся, давай поговорим, — просил он. — Идем ко мне, и ты все расскажешь.
В кабинете Шерман выдал мне чистый платок, чтобы утереть слезы, и стакан с чудодейственным напитком Лауры — набор первой целительской помощи. Мужчина сел рядом со мной, терпеливо дожидаясь, когда я приду в себя. Он смотрел встревожено и участливо, время от времени гладил меня по волосам, будто причесывая. Я кое-как рассказала ему о визите тетушки и о том, какую неприятную новость узнала. Шерман слушал и все больше хмурился.
— Твоя сестра все подстроила, — уверенно сказал он. — Возможно, ты и впрямь сама подписала, кто знает, какие у тебя еще были приступы… А, может, нашла недобросовестного поверенного.
— Что мне теперь делать? Кто теперь меня станет слушать, если я пациентка Дома скорби?
— Послушай, Корделия, тебе нужно успокоиться, — сказал Шерман, приобнимая меня за плечи. — Даже хорошо, что твоя сестра оказалась такой подлой. Теперь я смогу кое-что выяснить законными методами.
Шерман говорил так спокойно и уверенно, что я тоже поверила в то, что для меня еще возможен благополучный исход.
— Что вы собираетесь делать?
— Наведаться в гости к Мартине. Я как главный доринг этого заведения обязан защищать всех своих пациентов, потому у меня есть право инициировать проверку действий твоей сестры. Возьму с собой знакомого констебля для значительности и хорошенько все разузнаю, заодно дом осмотрю — вдруг найду что-нибудь магическое.