Исцеляющая любовь

Она завела машину и поехала домой, а мысли вихрем бушевали у нее в голове.

Но она не поддалась искушению и не направила машину с моста на скорости сто миль в час.

45

Барни старался ее урезонить.

— Кастельяно, сколько раз тебе говорить, что ты попала в очень щекотливую ситуацию? Где твое самолюбие? Тебе не кажется, что ты заслуживаешь полноценной любви?

— Барн, он говорит, что любит, — слабо отбивалась Лора.

— Не сомневаюсь! Только на свой лад. Проблема в том, что ты сама себя не любишь. Почему ты не сходишь к психологу?

— Например, к Эндрю Химмерману? — хмыкнула она. — Можно было бы совместить консультации с любовными свиданиями.

— Не зубоскаль! — возмутился Барни. — Грета создала у тебя искаженное представление об этом человеке.

— Ага, ты, стало быть, теперь и сам такой? — парировала она. — Вы с ним, случаем, не из одного клуба?

Барни очень хотелось рассказать ей о том, что он узнал от Химмермана. Открыть ей глаза на «соблазнение» Греты. Но он не мог. Это была врачебная тайна. Поэтому он завершил дискуссию:

— Лора, я тебе подыщу кого-нибудь подходящего.

— Отлично. Только чтобы волосы были светлые! Блондинку может понять только блондин.

Она повесила трубку с чувством победителя в споре. Но разве это был спор? Скорее разговор с лучшим другом, жаждущим ей помочь.

Лора подавила в себе желание перезвонить. Вместо этого она набрала номер Маршалла, который засиделся у себя в лаборатории.

Он с радостью откликнулся на ее голос.

— У меня жуткое настроение! — пожаловался он. — Давай через полчаса встретимся?

«Вот-вот, — подумала Лора, — я ему нужна! Он хочет меня. Следовательно — он меня любит. Разве не это самое главное?»

У Маршалла выдался тяжелый день. Сначала секретарша отдела пожаловалась на обострение очередной тяжелой болезни («По-моему, она в свободное время читает справочник Мерка», — как-то пошутила Лора). Потом его вызвали в школу, потому что Донни «опять безобразничал».

А в довершение, вернувшись в лабораторию, он не обнаружил в корреспонденции давно ожидавшегося сверенного текста статьи Родеса и Карвонена, которая должна была сделать достоянием мировой научной общественности их потрясающее открытие.

Будучи не в состоянии сосредоточиться, он поехал в теннисный клуб, оплатил час игры с инструктором и разбил беднягу в пух и прах. Однако и вернувшись домой, чтобы поужинать с детьми, он все еще был в дурном расположении духа.

Донни попал прямо в точку, заявив:

— Папа, ты все время сердишься, а от этого аппетит портится. Может, мы лучше поедим с миссис Хендерсон?

Прекрасно, прекрасно. Сегодня у него было желание всех убить. Он поднялся к Клэр, но она уже спала и, судя по всему, просыпаться до утра не собиралась. Чувствуя себя ненужным дома, он вернулся в институт и засел в лаборатории. Но во всем отделе больше не было ни души, а от этого ему стало еще тоскливее.

В начале одиннадцатого зазвонил телефон. Лора!

— Послушай-ка, — предложил он, — давай встретимся на стоянке и поедем покатаемся.

Она с готовностью согласилась.

Маршалл сходил в туалет, умылся, причесался и направился к лестнице. Дойдя до площадки, он оглянулся. В кабинете директора горел свет. Он решил попрощаться с Родесом. Пусть отметит, что он работает допоздна…

Он постучал. Ответа не было. Он постучал опять, потом тронул ручку и увидел, что дверь не заперта. Маршалл нерешительно вошел и негромко окликнул:

— Пол? Вы где? Это я, Маршалл. Есть кто живой?

Он обвел взором кабинет. Все лампы включены, а стол завален бумагами. Должно быть, Родес вышел подышать. Надо немного подождать.

Он не смог удержаться от искушения посидеть в директорском кресле, которое рассчитывал занять уже через год. Даже если Пол застукает его с задранными на его стол кроссовками, это не страшно — у директора отменное чувство юмора, да к тому же он относился к Маршаллу прямо-таки по-отечески.

Он откинулся в кресле, про себя произнося «тронную» речь: «Добрый день, коллеги. Ваш новый директор, его величество Джафф, вступает на престол, дабы пробыть на нем ближайшие тридцать лет. Кто желает, может подойти и поцеловать мой стэнфордский перстень».

Он дал волю фантазии. «Интересно, что будет потом? Может, позвонят из Белого дома? Или ООН? И может, пригласят в конгресс? Родеса постоянно куда-то зовут. А интересно, над чем это он работает посреди ночи?»

Искушение одолело его, и Джафф склонился над столом.

И хорошо сделал! На самом верху лежали гранки статьи в «Медицинском журнале Новой Англии» — те самые, которых Маршалл сегодня так ждал.

Он взял листок и попытался отыскать два абзаца, которые написал сам. «Господи, — мелькнуло у него, — где-то тут есть и мое имя».

Он испытал новый прилив возбуждения и стал искать титульный лист статьи. Нашел не сразу: листок лежал текстом вниз. Где-то после Родеса и Карвонена (или Карвонена и Родеса — он знал, что их спор на этот счет еще не закончен) должно стоять его имя, как свидетельство и его скромного вклада.

Маршалл откинулся на спинку кресла и перевел дух. Статья была поставлена в самое начало номера. Обманчиво простое название скрывало революционное значение работы. «Новый подход к применению биоинженерных методов для разрушения онкогенных клеток».

Ага, вот оно! Между Ашером Айзексом и Джеймсом Лоуэллом: «Маршалл Джафф, доктор медицины, доктор биологии».

Он завороженно уставился на буквы, упиваясь пьянящим предвкушением славы.

Тут он заметил что-то еще. В названии статьи не значилось имени Сири Такало. А где же, позвольте, Яако Фредриксен, с которым они так душевно коротали долгие финские ночи за клюквенной наливкой? Черт, ведь Яако пришел в этот проект намного раньше Джаффа! По слухам, Карвонен видел в нем своего преемника, и он вполне заслужил эту честь, ибо никогда его босс не открыл бы свою формулу, если бы его не натолкнул на это Яако.

По сути дела, если судить по гранкам статьи, никаких финнов не было в природе. А в фундаментальной медицине и подавно. Ибо в журнале не фигурировало даже имя Тойво Карвонена, стоявшего у истоков всего проекта.

В первый момент сознание Маршалла отказалось воспринять тот факт, что Родес совершил такую подлость по отношению к коллегам. Но иного объяснения не было.

Этот сукин сын хочет перехватить мяч и лично занести его в ворота.

Раздались шаги. Пол возвращался в кабинет. «Шевелись! — приказал себе Маршалл. — Сложи гранки и переверни титульный лист, как было. И как можно дальше уйди от стола».