Исчадие ада

– Наклонись вперед, я забинтую.

– Почему ты никогда не называешь меня по имени?

Кристина прижала к ране марлевый тампон посильнее. Возможно боль заставит его замолчать?

– Может оно мне не нравится, - отрезала Крис, а парень засмеялся. Ну почему это Падший реагирует на ее слова не так как другие - не злится. Не уколешь, не подденешь. Толстокожий. Кристина принялась бинтовать его торс, а Габриэль приподнял руки, давая ей возможность свободно двигаться и захватывать большие участки своего мощного тела. Довольно трудное задание. Он очень широкий в груди и Крис приходилась неестественно разводить руки, изгибаться, чтобы попросту не прижиматься к нему. Когда она перекатывала бинт у раненого за спиной, вертолет накренило, и Крис угодила прямо к парню в объятия. Нет, это похлеще чем удар током, это как рухнуть со скалы головой вниз. Он сжал ее крепко и в то же время нежно. О, мой бог…как же хорошо в этих сильных руках. Как от него пахнет…мужчиной. Молодым, сильным самцом, который бешено ее хочет и не скрывает этого.

Она слышала удары его сердца и сумасшедший бег крови по венам. Ладони Габриэля сжали ее талию еще сильнее и Крис хотела оттолкнуть наглеца, но как только она сделала движение, чтобы освободится, Габриэль тут же разжал объятия. Словно давая ей понять - "насильно не держу, расслабься". Расслабишься здесь. У нее от напряжения выступили капельки пота над верхней губой. Рядом с этим типом можно быть какой угодно, но только не расслабленной. Вчерашний девственник покруче любого искусителя. И где они только этому учатся?

– Держи свои руки при себе, не то…

– Не то что?

Его глаза горели, они прожигали ее насквозь, проникали под одежду и обещали, обещали…то что она никогда не испытает ни с кем. Даже с ним.

– Эй, Крис, потише. Вообще-то парень твою пулю принял, если ты не заметила.

– Заткнись, Мокану.

– Ты бы хоть спасибо сказала.

Габриэль усмехнулся, и Крис невольно засмотрелась – у него красивые ровные зубы и очень четко очерченный рот. Вкус его губ она все еще помнила - солоноватый, свежий как глоток морского воздуха.

– Мы квиты, даже больше - у нас счет "2:1" и она ведет.

Хотя они оба знали, что это не так. Кристине ничего не угрожало, когда она убила двух вампиров Северного клана. А вот Габриэль рисковал жизнью. Нет, он просто закрыл ее собой и подставился под пулю. Крис раздирали двоякие чувства. Первые - восторг, восхищение, потрясение. Ради нее никто и никогда не делал ничего подобного, а с другой стороны парень слишком увлекся этой игрой в любовь. Ему это нафиг не нужно. Пора лечить эту болезнь и чем быстрее, тем лучше для них обоих. Потому что Кристина и сама мучилась от своих непонятных чувств и ярких эмоций, которые он в ней вызывал. Ей нечего ему предложить, впрочем, и ему тоже. Любовь – это полная чушь. В его возрасте она быстро проходит. Сегодня люблю одну, завтра другую. Кристина не обольщалась насчет мужчин никогда, опыта с Витаном хватило с лихвой. Эти животные с членом и яйцами не способны долго любить. Да и она тоже. Так что ничего им обоим не светит.

Кристина решительно дернула ремень у него на поясе и застыла. Вот черт. У него стоял. Она видела его мощную эрекцию под ширинкой, очень мощную, как она только умещается в этих узких штанах?

– Расстегни ширинку, - скомандовала и сама покраснела до ушей, потому что она услышала как изменился ритм его сердцебиения и вздох, сорвавшийся с его губ. Фраза прозвучала двусмысленно.

Ник демонстративно покашлял. Чтоб он провалился. Ей и так трудно. Нет, ей дьявольски трудно, потому что эта штуковина там, под штанами, очень большая, Крис помнила насколько: и на вид, и у себя внутри.

"Спокойно, дышим глубоко, я сейчас просто обработаю рану, и я не буду смотреть".

Но вместо этого, когда Габриэль расстегнул змейку, пристально наблюдая за ней, Кристина поймала себя на том, что не может отвести глаз от его паха, лепестки татуировки как раз прятались под резинкой трусов, тоненькая полоска волос исчезала под черной кожей штанов. Крис нервно облизала губы кончиком языка.

– Спусти с левого бедра, все снимать не обязательно.

– Конечно, - он кивнул и повернулся к Крис боком. Она, едва сдерживая дрожь, обработала рану настоем из трав и наконец-то села напротив Габриэля. Закрыла глаза. Вот это наваждение. Это такая дрянь, с которой все труднее бороться. Нужно держаться от него подальше. Если получится.

Вертолет пошел на посадку и все вцепились в оружие. Никто не знал, что их ждет на посадочной площадке.

17 Глава

Они въехали в гостиницу ближе к ночи. Захолустное местечко, номера скромные, если не сказать хуже. Только Габриэль привык к таким условиям. Не впервой. Иногда и на улице спал, когда в столицу приехал в секцию записываться. Потом когда работу нашел все равно жил в маленькой однокомнатной квартирке в бедном районе, но для него никогда деньги не имели никакого значения. Габриэль был к ним равнодушен не задумывался об их ценности, не искал много прибыли, работал чтоб на еду и жилье хватало. На женщин почти не тратил. Не из жадности, попросили бы - последнее отдал, а просто женщины не было.

Последние дни он довольно часто думал о том, что если нет больше уродства, значит теперь он полноценный мужчина, теперь можно все что угодно – девки, шлюхи, но не тянуло. Хотел только одну женщину. Непонятную, странную, далекую. Вроде бы рядом постоянно, а недоступна настолько, будто на другом конце этого проклятого мира находится. Смотрел на нее, а внутри бунт, пожар внутри. Никогда за женщинами с ума не сходил. Нравились - да, обычное половое влечение, но привык к воздержанию и не задумывался, а сейчас не просто нравится - мозги выворачивает. Валялся там, в вертолете, кровью истекал, а в паху электрические разряды и скулы от страсти сводило. Боль и страсть. Почему-то с ней рядом это приносило феерическое удовольствие, несравнимое ни с чем. Оказалось, что прикосновения Крис сильнее, чем физические страдания. О нет, они не лечат, просто ощущения гораздо сильнее, чем сама боль. Он мог теперь вытерпеть все, но только не ее прикосновения, оказывается - это непереносимо. На грани с агонией.

На встречу с ликанами они поехали поздно вечером. Основательно подготовились, каждый знал, что он будет делать в случае экстренной ситуации. Изгой проинструктировал всех, он даже набросал план самого заведения. В квартале от клуба их ждали две запасные тачки. Если придется бежать и станет невозможным добраться на собственном транспорте, есть еще один запасной вариант. Точнее, у Изгоя было три таких варианта, и каждый они отработали заранее.

Парень отметил, что несмотря на подготовку, все очень напряжены, особенно Влад.

У Габриэля появилась странная особенность организма - чувствовать ауру каждого, находящегося рядом с ним, в нескольких метрах. Это как читать мысли, только более интимно, знать так же психологическую реакцию на любой раздражитель, и сейчас раздражителем были оборотни

Вокруг старинный антураж средневековья – на стенах шкуры животных, морды медведей и оленей, но не волков. Наоборот вся атмосфера создавала иллюзию волчьей норы. Возможно от запаха. Ликаны пахли иначе. Для Габриэля – воняли. Псиной. За единственным накрытым столом сидели четверо – женщина, без возраста, красивая, властная. Рядом с ней великан, больше двух метров ростом, светловолосый, сероглазый с бородой. И еще двое, судя по всему охрана. Как только вампиры вошли в залу, взгляд женщины метнулся в сторону Кристины и желтые глаза блеснули ненавистью. Габриэль впитывал эмоции ликанов, они говорили о многом, он уже научился различать даже мелкие нюансы, оттенки. Например, аура великана его взбесила. Он смотрел на Крис плотоядно, даже губы облизал. Габриэль с трудом сдержался, чтобы не оскалится.

Совсем немного он понял из столь важного разговора, в основном обсуждали границы, территории, сделки. Маргарита – оказывается свекровь Крис.

Мысли о ее покойном муже взбудоражили, полоснули как по ране и вскрыли нарыв ревности. Странное чувство ревность, неведомое ему ранее и обострившееся в тысячу раз сейчас, когда его сущность изменилась. Ядовитое, от того что знал – Крис не его и принадлежит только себе. Если решит быть с другим – будет. А он смирится и примет, потому что права не имеет. Никакого. До дикости хотелось прав. Много прав. Только она слишком свободу любит – никогда не подчинится, скорее сломает и подчинит сама. А он ревновал даже к скатерти на столе. Потому что ее пальчики постукивали по материи, прикасались самым естественным образом. Ревновал к бокалу у ее губ, к дольке лимона, которую она положила в рот.