Ищейка

— Договорились. Энрике, ты не мог бы присесть за свой стол? — друг ухмыльнулся, но таки присел. — А теперь, быть может, мы начнём сначала, вы присядете, и мы поговорим откровенно?

Она отрывисто кивнула и по стеночке, стараясь максимизировать расстояние между собой и огненным магом, шмыгнула на предложенный стул, испуганно сжавшись на нём и затравленно косясь в сторону даймона. Облегчённо вздохнув, я вернулся за стол.

— Так кто вы? — поинтересовался я.

— Меня зовут Оу Хексе, — тихо, почти шёпотом сообщила она.

— Ба! Блэйк, а я знаю, почему она от меня шугается, — радостно заржал даймон, хлопнув себя ладонями по коленям. Оу (если это её настоящее имя; хотя сейчас она была явно не в том состоянии, чтобы врать) сжалась ещё больше и снова зыркнула в сторону Энрике, который этот взгляд проигнорировал, продолжая радоваться.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился я. — Поподробнее.

— Да она просто айк. Надо же, я и не знал, что они в эти широты выползают.

— А я не знала, что вы из-под земли выползаете даже под дождь, — огрызнулась она.

— Я про такие существа и не слышал никогда, — опешил я.

— Да тут всё просто, ты слушай. В общем, мы, даймоны, сотканы из огня — первородного, подземного. То есть затушить наш огонь очень и очень сложно. Мне в Аико от постоянной воды вокруг неуютно, неприятно, противно, но — не опасно. А айки — это порождения… как бы помягче выразиться? Не совсем холода а, скорее, отсутствия тепла. Они им питаются и выживают. То есть айки — фактически, паразиты, живущие за счёт тепла остального мира. Ещё они могут жить там, где всегда холодно — на крайнем севере, высоко в горах, и там им тепло поглощать не нужно. Все поголовно — отличнейшие криоманты, так что, думаю, тебя, как водного мага, она и за противника не посчитала. Проблема в том, что, под завязку нажравшимся или совершенно голодным в отношении тепла, без разницы, им физически больно находиться рядом с сильными пиромантами. Причём не с открытым огнём, а именно с магами. А уж то, как она на меня отреагировала, и вовсе не удивительно. Я вот сижу в нескольких футах, а, подозреваю, ей даже дышать больно просто от одного моего присутствия. А если я хоть на секунду верну себе истинный облик, даже отгородившись от всего мира щитом, от твоей несговорчивой гостьи останется неаппетитная лужица, которая испортит нам с тобой пол в кабинете, — даймон ехидно хмыкнул. — В общем, паразит типичнейший. Разве что разумный. Они в Острии, кстати, вне закона. И вообще во всех нормальных государствах.

— Так вот почему она так пряталась, — я хмыкнул.

— Пусть он выйдет, и мы обо всём поговорим, — она подняла на меня умоляющий взгляд.

— Э-нет, — злорадно фыркнул Аморалес. — Эта дрянь, пока я не пришёл, от тебя ещё и питалась, ты в курсе? Так что посижу-ка я тут, а потом ещё и сопроводить её помогу.

— Не в курсе, но не удивлён, — я криво улыбнулся, брезгливо глядя на женщину перед собой. — Сиди-сиди, твоё присутствие на неё положительно влияет. Ничего, вопрос у меня один остался: по поводу своего алиби ты врала?

— Нет, мы правда на рынок ходили, — тихо пробормотала она.

— А про гостей к хозяину?

— Не врала, и ничего добавить не могу. Там один сильный огненный маг был, я старалась держаться подальше от кабинета.

— Всё с тобой ясно, — я вновь поморщился. Смотреть на неё было противно. Не потому, что она какой-то там паразит. Отвращение вызывало то, как она трусливо сдулась и посерела при виде даймона, а меня насмешливо называла «мальчиком». Понимаю, страшно… Но если бы она и сейчас пыталась бравировать и огрызаться — вот честное слово, отпустил бы в Туман. А так… — Что у нас там полагается таким?

— Да это не наш профиль. Сейчас запихнём в изолятор, пусть подумает о смысле жизни; я забегу в Миграционный отдел. Тем более, мне всё равно туда надо было зайти по другому вопросу.

Энрике любезно отправился в гордом одиночестве конвоировать пришибленную и запуганную «свидетельницу», а я остался править бумаги. И так увлёкся, занявшись уже уборкой у себя в столе, что опомнился лишь при появлении даймона.

— А ты ещё что тут делаешь? — искренне опешил он. — Рабочий день уже давно кончился, иди, отдыхай. Труп никуда не денется, а бардак в столе — тем более, — насмешливо хмыкнул огненный наш, разглядев, чем я занимаюсь.

— Да ладно, когда ещё соберусь. А ты почему здесь?

— А я, в отличие от тебя, не работаю, а девушку жду, — ехидно фыркнул он. Видимо, моё лицо стало при этих словах весьма выразительным. — Ты чего?

— Девушка! Мою ж Силу, я и забыл! — я подорвался с места, смахнув несколько папок на пол, перешагнул через них и кинулся к выходу. Аморалес даже дар речи потерял от неожиданности, и его крик догнал меня уже в конце коридора.

— Блэйк, а что за девушка-то?

Я только молча махнул рукой, торопливо, через ступеньку, сбегая по лестнице. Надо же было умудриться, ещё аристократ, Туман побери мою и без того дырявую память! Опаздывать уже на сорок минут, да ещё и на встречу с девушкой! Позор на мою пустую голову!

Естественно, ни о каких экипажах и думать уже не стоило. Поэтому я активировал телепорт, только по прибытии сообразив, что так и не переоделся. И то сообразив с некоторой задержкой: сначала секунд сорок стоял, прислонившись спиной к стене и запрокинув голову, дабы унять головокружение и кровь из носа. Видать, эта горе-служанка неплохо отгрызла у меня силы.

Дверь у Марены была не заперта, и я по вчерашней памяти направился сразу в мастерскую. Судя по всему, в этом доме мастерская — наиболее посещаемая комната. Не удивлюсь, если художница и спит под теми же мольбертами, на какой-нибудь раскладушке. Местоположение хозяйки дома я угадал безошибочно. И даже испытал стойкое ощущение повторения уже виденного однажды — девушка была в такой же рубашке, как и в прошлый раз, и точно так же вдохновенно творила. Только на этот раз картина была побольше. Любопытный я прямой наводкой направился к мольберту.

— Привет, — поздоровался я. Реакция художницы меня шокировала. Она испуганно дёрнулась, перевела взгляд на меня. Глаза расширились от ужаса, потом взгляд испуганно заметался, а щёки рыжей красавицы залила настолько густая пунцовая краска, что, кажется, они начали светиться.

— Блэйк, стой! — воскликнула она. — Не надо, это…

Но было поздно. Я уже разглядывал картину. И не знал, смеяться или плакать над всей этой историей.

Картина была, скажем так, весьма фривольного содержания. Точнее, пока ещё набросок, но вполне уже угадывались мужская и женская фигуры. Мужчина был вполоборота, да ещё и лицо закрывали волосы, а вот в женщине можно было легко определить прекрасную демонессу, назвавшуюся Ивой. Тела любовников были охвачены иллюзорным пламенем.

— М-да, — задумчиво пробормотал я, несолидно почёсывая затылок.

— Ну, я же предупреждала! — начала пунцовая художница.

— Да нет, что ты. Очень… эмоционально, — совершенно искренне ответил я.

— Нет, а чего ты от меня хочешь? — неожиданно взорвалась Марена. — Я тоже не испытываю особого желания лезть в чужую личную жизнь, и наблюдать, как ты развлекаешься с какой-то там блондинкой, я тоже не хочу! А раз приходится, то хотя бы рисовать всё это безобразие буду! И вообще, уйди из моей головы! — прорычала девушка. Я, не найдя ничего лучшего, позорно отступал перед натиском стихии в лице одной разъярённой рыжеволосой представительницы прекрасного пола. Поднял руки в жесте капитуляции.

— Стоп, стоп! Марена, я ничего такого не хотел сказать, и совершенно ни в чём тебя не обвиняю. Красивая картина, не надо так ругаться! Скорее, мне следует извиниться за то, что тебе приходится так пристально наблюдать за моей жизнью, но я, каюсь, совершенно не успел сегодня навестить мага.

Девушка хмуро покосилась на меня исподлобья и дунула вверх, пытаясь убрать с лица прядь волос.

— Значит, не ругаешься? — подозрительно уточнила она, видимо, смилостивившись при виде моей совершеннейшей растерянности.