Исчезнувшая армия царя Камбиса

— Святый Боже! Какая жалость! Я ничего не знал…

Дэниел поставил свой стакан на стол и развел руки, как бы приглашая Тэйру в объятия, однако она, качнув головой, сделала шаг в сторону. Его руки безвольно опустились.

— Мне искренне жаль, Тэйра. Могу я чем-то помочь?

— Обо всем уже позаботились в посольстве.

— Если тебе потребуется…

— Обо всем уже позаботились.

Дэниел кивнул. В номере повисло гнетущее молчание. «Что меня сюда привело?» — думала Тэйра, глядя на клубившийся под абажуром табачный дым.

— Чем ты занимался эти шесть лет? — Она прекрасно понимала, насколько бессмысленно прозвучал ее вопрос.

— Все тем же самым. Вел раскопки, читал лекции. Написал пару книг. — Дэниел сделал глоток виски.

— На раскопках и живешь?

Он кивнул.

— В Луксоре. Сюда приехал на две-три недели, по делам.

— Не знала, что до сих пор ты поддерживал отношения с отцом.

— Отношения? — Дэниел покачал головой. — Мы не общались с того времени, как… — Его рука потянулась к бутылке. — Не знаю даже почему, но просто захотелось его увидеть. Старая дружба и все прочее… Сомневаюсь, чтобы он мне ответил. Твой отец ненавидел меня за то, что я сделал.

— Не он один.

— Да, пожалуй.

Болтая ни о чем, обмениваясь дежурными новостями, они допили бутылку. На город уже опустились сумерки, шум за окном начал стихать: владельцы закрывали свои магазины.

— Ты даже ни разу не написал мне, — сказала Тэйра, вращая в пальцах толстого стекла стакан.

Ее мозг туманили алкоголь и усталость. Под окном ветер гнал вдоль опустевшей улицы обрывки газет.

— А ты этого хотела?

— Нет. — Тэйра резко качнула головой.

Она сидела на краешке постели. Дэниел устроился на пыльном диванчике у противоположной стены.

— Ты сломал мою жизнь.

Их взгляды встретились, и в то же мгновение Тэйра запрокинула голову, чтобы вылить из стакана в рот остатки виски.

— Но как бы то ни было, все уже в прошлом. Все кончено.

В душе Тэйра знала: это не так. Что-то должно было к ней еще прийти. Уверенность? Убежденность?

Неподалеку от отеля в тени резной арки ждал кого-то запылившийся черный «мерседес».

15 ЛУКСОР

— И о новых находках тебе ничего не известно? — устало спросил Халифа, гася окурок в чашечке из-под кофе. Сидевший перед ним мужчина отрицательно покачал головой.

— О захоронении? О тайнике, о чем-нибудь необычном?

— Нет.

— Брось, Омар. Если там хоть что-нибудь есть, мы обнаружим это, поверь. Лучше скажи сразу.

Мужчина пожал плечами и высморкался в полу своей куртки.

— Говорю же: я ничего не знаю. Ни-че-го. Вы зря теряете со мной время.

Разговор начался ровно в восемь утра. За ночь Юсуфу не удалось прилечь хотя бы на минуту, глаза слезились, во рту пересохло, голова гудела. Уже более семнадцати часов, делая лишь краткие перерывы — чтобы прочитать молитву или съесть сухой бутерброд, — Халифа вместе со своим заместителем задавали вопросы тем, кто имел в Луксоре хоть какое-то отношение к торговле антиквариатом. Необходимо было найти ниточку, которая вела бы к Абу Найару. В течение вчерашнего вечера, ночи и сегодняшнего утра через полицейский участок на Шарийа аль-Карнак прошли несколько десятков человек, давая на звучавшие вопросы абсолютно одинаковые ответы: нет, о новых находках ничего не слышно, никаких раритетов городские антиквары не получали; да, если что-то вдруг станет известно, непременно сообщим об этом полиции. Инспектору казалось, будто он слушает одну и ту же заезженную пластинку.

Халифа закурил очередную сигарету. Курить ему не хотелось, но табачный дым помогал бороться со сном.

— Где, по-твоему, такой тип, как Абу Найар, мог взять деньги на покупку новехоньких телевизора и холодильника?

— Откуда мне знать? — недовольно буркнул Омар, жилистый коротышка с огромным носом. — Мы были едва знакомы.

— Но ведь он что-то нашел, разве нет?

— Пусть будет по-вашему.

— Что-то, из-за чего его убили. И ты знаешь, что именно.

— Ничего я не знаю.

— Да ты настоящий Абд эль-Фарук, Омар! Без твоего ведома в Луксоре кошка не прошмыгнет.

— На этот раз прошмыгнула. Сколько раз повторять? Ничего я не знаю. Ничего!

Халифа подошел к окну, затянулся сигаретой. Он знал, что и в самом деле зря теряет время. Было ясно: Омар не расположен к откровенности, и дельного в его ответах инспектор не услышит. Юсуф тяжело вздохнул.

— Хорошо, Омар, — сказал он, продолжая смотреть в окно. — Можешь идти. Но дай мне знать, если что-то пронюхаешь.

— Обязательно, — пробормотал коротышка уже от двери. — Позвоню немедленно.

Он вышел. Юсуф и Сарийа остались вдвоем.

— Сколько их там еще? — спросил инспектор.

— Никого, — отозвался заместитель, потирая покрасневшие глаза. — Мы управились со всеми.

Халифа опустился на стул, закурил новую сигарету. Предыдущая все еще дымилась в пепельнице.

Может, он ошибается? Может, смерть Абу Найара никак не связана с торговлей предметами старины? В том, что здесь говорили опрашиваемые, нетрудно найти десяток других причин, недоброжелателей у этого Абу хватало. Ни одна нить не тянулась от убийства к антиквариату.

И все же интуиция подсказывала Халифе, что без древних безделушек дело не обошлось. Так хороший археолог нутром чувствует близкую находку. Инстинкт. Увидев татуировку скарабея, Юсуф понял: ключ к разгадке необходимо искать в прошлом.

На это же указывали и косвенные улики. Их было достаточно для того, чтобы не считать беседы с антикварами совсем уж безрезультатными. Найар явно имел отношение к торговле древностями. Недавно он разжился приличной суммой, намного большей, чем та, которую могли дать случайные приработки. Его жена категорически отрицала, что знала о каких-либо махинациях мужа с раритетами. В общем-то ничего удивительного, разве что заговорила она на эту тему сама, без всяких наводящих вопросов. Значит, была к ней готова? Заслуживала внимания и реакция опрошенных торговцев.

— Страх, — сказал Юсуф, глядя, как к потолку поднимается кольцо табачного дыма.

— Что?

— Они перепуганы, Мохаммед. Все они не находили себе места от страха.

— Еще бы. За торговлю крадеными предметами старины каждый мог бы сесть на пять лет.

Инспектор пустил к потолку новое кольцо.

— Но они боятся не нас. Их пугает что-то другое. Или кто-то.

— Не понимаю. — Сарийа прищурился.

— Что-то гложет их изнутри, Мохаммед. Они пытаются скрыть это, но страх выплывает наружу. Помнишь, мы предъявляли им фотографии Найара? Они становились белыми от ужаса, будто видели, как то же самое происходит и с ними. В Луксоре сейчас не найдешь антиквара, который не наложил бы в штаны. С таким я еще не сталкивался.

— Думаешь, они знают, кто его убил?

— Во всяком случае, подозревают. Но говорить никто из них не решится. Людей, расправившихся с Абу Найаром, они опасаются куда больше, чем нас.

Сарийа зевнул, и Юсуф заметил: во рту заместителя почти не осталось здоровых зубов.

— Так с кем, по-твоему, мы имеем дело? — поинтересовался сержант. — С местной группировкой? С парнями из Каира? Фундаменталистами?

Инспектор пожал плечами:

— Трудно сказать. Может быть, кто-то из перечисленных, может быть, нет. Точно одно: дело это серьезное.