Исчезнувший демон

На суше я больше привык к человеческому облику, который неспешно принял.

Я прошёлся вперёд, к тронному залу. У входа к нему стоял человек в доспехах и фиолетовой мантии, с серебряным амулетом-пентаграммой и чёрным мечом как у меня. Было ему лет пятьдесят, а на голове красовался обруч. Боевой маг. И явно - высокопоставленный офицер. Он о чём-то переговаривался с высокой и смуглой девушкой, тоже явно магичкой, которой было около двадцати лет. И в этой девушке ощущалось что-то знакомое. Боевой маг задумчиво курил сигару. Уже года полтора я не курил простой табак, так как перешёл на электронку, но сейчас курить хотелось сильно, поэтому я подошёл к нему.

– Здравия желаю, господин офицер, - обратился я к нему на чистом харгии.
– Не угостите ли странника сигарой?

– Конечно, господин, - ответил маг с дарским акцентом. Именно на дарском языке говорили большинство людей Маргардта. Он открыл портсигар и протянул мне курево. Я прикурил, зажигая магический огонь на кончике указательного пальца. Аромат элитного табака... Давненько я не пробовал такое.

– Видимо, господин, вы прибыли издалека, - сказала девушка.
– Негоже к главнокомандующему армией, боевому магу Тарквилу обращаться просто "господин офицер".

– Виноват, господин главнокомандующий, - ответил я, затягиваясь сигарой.
– Я действительно прибыл издалека. Я ожидал увидеть здесь другого главнокомандующего, Шаббара.

– Боюсь, это невозможно, господин странник, - ответил Тарквил, опустив глаза.
– Генерал Шаббар умер уже десять лет назад.

Как я это услышал, скупая мужская слеза скатилась по моей щеке. Генерал Шаббар был одним из моих первых друзей. Когда отец был занят, именно он учил меня сражаться и командовать армией. Ему я доверял как родителям. Тяжело услышать о смерти старого друга, когда после долгого отсутствия вернулся на родину.

– Мне жаль, господин странник, - произнёс Тарквил, - мне жаль.

В это время девушка внимательно изучала моё лицо, а затем произнесла:

– Кажется, господин странник, я знаю, кто вы. Вернее, кто ты. Ты - мой брат Буракх, изгнанный отцом девятнадцать лет назад. Я не запомнила тебя лично, твои портреты были уничтожены после твоего изгнания, но ты сильно похож на отца и на Хейбара.

– Электра?
– изумился я.

– Верно, братец, - ответила девушка.

Я молча стоял и задумчиво курил. Когда отец изгнал меня, моей сестричке Электре было три годика. Прошло девятнадцать лет, значит, сейчас ей уже двадцать два. Маленькая девочка, которая не помнила меня, стала женщиной, которая знает, что я - бунтовщик и изгнанник. Мой старый друг, генерал Шаббар, умер. Да многие мои знакомые из смертных рас почти за двадцать лет наверняка умерли! И выросло новое поколение смертных, незнакомое со мной, поскольку я убедился, что моё имя было вычеркнуто из истории. И внешне столица сильно изменилась. Это не тот город, который я любил, не тот мир, не та страна. Я тосковал по княжеству Аваддон, по дворцу, по городу, также носящему имя Аваддон. Но теперь я понял, что эта тоска была не по месту, а по некоему образу, существующему в моей голове и в моём сердце, моему личному городу Аваддон, осевшему в памяти, по идее города. Тоска по детству, отрочеству, первой любви, любящим родителям. Игорь Корнелюк в одной из песен назвал Петербург "Город, которого нет". Мой личный Город, которого нет - Аваддон.

Двери тронного зала отворились, и оттуда вышла женщина, молодая лицом и телом, но по её взгляду ощущалось, что она прожила несколько веков. Смуглая, рыжеволосая, зеленоглазая. В человеческом облике. Есть у неё и облик владычицы морской.

– Узнаешь, мама?
– спросила Электра, показав ей на меня.

– Родная мать всегда узнает сына, - ответила та.
– И вот, ты явился домой, Буракх.

– Здравствуй, мама, - ответил я.
– Я перед тобой. Мятежник. Предатель. Изгнанник. Знаю, что ты меня, конечно, не простишь. Но позволь мне остаться тут на небольшой срок по делу. Обещаю, я скоро покину княжество.

Мать, не сказав ни слова, обняла меня. И на её глазах выступили слёзы. Слёзы счастья. И на моих - тоже.

– Я прощаю тебя, - ответила она.
– Я знала, что это произойдёт. Такова ваша природа, ангелы Бездны. Жажда власти, в твоём случае, смешанная с юношеской импульсивностью. Ангелы Бездны всегда грызутся за трон со своими родственниками. Да и твой отец, чтобы стать Верховным, убил в бою собственного кузена. Изгнание было твоим наказанием, Буракх. Как тюремный срок. Ты пробыл в мире Земля девятнадцать лет, почти двадцать. Ты искупил своё преступление.

Шокированный, я затянулся сигарой. Чудны дела твои, Бездна!

– Пройдём в тронный зал, - сказала мать. И я последовал за ней.

В зале, на Коралловом Троне восседал мой старший брат Хейбар. Этот трон принадлежал Верховному, то есть отцу.

– Теперь, когда ваш отец пропал, Хейбар - регент, - сказала мать.

– Кого я вижу, - оскалил зубы в некоем улыбки подобии Хейбар.
– Братишка Буракх. Бунтовщик. Братоубийца.

– А ведь я тебя не убил, - ответил я, ухмыльнувшись ему в ответ.

– Так или иначе, срок твоего изгнания подошёл к концу. И я готов обеспечить тебе приём, достойный князя, Буракх. Слово регента.

– Ах вот ты каков, ИО царя Иван Васильевич Бунша, - сказал я. Мой брат не был знаком с современной культурой Земли, поэтому фразы не понял.

– Похоже, Земля изменила тебя, брат. Отец часто посещал этот мир и наблюдал за тобой. Он знает, что ты теперь расследуешь преступления. Поэтому хорошим вариантом было поручить это дело тебе.

Во взгляде Хейбара читалась подозрительность. И неозвученный вопрос: "Уж не ты ли, Буракх, причастен к похищению?" А при своей жажде власти я мог. Мог желать не просто короны княжества Аваддон, а трона Верховного. И мог убрать отца, как помеху на пути к абсолютной власти. Но я этого не делал.

– Как тебе на Коралловом троне, брат?
– спросил я.
– Привык уже?

– Нет, - ответил Хейбар, покачав головой.
– С трудом справляюсь с обязанностями регента. Очевидно, я ещё молод.

– Отец был моложе нас обоих, когда стал Верховным, - возразил я.

– Отец владел силами Богов Изначальных, которых у нас пока нет.

– Не говори о нём в прошедшем времени!
– крикнул я.

Вот и первый подозреваемый в похищении или убийстве отца! Хейбар мог сам убрать его, чтобы заполучить трон и корону Верховного, а заказать расследование, чтобы отвести подозрения от собственной персоны.

– Поверь мне, брат, мне сейчас нелегко, - сказал Хейбар.
– Я один не справляюсь со всей полнотой власти, что судьба возложила на меня. Частью подвластных отцу территорий правят сёстры. Лирида исполняет обязанности богини Луны, а Филира - королевы эльфов.

Может, Хейбар и не врал. Но от этого не перестал быть подозреваемым. Я ему доверяю как брату - то есть, не доверяю совсем.

Я затянулся сигарой. Слишком уж за девятнадцать лет я привык к техническому прогрессу. В этом мире не хватало электронных сигарет, автомобилей, компьютеров, мобильных телефонов. И вообще в быту тут не пользовались электричеством. Я задался и другим вопросом - я всегда считал царство моих родителей самым справедливым в Маргардте. А является ли вообще справедливой абсолютная монархия? К тому же та, где монарх несменяем, так как бессмертен. Не рискует ли рано или поздно такая власть выродиться в тиранию? Не должны ли правители сменяться?

И тут до меня дошло: похоже, это не Маргардт и княжество Аваддон изменились. Это изменился я. Стал землянином. Очеловечился. Я обнаружил, что задаюсь экзистенциальным вопросом: какой мир мой родной? Маргардт или Земля? И ещё более ужасающим: кто я вообще такой? Буракх или Эдуард Ларан?

Глава 4

Боковая дверь в тронный зал открылась, и в неё зашёл подросток - мальчик лет тринадцати с начавшими пробиваться усиками. Он был облачён в серебристую кольчугу, выглядящую точь-в-точь как моя, и сам сильно напоминал Хейбара и меня, только не такой смуглый. И я уже догадался, кто это, хотя до сего момента не знал о его существовании. Мой племянник, сын Хейбара, совсем юный принц Маргардта. Я даже пока не знаю, как его зовут.