Ищу классного парня

– Может быть, – ответила она. Я вздохнула с облегчением. Но потом она добавила: – А может, и нужна.

И вдруг по какой-то непостижимой причине я бросилась на защиту ее традиционных взглядов, ее диверсионно-десантного жениха…

– Одри, да ты с ума сошла! – вскричала я. – Джейми любит тебя. Он подарил тебе кольцо. Он готов связать себя обязательствами. Ты вообще представляешь себе, НАСКОЛЬКО ТРУДНО НАЙТИ МАЛО-МАЛЬСКИ ПРИЛИЧНОГО ПАРНЯ, КОТОРЫЙ ХОЧЕТ СВЯЗАТЬ СЕБЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМИ?

Я умоляла ее сказать ему, что я ее напоила. Что я оставила ее одну на растерзание пьяному в стельку актеру, который снимается в рекламе.

– Обвини во всем меня, – предложила я. – Все поверят, если ты скажешь, что во всем виновата я.

– Бен, успокойся, – перебила она. – Тебя это меньше всего касается. – Потом она добавила: – Думаешь, у тебя и у меня не осталось ничего общего?

Я поразмыслила над этими словами, теребя в руках рулон туалетной бумаги.

– Ну, мы обе сидим в туалете и в одно и то же время оплакиваем любовные отношения, которые закончились полным крахом, – заявила я.

– Молодец.

– И возможно, нам обеим сейчас не помешает выпить.

– Правильно. Только давай пойдем куда-нибудь, где подают белое вино? Я люблю белое вино.

– Не вопрос.

– И еще кое-что, Бен.

– Что?

– Можно позаимствовать у тебя блеск для губ?

– Который на мне сегодня?

– Мне очень нравится.

Естественно, я не могла отказать.

Когда Одри была маленькой, она частенько врывалась в мою комнату и перебирала всю мою косметику, примеряла одежду и слушала кассеты. Меня это раздражало. Я умоляла маму, чтобы она разрешила мне установить на дверь моей комнаты замок. Но она не позволила, поэтому я повесила снаружи табличку: «ВХОД ЗАПРЕЩЕН БЕЗ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО РАЗРЕШЕНИЯ АДМИНИСТРАТОРА!» Копаясь в сумочке в поисках блеска, я подумала, что, возможно, не табличка заставила Одри прекратить свои рейды, а сам факт, что я вообще ее повесила.

Я взяла бумажный носовой платок и потерла им под глазами, чтобы посмотреть, останутся ли черные следы от туши. Потом встала и расправила юбку. Од вышла из кабинки и сделала то же самое. Я протянула ей тюбик с блеском. Он был почти пустой, но его содержимого должно было хватить еще на один раз.

– А знаешь что, Одри? – сказала я, положив руку ей на плечо. – Мне кажется, он тебе очень пойдет.

* * *

– Ты совсем больная?

Так получилось, что Одри не пришлось сваливать вину на меня. Все произошло само собой, и мамуля орала от возмущения, с тех пор как позвонила в девять утра, задолго до того времени, когда я обычно просыпаюсь.

– Но я не виновата! – вставила я, когда она закрыла рот, чтобы перевести дыхание. – Это она захотела поговорить с парнем по имени Мамбо. Она захотела выпить с парнем Мамбо. А потом она решила поцеловать парня Мамбо. Я пыталась отговорить ее от этого. Я говорила: «Одри, нельзя вот так кидаться из стороны в сторону…»

Она оборвала меня.

– Наверно, твоей сестре придется прийти к следующему заключению с помощью собственных ошибок. Ей придется понять, так же, как в свое время поняла я, что после двадцати можно веселиться сколько угодно. Но невозможно вернуть годы, напрасно потраченные на мужчин, выпивку и дешевый секс.

– Да, только знаешь, мам, мне эти годы не кажутся напрасно потраченными. И раньше ты была со мной согласна.

– Я не хочу говорить об этом.

– Тогда зачем ты мне позвонила?

– Яне помню.

Она повесила трубку.

Даже папа, мистер Всегда Будь Собой, не очень-то обрадовался случившемуся. Он отправил мне е-мейл из Коста-Рики, в котором было всего четыре слова: «Хорошо поработала. Aloha [93] , папа».

После вечеринки Одри пустилась во все тяжкие, каждый день она придумывала что-то новое. Сначала она слетала в Сан-Франциско и сказала Джейми, что ей нужно время подумать. Потом она упаковала свои вещи и переехала к подруге по колледжу. Та жила в Нью-Йорке и, судя по всему, неплохо там устроилась: она проводила маркетинговые исследования для «Городского снаряжения». Что касается свадьбы, Одри не утверждала, что она состоится, но и не говорила, что она отменяется. На раздумье Од взяла ровно шесть недель. Не так уж много времени, для того чтобы счастливая пара могла воссоединиться. Не говоря уже о том, что если Одри и Джейми не помирятся в течение следующих двух недель, мамуля потеряет залог, который уже внесла в церковь. Она угрожала, что подаст на меня в суд за потерянные деньги и моральный ущерб. Я успокаивала себя тем, что она просто шутит.

93

Aloha – привет (гавайск.).

Все утро телефон разрывался от звонков, так что у меня даже не было времени, чтобы переодеться. Следующим звонившим оказалась Одри, и я собралась с духом, готовясь выслушать еще одну тираду. Очевидно, она уже горько пожалела о том, что натворила, и искала козла отпущения. Однако голос Одри звучал на удивление весело. Казалось, она великолепно проводит время.

– Можешь поверить, я в Манхэттене! – Она захлебывалась от радости. – Я раньше никуда не ездила одна. У Шерон потрясающая квартира на последнем этаже в Челсоне.

– Челси.

– Какая разница! И она говорит, что познакомит меня с кучей классных парней, с которыми я смогу флиртовать сколько мне вздумается!

Я сделала последнюю отчаянную попытку:

– А чем будет заниматься Джейми, пока ты, как последняя шлюха, будешь «клеить» всех парней в Челси?

– Я не шлюха. Я делаю то, что сделала бы ты на моем месте. И мне это нравится. – Я услышала звон бокалов.

– Ты пьешь? – спросила я. В Нью-Йорке сейчас было всего полпервого дня.

– Мартини со вкусом киви, а что? – ответила она. – Знаешь, я хочу немного оторваться, делать то, что мне нравится, и не думать о последствиях. Ты должна меня понять.

Я закурила. Благодаря годам, в течение которых я только и делала, что отрывалась, я оставалась верна только одному чувству – любви к никотину. А теперь я породила вот это чудовище.

– Так что там с Максом? – поинтересовалась Одри. Возможно, это был первый вопрос без издевки, который она задала мне за долгие годы.

– Ничего, – ответила я и покачала головой. Я чуть было не начала пускать ей пыль в глаза, но потом решила, что факты говорят сами за себя, и сказала ей правду. – Я уверена, что он видел меня на вечеринке, но он не позвонил, чтобы объяснить причину своего непонятного поведения.

– Ты разочарована?

– Да, думаю, разочарована.

– Ты надеялась, что он передумает?

– Я надеялась, он поймет, что в душе я хотела того же, что и он, – вздохнула я. – То есть я была счастлива. Мне не были нужны суперсерьезные отношения, я просто хотела знать, чего мне ожидать.

Одри помолчала, потом сказала:

– Знаешь, раньше я ничего не говорила, потому что не знала, как ты это воспримешь. Но иногда, чтобы получить то, что ты хочешь, сначала нужно самой понять, что это значит.

– О чем это ты?

– Я о том, что мне кажется, тебе не нужно было изворачиваться. Тебе нужно было прямо сказать Максу, что ты хочешь возложить на него некие обязательства. Что ты хочешь стать его официальной подругой, что тебе нужна его любовь и преданность и все такое. И если бы он сказал, что его это не устраивает, ты бы по крайней мере начала новую жизнь со спокойной душой.

– Понятно. – Это замечание застало меня врасплох. Я удивилась, что из всех людей только Одри удалось проникнуть в суть происходящего. Я не знала, что сказать. Поэтому я просто засмеялась и ответила: – Спасибо вам большое, миссис Молодые Республиканцы Америки.