Ищу комиссара

Шабалин помолчал, поджав губы.

— Нет, — ответил он, наконец. — Не согласен. Плевать я хотел на всякие отношения. Я никогда от службы не отлынивал. Ты хорошо знаешь. Но теперь… — Он шагнул ближе и опустил на стол кулак. — Теперь я из кожи вылезу, жилы порву, но найду эти проклятые шкурки! Ты меня понял?

Костик кивнул. Шабалин отступил от стола и спросил:

— Больше не нужен?

— Нет, — ответил Костик. — Комаров вернулся?

Шабалин отрицательно покачал головой.

— А Редозубов?

— Редозубов здесь.

— Пошли его ко мне.

Шабалин кивнул и вышел из кабинета.

— Отличный оперативник, — вздохнул Собко. — Талант.

Костик придвинул ближе телеграмму, оставленную Шабалиным на краю стола, прочел еще раз и сказал:

— Ну так что будем делать? С ней поговорим?

— Бесполезно, — хрипло сказал Собко. — Не скажет. Она на суде молчала, как в рот воды набрала. А тут…

Дверь приоткрылась:

— Разрешите?

— Входи-входи, — сказал Костик. — Вот взгляни, — указал он на телеграмму. — Надо будет завтра с утра съездить в Малую Кунду. До Новой Техники на лесовозе подскочишь, а там пешком недалеко… Конечно, его может и не быть, даже, скорее всего, и не будет, но поговоришь с людьми в деревне… возможно, кто видел. И вообще — осмотрись. Понял?

— Да.

— Все, свободен. С утра на рапорт не приходи, а прямо туда.

— Ясно. — Редозубов направился к двери, и в это время Собко, продолжая прерванный разговор, сказал:

— А вот с этим парнем, Игорем, побеседовать не мешает.

Редозубов, взявшись за ручку двери, остановился.

— Он тоже не скажет, — возразил Костик. — Гордый парень.

— Вот и нужно как-то подойти к нему.

Редозубов обернулся.

— Что еще? — спросил Костик.

— Николай Михайлович, позвольте мне поговорить с Игорем! Я его знаю немного… Он техникой увлекается… Я с ним в книжном магазине познакомился… помог ему немного…

Костик посмотрел на Собко.

— А ну-ка присядь, — обратился тот к Редозубову. — Потолкуем.

3

Игоря он встретил у ворот школы как бы случайно, предварительно созвонившись с учительской и узнав, когда заканчиваются уроки в 10 «А». Игорь вышел вместе с красивой одноклассницей в беличьей шубке, дочерью главного инженера леспромхоза. О чем они говорили, разобрать было трудно; впрочем, говорила больше девушка, Игорь же хмуро слушал.

— Ладно, я подумаю, — ответил он, наконец, когда они подошли совсем близко. Увидев Редозубова, одноклассница быстро ушла. Игорь какое-то время тупо смотрел под ноги, затем вздохнул и протянул руку:

— Привет.

— Здорово! — весело сказал Редозубов. — Ты чего такой мрачный? Пару что ли, схлопотал?

Игорь усмехнулся:

— Если бы…

— А я тебе клапана достал, — продолжал Редозубов. — ты чего не звонил? Я уж в гараже договорился, сходим вместе, заточим…

— Да-да, спасибо… — пробормотал Игорь. — Ты… тебе в какую сторону?

— Да мне все равно, — сказал Редозубов. — Так болтаюсь… Могу даже проводить!

Они миновали кинотеатр, осажденный толпой ребятишек, рвавшихся на трехчасовой сеанс.

— Ну, так как же с клапанами?

— Ах, не до клапанов мне сейчас! — вырвалось у Игоря. — Извини, пожалуйста…

— А я знаю, до чего тебе, — сказал Редозубов. Игорь посмотрел на него и усмехнулся. — Я знаю, до чего тебе, — повторил Редозубов. Это был рискованный шаг, но ничего другого не оставалось. — На свидание не пришла.

Игорь вздрогнул.

— Ты… откуда знаешь?

— Неважно. Ну, так не пришла?

Игорь не ответил.

— Ладно. Можешь не отвечать.

— Ты… ты ее знаешь?..

Редозубов кивнул.

— Откуда?

Редозубов пожал плечами.

— Откуда ты ее знаешь?!

— Вот что, — сказал Редозубов. — Слушай меня внимательно. А потом я тебя послушаю, договорились? Ну так вот. У нее до тебя был один… парень…

Игорь остановился:

— Что?!

— Она на пять лет старше тебя. Что же тут особенного?

— Как что особенного?! — вскричал Игорь. — Да я ее люблю!..

Он осекся, но было поздно.

— Любишь? — жестко переспросил Редозубов. — Как свой мотоцикл, что ли?

— Ты… как ты смеешь?.. Я к тебе… как к другу, а ты…

— А как же тебя еще понимать? Это о машине можно рассуждать: новая — лучше, подержанная — хуже. А она человек. У нее была до тебя своя жизнь, и если тебе это не нравится, так отойди в сторону… Впрочем, что я тебе объясняю. Ты еще ребенок… Вот опять вскинулся! А взрослый человек никогда на это не обидится. — Он помолчал и медленно пошел по тротуару. Игорь двинулся следом. — Ну так вот. У нее был парень. И парень этот попал в тюрьму. За кражу. А потом бежал. И мы его теперь ищем. Понял?

Игорь остолбенел.

— Так вот оно что… — прошептал он.

Редозубов помолчал.

— Вот что, Игорь. Ты пока не должен с ней встречаться. Дело серьезное, сам видишь. Говорю как друг. Ну, если хочешь, как работник милиции. Ты меня понял?

4

Начальника ЛОМ станции Верхне-Кундинская Валентина Ивановича Баскова разбудил телефонный звонок. Было около семи утра. Обычно он и сам вставал в это время, но со вчерашнего дня Басков был в отпуске, а на послезавтра были заказаны уже билеты до Рязани, где жили родители жены. То, что ему позвонили, объяснялось либо тем, что вызванный для дежурства с линейного поста станции Советская младший лейтенант Перязев не знал или забыл о том, что начальник ЛОМ в отпуске, либо тем, что случилось что-то чрезвычайное.

Осторожно, прикрыв плотнее дверь в комнату дочерей, Басков вышел в прихожую, куда еще вчера перенес аппараты, и, сняв трубку железнодорожного телефона, негромко сказал:

— Слушаю.

— Товарищ капитан! — тотчас раздался торопливый голос Перязева. — В райотделе побег из КПЗ. Бежали двое, один из них наш, Краснухин, по краже из ледника. Вилисов только что приехал дело по нему заканчивать, а он…

— Ориентировку по линии передали? — перебил Басков.

— Сейчас будем передавать, товарищ капитан. Из райотдела Шабалин подскочил, привез установочные данные. Но на сто тридцатый — они на него по времени успевали — я уже передал…

— Сто тридцатый кто сопровождает?

— Старшина Акобия. Он Краснухнна знает в лицо.

— Хорошо, — сказал Басков. — Личному составу объявить тревогу. II пришлите за мной машину.

Он положил трубку и услышал, как хлопнула на кухне дверца холодильника. Басков заглянул на кухню!

— Ну, зачем ты? Я ненадолго.

— Иди одевайся, — ответила жена. — Позавтракать-то надо.

Когда он, быстро одевшись, глотал, почти не жуя, обжигаясь, яичницу, по замерзшим стеклам скользнули лучи автомобильных фар.