Исекайнутый

Я вызвал интерфейс своего пространственного инвентаря — этот удобный дар системы оказался одним из самых полезных моих преимуществ. Особенно здесь, где отсутствие роскоши и излишков было возведено в культ. Я достал Рассекатель Судеб, мгновенно материализовавшийся в моей руке. Клинок легендарного меча сверкал все так же ярко, как в день, когда я впервые взял его в руки.

— Что будешь делать, если монахи откажутся нам помогать? — спросил Эрик, торопливо запихивая свои вещи в потрёпанный рюкзак.

— Их решение не изменит моего, — ответил я, пробуя баланс меча. Он казался удивительно лёгким, словно был продолжением моей руки. — Я возвращаюсь в Калверию в любом случае.

— Одного тебя будет недостаточно, — покачал головой Эрик. — Если демоны действительно стали сильнее…

— Я тоже стал намного сильнее, — тихо ответил я, выполняя пробный выпад. Клинок со свистом рассёк воздух. — И я не один. В Калверии Аврелия, Селена, Рудгард, если он решит присоединиться…

— И я, — вдруг твёрдо сказал Эрик, выпрямляясь. — Я знаю, что не похож на великого воина, но моя магия может пригодиться. К тому же, — он ухмыльнулся, — кто-то же должен собирать трофеи, после того, как ты начнешь крушить демонов направо и налево.

Я благодарно кивнул — слова Эрика значили для меня больше, чем он мог предположить.

В дверь постучали, и на пороге появился сам Брат Торвальд. Его суровое лицо, казалось, было высечено из того же камня, что и стены монастыря.

— Собираешься, — констатировал он, окидывая взглядом мои приготовления.

— Да, — просто ответил я. — Независимо от решения совета, я должен вернуться в Калверию.

Торвальд кивнул, словно ожидал такого ответа.

— Совет ещё не принял окончательного решения, — сказал он, проходя в комнату и прикрывая за собой дверь. — Но я пришёл не поэтому.

Он опустился на край койки, которая протестующе скрипнула под его весом.

— Когда ты появился здесь, я был уверен, что ты не продержишься и недели, — честно сказал он. — Слишком мягкий, слишком… непохожий на настоящего воина.

Я молча ждал продолжения, не перебивая.

— Но ты удивил меня, — продолжил Торвальд. — Ты не сдался. Не сломался. Каждый день ты вставал и продолжал, несмотря на боль, на усталость. Это… достойно уважения.

Я был поражён. За всё время в храме я не слышал от сурового наставника ничего, что хотя бы отдалённо напоминало похвалу.

— Спасибо, Брат Торвальд, — искренне ответил я. — Это много значит для меня.

— Не благодари раньше времени, — хмыкнул монах. — Я пришёл не только хвалить.

Он выпрямился, его лицо снова стало суровым:

— Ты всё ещё слишком мягок для настоящего воина. Слишком много думаешь, слишком мало полагаешься на инстинкты. Это может стать твоей слабостью в бою с демонами.

— Я учту это, — кивнул я.

— И ещё, — Торвальд достал из-за пояса небольшой кожаный мешочек. — Возьми. Это поможет тебе сохранить силу в пути.

Я принял подарок и развязал шнурок. Внутри оказались небольшие серебристые шарики размером с виноградину.

— Экстракт силы, — пояснил Торвальд. — Древний рецепт нашего ордена. Один шарик в день будет держать тебя на пике формы даже без тренировок. Только не злоупотребляй — они вызывают привыкание.

— Благодарю, — я бережно завязал мешочек. — Это неожиданно.

Торвальд поднялся, готовясь уйти:

— Анатолий говорит: «Сильный помогает слабому стать сильнее, ибо в этом его долг перед миром». А ты… ты стал сильнее, Саша. Не подведи нас там.

С этими словами он повернулся, чтобы уйти, но у двери остановился:

— И не забывай тренироваться. Особенно ноги. Они у тебя всё ещё как у цыплёнка.

Я не смог сдержать улыбки:

— Надо подкачаться?

— Надо подкачаться, — серьёзно кивнул Торвальд и вышел.

Эрик, всё это время молча стоявший в углу, выдохнул:

— Вау. Это было… неожиданно. Я думал, он пришёл отговаривать тебя.

— Я тоже, — признался я, убирая мешочек с экстрактом в инвентарь. — Но похоже, даже в храме Кача не все так однозначно.

Остаток ночи мы провели, завершая приготовления к отъезду. Я проверил своё снаряжение, заточил кинжал, собрал запас провизии на дорогу. Эрик занимался своей частью: аккуратно перебирал амулеты, порошки и склянки с непроизносимыми названиями. За время в храме он явно не терял времени зря — связи с местным снабженцем приносили плоды, и теперь его пространственный мешок больше напоминал лавку мага, чем дорожную поклажу.

Когда небо за узким окном кельи начало светлеть, превращаясь из чернильно-чёрного в глубокий индиго, раздался громкий стук в дверь. Я открыл, ожидая увидеть Морвелин или кого-то из младших послушников с сообщением от Совета, но на пороге стоял сам Брат Максимилиан. Его обычно строгое лицо сегодня казалось особенно торжественным.

— Послушник Саша, — произнёс он официальным тоном. — Совет принял решение.

Я кивнул, готовясь принять любой вердикт.

— Храм Кача направляет отряд из тридцати братьев в Калверию, — сообщил Максимилиан. — Мы вспомнили нашу клятву перед бароном Измайловым и его родом, и не можем оставаться в стороне, когда земли, которые он нам завещал защищать, находятся под угрозой.

Эта новость превзошла все мои ожидания. Я ожидал, что Совет, может быть, направит двух-трёх монахов или просто даст нам формальное благословение. Но тридцать братьев? Это серьёзная сила, особенно учитывая уровень подготовки монахов Кача.

— Это… щедрое предложение, Брат Максимилиан, — я склонил голову в знак уважения. — Селена будет признательна за такую поддержку.

— Есть ещё кое-что, — Максимилиан достал из складок своей накидки свёрнутый пергамент. — Совет решил, что отряд должен отправиться под предводительством того, кто знает ситуацию в Калверии лучше всех нас. Того, кто уже сражался с этими демонами и выжил.

Он протянул мне пергамент.

— Но я даже не посвящённый брат, — растерянно произнёс я, принимая свиток. — Всего лишь послушник…

— Это свидетельство об окончании обучения, — пояснил Максимилиан с лёгкой, почти незаметной улыбкой. — Первое за двадцать лет, которое выдано до завершения трёхлетнего срока. Совет признал твою подготовку… достаточной.

Я развернул пергамент. На нём каллиграфическим почерком было выведено моё имя и положение: «Брат Александр, Воин Святого Анатолия, Хранитель Железной Клятвы». Внизу стояли подписи всех старших монахов, включая Торвальда.

— Брат Торвальд настаивал, — заметил Максимилиан, заметив мой удивлённый взгляд. — Сказал, что если мы не признаем твои достижения сейчас, то будем выглядеть глупцами, когда ты вернёшься после победы над демонами.