Исход Эдема

— Ты сам сказал, — продолжаю я. — Люцифер отпустил меня. Призыв разрушен. Я тебе больше не нужна.

В мгновение ока, он прижимает меня к кафельной стене и прижимает свое тело к моему. У меня перехватывает дыхание от ощущения его жара и твердого тела, меня переполняют эмоции.

До этого момента я была в порядке. Изо всех сил я сопротивляюсь желанию позволить ему обнять меня и задушить своим огромным телом. Он знает, что делает. Он держит меня в клетке своих рук и смотрит с понимающей ухмылкой. он знает, какое влияние оказывает на меня. Мы могли бы говорить обо одном и том же целый день, но как только он касается меня, у меня не остается выбора, кроме как подчиниться его огню.

— Ты хочешь сказать, что не уверена во мне? — бормочет он, его теплое дыхание задевает волосы у моего уха. — Что ты не уверена на счет этого?

— Я говорю…

Затем его губы сминают мои в горячем, нежном и властном поцелуе. Он зарывается пальцами мне в волосы, и потянув, наклоняет мою голову так, чтобы получить достаточно доступа к моему рту. Он языком раздвигает мои губы и медленно углубляет поцелуй. Как ленивый воскресный секс, который длится часами под звуки дождя на фоне запотевших окон. Я полностью растворяюсь в Легионе, стоя на цыпочках и обхватывая руками его за шею. Это маленькое шоу капитуляции что-то вызывает по его холодной, черствой внешностью и воспламеняет горячее безумие. Стоя прижатой к стене, я чувствую, как мои сапоги до бедер сползают и Легион кладет, нет сжимает мои бедра. Он глотает мои стоны, как воду, позволяя им утолить его разрушительную жажду. Он разрывает поцелуй для того, чтобы пригвоздить меня своим безжалостным серебристым взглядом.

— Он не прикоснется к тебе, — приказывает он. — Твою мать, он даже пальцем тебя не тронет.

— Ты не можешь указывать мне, что делать, — отвечаю я, неровно дыша. Я задыхаюсь, голова кружится. Я не знаю, из-за алкоголя это или из-за Ли.

— Только что указал.

Он целует меня снова, на этот раз, нападая на мой рот языком и зубами. Он не проявляет нежности. Он груб. И черт бы побрал, меня это заводит. Мои соски напряжены, трутся об бюстгальтер и изнывают от желания, чтобы к ним прикоснулись. Он настолько твёрд, что натягивается перед джинс, трения шва мне хватает, чтобы вызвать первые спазмы оргазма и стоны. Я, должно быть, прошлой ночью кончала с полдюжины раз, но я чувствую, что нахожусь на грани еще одного оргазма. Затем, он целует меня и опускает на пол. Стоя на каблуках, меня покачивает и я хватаюсь за бицепсы Легиона, чтобы сохранить равновесие и успокоиться.

— Что это было? — тяжело дыша, спрашиваю я. В голове туман, и я чувствую, что вот-вот упаду в обморок, это либо от недостатка кислорода, либо от алкоголя или от сильнейшего вожделения.

— Это я. Повторяю…он не прикоснется к тебе.

— Ты ревнуешь, — успеваю сказать между рваными вдохами.

— Ревность — эмоция, присущая людям, Иден. А я не такой как они. Так какого черта я должен ее испытывать?

Я смотрю на него серьезным взглядом, пусть даже слега затуманенным.

— Забавно. Говоришь, как Люцифер. Может быть, вы похожи больше, чем ты хочешь признать?

Ярость. Чистейшая ярость искажает его лицо.

— Я совсем не похож на него.

Он отступает, и холод вторгается в пространство между нами, такое чувство, что между нами океаны. Какая бы черная магия ни существовала мгновение назад, моя спина против кафельной стены, и мои бедра, обернутые вокруг его бедер, рассеялись, приветствуя кусающий холод, который заставляет меня дрожать на ватных ногах. Его выражение лица каменное и я мельком вижу монстра, который удерживал меня на кровати и рукой сжимал мне горло, пытался изгнать незваного гостя из моей души. Он этого не заслуживает. Я поняла это, как только слова слетели с опухших от поцелуя губ. Но я никогда не могла во время остановиться. И несмотря на то, что это было подло и мелочно, но его реакция на мои слова, говорит обо всем, что нужно знать: это не ложь. Люцифер и Легион одной плоти, одной крови. Они были связаны в своем стремлении к восстанию задолго до того, как жажда мести и анархии очернила их сердца. Конечно, он не сильно отличается от Люцифера. Он может грешить по-другому, но он всегда будет грешником до самой глубины души.

— Слушай, я должна идти… — бормочу я, повернувшись к двери.

Я готовлюсь к тому, что он остановит меня, но… ничего. Ни единого слова. «Скажи мне остаться», внутренне призываю я. «Скажи мне, что я веду себя глупо и бессердечно. Прижми меня к стене и заставь пожалеть, что я тебя бросила».

Но это не какая-то отвратительная подростковая мыльная драма, где герой яро признаётся своей дуре-подруге в привязанности, сопротивляясь желанию вернуться к естественному своему поведению. Легион никогда не делал вид, что он нечто большее, чем он есть, и это-только между нами-никогда не будет больше, чем было. Когда я оглядываюсь назад, когда я со скрипом отпираю замок двери, Легион даже не смотрит на меня. Он стоит неподвижно, как статуя, крепко сжав челюсти и это единственный признак того, что он живой. Хотела бы я подойти к нему и сказать, что мне жаль. Сказать ему, что боюсь и неуверенна в самое себе, и умолять Ли, чтобы он сделал мой мир немного лучше. Но я не могу. И не буду. Может, у меня за душой не так много, но у меня есть гордость.

Когда я открываю дверь, то в коридоре собралась уже приличная очередь девушек, которые бы с радостью избавились от лишне выпитого вина и мартини. Я бормочу какое-то объяснение и прохожу мимо них. Но прежде чем я полностью покину туалет я заглядываю внутрь. Легион исчез. Может быть, в этот раз навсегда.

— Готова? — выжидательно спрашивает Кристиан, когда я подхожу к столику. Счет уже оплачен, и сестра с Беном уехали обратно домой, а я застряла с Кристианом, по крайней мере, на пару часов. Черт. Как долго меня не было?

— Да, конечно, — говорю я, пытаясь улыбнуться.

Я все еще чувствую Легиона на губах. Все еще чувствую его вкус на своем языке. Его отпечатки пальцев обжигают мои бедра. Черт, я все еще влажная от трения его джинсов о мои трусики. Но я смиряюсь с этим и позволяю Кристиану вывести меня из переполненного ресторана на покрытый инеем тротуар. Город оживлен, несмотря на холод. Я плотнее укутываюсь в свое шерстяное пальто, мечтая попасть в теплое место. Я так привыкла к теплу, которое дарила Се7мерка, когда они были рядом. Это было похоже на путешествие с собственным камином. Кристиан замечает мою дрожь и ближе прижимается ко мне, когда мы спускаемся по кварталу к барам и ресторанам.

— Хочешь я дам тебе свое пальто? — предлагает он. Я качаю головой, прежде чем он успеет стащить пальто с плеч, которые под свитером кажутся широкими и мускулистыми. Неплохо.

— Я в порядке. Но спасибо.

— Уверена? Ненавижу носить пальто. Пока я сюда не переехала, у меня ни одного не было.

Я вдыхаю ледяной воздух и киваю.

— Да, зимы в Чикаго довольно жестокие.

Краем глаза я вижу, как он по-мальчишески пожимает плечами.

— Думаю, есть вещи и похуже.

Еще несколько шагов, и мы прибудем в место типа спортивного бара, которое, кажется гораздо удобнее, чем ресторан, который мы только что покинули, но тут так же шумно. Дрянная музыка, дешевый декор, но зато тепло, и, как и обещали, есть бильярдные столы среди моря столиков, заваленных корзинками куриных крылышек, картофеля фри и бутылок дешевого пива. Мы протискиваемся сквозь толпу, останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы извиниться. Кристиан держит руку на моей пояснице, но не так низко, чтобы выглядеть самонадеянным или собственником. Он просто вежлив, что кажется…милым. После того, как Легион толкнул меня к стене, дернул меня за волосы, и украл дыхание своим поцелуем, все в Кристиане кажется хорошим, скромным, безопасным. И это должно быть хорошо. Мы находим открытый стол, и я хватаю бильярдный кий, пока Кристиан расставляет шары. Когда официантка подходит чтобы узнать, не хотим ли мы чего-нибудь, он поднимает бровь в мою сторону.

Давайте посмотрим на это объективно, хорошо?

Я на свидании с парнем, которого буквально встретила пару часов назад. Я даже не знаю его фамилию (ну, он, возможно, сказал мне, но давайте будем честными…я, вероятно, не слушала). Я уже пропустила несколько бокалов, и моя сестра, единственная семья, которая у меня есть в этом мире, делает, Бог знает, что со своим кавалером. И не будем забывать… демоны преследуют меня. Но, Призыв меня больше не беспокоит. Люцифер дал мне слово, что он не причинит мне вреда, или другим невинным. И если он появится, его почерк будет больше похож на соблазнение, а не на разрушение. Господь знает, что это последнее, с чем мое хрупкое душевное состояние может справиться прямо сейчас. Моя жизнь сложна, но сейчас она более менее нормальна, чем когда-либо. К тому же, я без гроша. Не нормально, но и не плохо совсем.