Исход. Том 2

Джо ничего не ответил.

— И когда я попросила Ларри… стала на колени и попросила его… он даже не стал утруждать себя. Он слишком занят ролью великого человека. Так что в этом нет моей вины! Я не виновата!

Мальчик продолжал безучастно смотреть на нее. Страх стал возвращаться к Надин, заглушая ее злобу. Она попятилась от него к двери и стала шарить рукой в поисках дверной ручки. В конце концов она нащупала ее, повернула и распахнула дверь. Прохладный воздух улицы был более чем приятен.

— Иди к Ларри, — пробормотала Надин. — Пока, детка.

Она неуклюже попятилась назад и на мгновение задержалась на верхней ступеньке крыльца, пытаясь собраться с мыслями. Неожиданно ей показалось, что все происшедшее было лишь галлюцинацией, порождением ее чувства вины… вины перед брошенным мальчиком, вины за слишком долгое ожидание Ларри, вины за то, чем они занимались с Гарольдом, и за те более ужасные вещи, которые еще предстояло сделать. Возможно, в этом доме вообще не было никакого мальчика. Он был не более реален, чем фантазии Эдгара По — биение сердца старика, звучащее, как часы, завернутые в кусок ткани, или карканье старого ворона.

— Стучится, всегда стучится в мою дверь, — прошептала Надин и рассмеялась от этой мысли, высказанной вслух, только смех ее больше напоминал глухое карканье того самого ворона.

И все же — ей необходимо знать наверняка. Надин подошла к окну и заглянула в гостиную здания, некогда служившего ей домом. Не то чтобы он когда-нибудь по-настоящему был ее домом, нет. Если живешь в каком-то месте и все, что хочешь взять из него, помещается в одном рюкзаке, значит, этот дом никогда не был твоим. Заглянув внутрь, она увидела ковер, принадлежавший умершей хозяйке, шторы и обои, подставку для трубок умершего хозяина и номера журнала «Спорт в фотографиях», беспорядочно разбросанные на кофейном столике. Фотографии умерших детей на каминной полке. А в углу — сидящего на стуле малышка какой-то умершей женщины, одетого в одни лишь плавки, сидящего, по-прежнему сидящего так, как он сидел прежде…

Надин отшатнулась и, споткнувшись, чуть не упала через ограду, окружающую цветник. Она села на свою «веспу» и помчалась вперед на бешеной скорости, объезжая застывшие на дороге машины, но, проехав несколько кварталов, немного успокоилась. К тому времени, как она добралась до дома Гарольда, ей удалось взять себя в руки. Но она знала, что подошел конец ее жизни в Свободной Зоне. Если она хотела сохранить здравый рассудок, ей необходимо было поскорее выбраться отсюда.

Собрание в зале «Манзингер» прошло хорошо. Они снова пели Национальный гимн, но глаза присутствующих были сухи; теперь это было частью того, что вскоре снова станет ритуалом. Комитет по переписи населения был избран путем прямого голосования, с Сэнди Дю Чинз во главе. Она и четверо ее помощников немедленно стали обходить зал, пересчитывая присутствующих и записывая их данные. В конце собрания под оглушительные одобрительные возгласы Сэнди провозгласила, что теперь в Свободной Зоне проживают 814 человек, и пообещала (как позже выяснилось, несколько поспешно), что к следующему собранию предоставит полную «адресную книгу» — она собиралась пополнять ее каждую неделю, размещая всех в алфавитном порядке, указывая возраст, адрес в Боулдере, предыдущее место жительства и прошлое место работы. Как оказалось позже, поток прибывающих в Зону был настолько велик и беспорядочен, что Сэнди всегда запаздывала со своими данными на неделю или две.

Срок функционирования Комитета Свободной Зоны обсуждался долго, и после нескольких экстравагантных предложений (десять лет, пожизненно, так что Ларри вынужден был заметить, что это звучит скорее как судебный приговор) назвали один год. Гарри Данбартон помахал рукой, и Стью дал ему слово.

Напрягая голос, чтобы быть услышанным, Гарри сказал:

— Возможно, и один год — слишком долгий срок. Лично я не имею ничего против членов Комитета и считаю, что они выполняют просто непосильную работу (одобрительные возгласы), — но подобная форма перестанет функционировать слаженно по мере увеличения численности населения.

Глен поднял руку, и Стью дал ему слово.

— Господин председатель, этого не было в повестке дня, но я считаю, что мистер Данбартон затронул очень важный вопрос.

«Конечно, именно так ты и считаешь, — подумал Стью, — ведь еще неделю назад ты сам говорил об этом».

— Предлагаю создать Правительственный Комитет Представителей, чтобы мы действительно действовали на основе Конституции. Считаю, что Гарри Данбартон сможет возглавить этот комитет, да и сам я готов работать в нем, если по этому поводу не возникнет недоразумений.

Снова возгласы одобрения.

В последнем ряду Гарольд, повернувшись к Надин, прошептал ей на ухо:

— Леди и джентльмены, народ выражает свою любовь и признательность.

Она ответила ему мрачной улыбкой, и Гарольду стало не по себе.

Стью единогласно был избран начальником полиции Свободной Зоны.

— Я попытаюсь сделать все, что в моих силах, — сказал он. — Некоторые из вас, приветствующие меня сейчас, позднее, возможно, изменят свой тон, если я поймаю их за недостойным занятием. Ты слышишь меня, Рич Моффет?

Взрыв смеха. Рич, пьяный в стельку, тоже рассмеялся.

— Но я не вижу причин для возникновения особых проблем. Основная работа полицейского, как я представляю ее себе, заключается в том, чтобы не допустить кровопролития. Да и это желание любого человека. И так уже погибло слишком много людей. Думаю, это все, что мне следовало сказать.

Зал одарил его овациями.

— И еще один вопрос, касающийся работы полиции. Нам нужно человек пять для формирования Юридического комитета, иначе я не буду уверен, стоит ли изолировать человека и на какой срок. Есть какие-нибудь кандидатуры?

— Как насчет Судьи? — крикнул кто-то.

— Да, конечно же, Судья! — завопил кто-то еще.

Головы завертелись в ожидании, что вот сейчас поднимется Судья и примет возложенную на него ответственность в обычном для него стиле рококо; шепоток пробежал по залу.

Стью с немой досадой посмотрел на Глена: Комитет должен был предвидеть такую возможность.

— Его здесь нет, — произнес чей-то голос.

— Кто-нибудь видел его? — спросила встревоженно Люси Суэнн. Ларри недовольно посмотрел на нее, но она по-прежнему искала глазами Судью.

— Я видел его.

Шепоток интереса, пока Тедди Вейзак вставал, заметно нервничая и протирая носовым платком очки в стальной оправе.

— Где он был, Тедди?

— Это было в городе?

— Что он делал?

Тедди Вейзак поежился от обрушившегося на него шквала вопросов.

Стью опустил свой молоток, призывая к тишине.

— Я видел его два дня назад, — произнес Тедди. — Он ехал на «лендровере». Сказал, что направляется на денек в Денвер. Но не сказал зачем. Мы еще пошутили над этим. Казалось, он в очень хорошем настроении. Это все, что мне известно. — Тедди сел, пылая и все так же протирая очки.

Стью, снова призвав присутствующих к порядку, сказал:

— Очень жаль, что Судьи нет с нами. Думаю, он очень подходил для этого дела, но так как он отсутствует, есть ли другие кандидатуры?

— Нет, нельзя оставлять этого просто так! — вскакивая, запротестовала Люси. Одетая в облегающий спортивный костюм, она приковала к себе взоры всего мужского населения. — Судья Фаррис пожилой человек. А что, если он заболел в Денвере и не может вернуться?

— Люси, — произнес Стью. — Денвер очень большой город.