Исход

Останавливаться было никак нельзя, все понимали, что шердманы придут вновь. И старались как можно лучше подготовиться к их приходу.

Высокое начальство для поднятия боевого духа своих пилотов решило показать им то, ради чего они борются и отдают свои жизни. Керк был не против. В чем не нуждались пилоты Уника и Кариоса; в отличие от других, они ходили по коридорам возбужденные и веселые. Ведь это первая настоящая стычка, и с каким противником! Мышление этих людей было для Керка непонятно.

Керк смотрел на возникающие и исчезающие леса, моря, реки и озера. Иногда попадались города, построенные из кораблей, на которых и прилетела основная масса людей.

– Смотрите, что это такое? – обращаясь ко всем, спросил Брамс.

Эскадрилья Силаева уменьшилась на треть, и ее доукомплектовали шестью пилотами из других подразделений, которым совсем уж не повезло.

– Это точки противокосмической обороны, а по совместительству и противовоздушной, – ответил всезнайка из новеньких. – По десять возле каждого города. На каждой точке по тридцать тяжелых ракет земля-космос и по сотне земля-воздух. Плюс ко всему передвижные зенитки типа «оса».

– А ты откуда знаешь? – удивился Брамс.

Наконец Керк вспомнил имя этого пилота – лейтенант Лози Крамски.

– Так ведь скучно было во время Перехода, а я в компьютерах немного разбираюсь. Взломал защиту каких-то закрытых файлов и прочитал всю информацию, какая была, – признался Лози.

– И тебя не нашли?! – отвлекся от иллюминатора Хочуков.

– Почему не нашли, нашли! Но единственное, что они могли со мной сделать – это дать мне двадцать суток гауптвахты.

Судно село на наспех приготовленную площадку возле самого города. В компьютерном справочнике он значился как «Лимбург». «Лимбург так Лимбург, ничем не лучше и не хуже любого другого названия», – решил про себя Керк.

Ходить было немного трудно: то ли от волнения и незнакомых запахов близлежащего леса, а может, от повышенной силы гравитации Новой Земли.

Природа на планете была необычной, бросалась в глаза трава, она была разных цветов и оттенков: синяя, обрамленная желтым. Сверху белая, а снизу красная, полосатая – белое с зеленым, но больше все же было привычной для глаза зеленой травы, как на Земле.

Интересны были и деревья: пальмы, похожие на земные, только как будто поставленные одна на другую, образуя два этажа широких листьев с высоким просветом между ними. Над всем лесным массивом возвышались редкие многовековые монстры двухсотметровой высоты. В несколько десятков метров в обхвате, с тремя и более уровнями листьев, как у своих более мелких собратьев.

Повсюду велись строительно-монтажные работы. Спускаемые блоки переделывали под пятиэтажные жилые дома. Отклонившиеся от курса при посадке блоки передвигали на нужное место сразу несколькими тягачами в соответствии с планом будущего города, который составили архитекторы с учетом местности. Часть труб, по которым раньше текла охлаждающая жидкость, перенаправляли под нужды водоснабжения и отопления. Из других труб, большего диаметра, с не столь экологически чистым прошлым, монтировали систему канализации.

Полы и стены монтировали из герметизирующей пены системы жизнеобеспечения самого корабля, заливая ее на решетчатый настил. Высыхая, она образовывала прочную и звуконепроницаемую массу, по которой можно было безбоязненно ходить. А также ставить мебель, которую в будущем сделают из древесины близлежащего леса.

Проблемы с окнами решили только частично, вставив в оконные проемы прозрачный пластик от теперь уже ненужных «сонных» камер. Только несколько сотен тысяч оставили для медицинских нужд.

Все в бывшем корабле имело двойное назначение. Кроме разве что его огромных двигателей.

Керк прибыл в этот город, поскольку здесь работала его жена. Которая еще до Исхода ушла от него из-за его профессии.

Однажды после недельного курса лечения в кессонной камере, в которую он попал после очередного боя с пиратами. Он успел катапультироваться до взрыва своей подбитой машины, но немного неудачно. Осколок пробил фонарь кабины и порвал летный скафандр. Давление быстро падало, и он заработал себе кессонную болезнь.

Но все обошлось, Керк сумел добраться, и его быстренько «откачали». И вот приходит он к себе в квартиру, а там сидит его супруга на стуле, а рядом чемоданы. Керк уже все понял, но все равно спросил:

– Что случилось?

– Я устала переживать каждый раз, когда ты уходишь в рейс, – просто ответила она.

Работа пилота вызывала восторг только у ребятни, но не у взрослых, которые понимали всю опасность подобной службы. Но Керк уже не мог жить без свободного и стремительного полета, без ощущения послушности тяжелой машины, которая через какое-то мгновение может разрядиться ураганом смертоносного огня.

– Извините, – привлек к себе внимание Керк одного из рабочих.

Несколько их десятков стояли и не могли решить, что делать с модулем, упавшим из-за сбоя в программе на своего близнеца.

– Ну и что с ним делать? – спросил один рабочий у другого.

– А я знаю? Может, взорвать?

– Совсем дурак!

– Да нет… просто рассечем его на две половинки зарядами слабой мощности, – и рабочий ребром ладони провел в воздухе воображаемую линию разлома, где бы он взорвал.

– Никаких взрывов, оставим пока все как есть. Разберемся с остальными, а потом будем думать, что делать с ними, – разъяснил всем бригадир.

– А что с этим тогда делать? – Рабочий театрально указал на модули обеими руками.

– Извините, – еще раз извинился Керк, привлекая к себе внимание. – Где здесь тридцать пятая улица, дом двадцать, а то я что-то заблудился…

– Чего?

– Тридцать пятая улица… – начал терять терпение Керк.

– Не имею понятия, парень. Эта вроде бы двадцать восьмая… эй, Тернер, это какая улица?

– Тридцатая!

– Все ясно, – сказал Керк.

Керк только под вечер нашел номер нужного дома. Он шел к ней с легким сердцем, поскольку был уверен, что у нее никого нет. Она ушла незадолго до Исхода и вряд ли успела кого-то найти, тем более во время полета, когда спала.

– Здравствуй, Лилу, – только и смог сказать Керк.

Все заготовленные им речи враз забылись. Хватило встречи взглядов, и они стали остервенело сбрасывать друг с друга одежду, раскидывая ее по всем углам, стараясь найти спальню в маленькой квартирке. Одноместная кровать из бывшего сонного кокона оказалась слишком мала. Сдернув с нее матрас, они повалились на пол.

– Ты все еще майор? – спросила Керка Лилу уже под утро.

Они лежали в кровати, обессиленные после бурной ночи. В открытое окно через противомоскитную сетку врывался легкий прохладный ветерок.