Исход

–  Ничего.

Они помолчали немного.

–  Я рада, что ты узнала свою мать поближе, - сказала наконец Рут, пересилив себя.

Селия улыбнулась:

–  Я тоже.

Они повернулись, спустились по лестнице и пошли обратно к парку. Охранник кивнул им, но ничего не сказал. Небо было ясным и голубым, от него веяло теплом, а деревья перешептывались между собой на непонятном языке. Рут едва замечала это. Воссоединение с Селией должно было пройти не так, думала она, с тоской вспоминая о тех особых узах, которые связывали их, когда Селия была ребенком, а Рут еще не получила свои сбережения и не переехала в поселок. Все должно было быть по-другому.

–  Прости, что я стала такой стервой, - сказала Селия.

Рут не ответила. Да и что она могла сказать?

За ужином Селия стала прежней: болтала ни о чем и обо всем, и даже резкие черты ее лица смягчились от радостной улыбки. Она вовлекла Бена в разговор, и, казалось, что неловкость между ними исчезла. Рут он теперь показался вполне симпатичным молодым человеком, и она не возражала, что Селия привела его. Ей было приятно видеть в доме молодые лица, смотреть на Селию после стольких лет. Куда ушли эти годы?

Когда фруктовый пирог был съеден, Селия принесла подарки. Пакеты казались бездонными. Девушка доставала одну за другой коробки в яркой обертке, а Рут открывала их дрожащими пальцами, повторяя:

–  Не стоило, дорогая. Как же ты за все это расплатишься?

–  Не волнуйся, - сказала Селия.

И Рут перестала суетиться. Хоть раз в жизни, думала она, позволю себе порадоваться. И дала себе волю. То был ее лучший день рождения за многие годы, за десятки лет. Когда они рассмотрели все подарки и вышли на крыльцо пить кофе, уже начало темнеть.

Какое-то время все сидели молча. Рут нравилось это молчание. Она была рада приезду Селии и Бена.

–  Чудесный вечер, - сказал Бен.

–  Да-а, я буду скучать по таким вечерам.

Селия положила голову Бену на плечо. Качели на крыльце качнулись от ее движения, пружины тихо заскрипели, и Рут, сидевшая в кресле-качалке, слегка им позавидовала. Совсем как дети, в самом деле.

В небе мерцали звезды. Запели сверчки. Вдруг на Рут нахлынули воспоминания о юности, о Кентукки. Как она сидела на крыльце отцовского дома, положив голову на плечо приятелю, совсем как Селия, и загадывала желание на падающую звезду. Тогда еще были такие места. Были такие крылечки, и поехать можно было куда угодно.

–  Видите ту красную звездочку?
– спросил Бен и указал сквозь переплетенные ветки сирени на небо.

–  Вижу, - сказала Селия.

Рут пристально вглядывалась. Ее зрение затуманилось на секунду, пока имплантат сетчатки настраивался на объект, затем она увидела ту самую красную звездочку далеко-далеко в небе.

–  Только это не звезда, - сказал Бен.

–  Марс?
– спросила Рут.

–  Это и есть межпространственный корабль, - ответил он.
– “Исход”.

Они помолчали, продолжая качаться.

–  Люди улетают далеко-далеко отсюда, - сказала Рут.
– Не знаю, правильно ли это.

–  Но чтобы жить, нужно иметь место под солнцем, - сказал Бен.
– Люди должны трудиться для себя. Они не могут все время работать, чтобы оплачивать пенсию для пожилых.

–  По-моему, вы несете труэйджеровскую чушь, - сказала Рут.
– Такие разговоры ведут к взрывам, о которых мы все время слышим. Как раз этим утром, я видела, как какие-то сумасшедшие разнесли поселок для пожилых в Хьюстоне. Людям надо потерпеть, придет и их черед.

–  Да, но кто будет за них платить?
– возразил Бен.

Рут метнула взгляд на красный огонек в небе, будто могла заставить его исчезнуть одним лишь усилием воли.

–  Молодых всегда больше, - сказала она.

–  Не так много, как пожилых. С каждым днем молодых становится все меньше, а пожилых - все больше.

–  Ну, и что нам теперь делать? Взять и умереть?

Бен начал говорить, но Селия прервала его, и он замолчал. Рут не могла разглядеть его лица в темноте, да это было и не нужно. Она поняла, что он за человек - ей приходилось слышать такие возмутительные доводы и раньше. Всю жизнь она трудилась от зари до зари и никогда не жаловалась, потому теперь и живет здесь. Где цветут цветы и растут деревья, каких уж нигде больше не осталось. Она это заработала. Заслужила. И не собиралась слушать того, кто хотел лишить ее этого права. Вдруг ее пронзила тревога. Она вспомнила, с каким нетерпением ждала этого дня, и напомнила себе: “Это друг Селии. Человек, которого она любит”. И, отчасти, чтобы загладить свою вину, но скорее потому, что ей нравилось слышать их голоса, радовало их присутствие в ее доме, сказала:

–  Почему бы вам не остаться на ночь? Я могу позвонить в охрану, чтобы вам выдали ночной пропуск.

–  Разве ты так и не сказала ей?
– спросил Бен.

Рут перестала раскачиваться и сидела не шевелясь.

–  Не сказала о чем?
– спросила она - О чем ты не сказала мне, Селия? Я хочу знать.

–  Мы не можем остаться, Мамочка, - сказала та.
– Утром мы должны быть на космодроме в Денвере.

–  На космодроме? Я не понимаю.

–  Мы улетаем.

–  Улетаете?

Селия начала говорить и осеклась. Бен беспокойно пошевелился на качелях. Немного погодя Рут спросила:

–  Вы собираетесь в отпуск, верно?

–  Нет, - ответила Селия.
– Мы…

–  Мы решились лететь на “Исходе”.
– сказал Бен.
– Завтра зарегистрируемся на станции Лагранж для последней проверки, но…

Он пожал плечами.

–  Но почему?
– спросила Рут, не сумев скрыть нотку отчаяния в голосе. Ее захлестнуло одиночество и тоска, которые мучили ее ночами.

–  Не расстраивайся, Мамочка…

–  Как же мне не расстраиваться, раз ты появилась только, чтобы осведомить меня, что уезжаешь навсегда?

–  Ты должна понять, - сказала Селия.
– Для нас здесь нет места. Мы работаем как проклятые, чтобы скопить пенсионные и прожить несколько оставшихся десятков лет в свое удовольствие. Но так не может продолжаться вечно, Мамочка. Мы должны уехать, построить новую жизнь.

–  Здесь мы не живем, а существуем, - поддержал ее Бен.

–  Я не хотела говорить, - сказала Селия, - но не смогла уехать, не попрощавшись с тобой.

–  Но тот корабль - он будет в пути лет сто, может, больше. Они даже не знают, куда летят. Они просто… улетают. Что же это за жизнь?

–  Лучше, чем здесь, - ответил Бен.
– А если нам повезет, то и детям нашим там будет лучше.

–  Нас ждет настоящее приключение, какое может выпасть только раз в жизни, - сказала Селия.

–  Значит, ты затем и приехала, чтобы сказать мне об этом? В мой день рождения?

Так вот почему Селия вела себя так весь день. Вот почему сказала, что будет скучать по цветам, когда смотрела на пестреющий садик Флоренс. А теперь снова. И подарки…

–  Значит, ты бросаешь меня? Как и твоя мать, верно?