Исход
Шрифт:
— Понимаешь, Пётр, тут получится не союз троих владетелей, а скорее, что-то совсем противоположное…
Он жадно слушает то, что я ему говорю, потому что успел не раз убедиться в моей правоте, и даже в глубине души считает некоего Михха Брума ясновидцем. Хотя речь всего лишь об опыте другого мира и другой эпохи…
— Где уверенность в том, что в случае нападения врага на одного из генералов, остальные решат выполнить свои обещания и помочь ему? Её нет! Скорее всего, оба будут злорадствовать, что третьему приходится туго, и его земли в тяжёлом положении. И когда наступит время, они смогут поделить их между собой.
— Даже так? Но ведь господа генералы — люди чести!
— Пётр! Одумайся!
Парень опускает голову. Крыть нечем.
— И даже если никто не станет нападать на Русию извне, потому что, как я понимаю, Гонведия и Прусия сейчас тоже переживают нелёгкие времена, потому что солдаты оставили фронт…
Делаю паузу и вопросительно смотрю на него. Мой собеседник кивает в знак согласия.
— Вот видишь… Но очень много шансов за то, что господа генералы захотят править Русией единолично. А значит, уничтожить соперников. Любым способом. Или силами войск, имеющихся в их подчинении. Ты — как бы над всеми. Не в смысле чего-то вроде власти, а как полиция. Новый род войск, не подчиняющийся никому из них.
Парень вновь согласно кивает.
— С другой стороны, под твоим началом достаточные силы.
Снова кивок.
— Значит, жди вербовщиков и агитаторов, которые начнут тебя склонять на чью-нибудь сторону. Ещё не приходили?
Теперь кивок отрицательный. Улыбаюсь:
— Готовься, Петя. И жди. Деньги, ценности, чины, посты, земли, женщины…
Он краснеет, а я спокойно говорю:
— А что тут такого? Это жизнь. И никуда от неё не денешься. Так что будь осторожен а когда почувствуешь, что начинаешь колебаться — приходи. Постараюсь помочь, чем могу.
— Помощь мне нужна уже сейчас…
Он вздыхает.
— Не знаю, с чего начать…
Улыбаюсь:
— Начни со штатного расписания.
— Как?
— Так. Прежде всего, что входит в обязанности военной полиции? Поддержание порядка. Так? Согласен?
— Да.
— Твоя контора будет просто называться военной. А на деле — обычная полиция. Значит, нужны специалисты. Твои солдаты хороши разгонять демонстрации, подавлять бунты, а вот как расследовать убийство или кражу? Найди старых, опытных полицейских, тех, кто работал в полиции до начала всего. Пригласи их на службу к себе. Слушай, что они говорят, что советуют. И, обязательно, найди преданных и честных людей, чтобы наблюдать за самими генералами. Негласно. Чтобы они, упаси тебя Боги, не узнали об этом. У тебя, Пётр, сейчас в руках будет огромная власть, просто колоссальная! И тебя выбрали именно потому, что ты — одинок. Не принадлежишь ни к одной из трёх сторон. А значит, не зависишь ни от кого. И никто их них не сможет на тебя давить. Родственников у тебя нет. Для всех остальных, разумеется! Кроме нас двоих.
Торопливо добавляю я, увидев, как офицер пытается возразить. Поняв, о чём я, он вновь согласно кивает.
— Так что, Петя, ищи людей, организуй структуру, наводи порядок. Кстати, хотел спросить тебя — а что власти думают по поводу обеспечения столицы продовольствием, и как хотят успокоить рабочих, кроме массовых экзекуций?
Он на мгновение задумывается, вспоминая, что решено, потом пожимает плечами:
— Насчёт продовольствия — ничего. Ни разу не поднимали этот вопрос. А вот по рабочим — пока решили оцепить их кварталы, и не выпускать за пределы гетто. Пока они не выдадут всех, кто принимал участие в организации бунта.
— Глупо. Причём — вдвойне глупо. Потому что жителей и армию надо кормить. И рабочих тоже. А ещё — сделать так, чтобы они зарабатывали и могли потратить деньги
на еду. И не только. Людям надо одеваться, развлекаться, и быть уверенными в завтрашнем дне. Тогда Русия твёрдо станет на ноги скоро восстановит былую мощь. Естественно, только если останется единой страной и под единоличным правлением.Рарог вздыхает:
— Михх… Ты столько всего сказал… И ведь всё по делу. Просто голова пухнет от мыслей.
— Если она у тебя начинает распухать сейчас, то что будет дальше?
Он машет рукой, с тоской глядя в окно, кстати, уже открытое. Затем поднимается:
— Пойду. Дел невпроворот. Будем искать выживших полицейских.
Киваю в знак согласия.
— Это сейчас самое первое, что ты должен сделать. И намекни своим генералам, что обыватели хотят есть.
— Обязательно. У нас, у армии, тоже ведь продуктов в обрез…
— Угу. А думаешь, голодные солдаты будут за вас? Скорее, они дезертируют и организуются в банды, которые начнут грабить всех и вся…
Парень бледнеет и торопливо отдав честь, буквально убегает. Теперь можно чуть расслабиться…
— Горн! Горн!
Звоню я в колокольчик. Спустя некоторое время слышу торопливые шаги.
— Да, ваша светлость?
— Нужно послать кого-нибудь из парней походить по окрестности. Поискать рынок. Такие наверняка появятся. Ничего не покупать. Просто походить по такому, посмотреть, чем торгуют, и на что, на какие деньги, или вещи.
— Сейчас, ваша светлость?
— Нет. Завтра, после того, как все поедят. И пусть оденется попроще.
Мажордом кивает. Потом спрашивает:
— Ужин подавать, как обычно?
Гляжу на часы — у меня есть ещё тридцать минут.
— Да. И извести дам, чтобы не опаздывали.
— Обоих, ваша светлость?
Он кривится, кося глазами в сторону комнату Хьямы. Киваю.
— Да. И пока всё. Мне надо работать.
Старик спохватывается, хотя у него на языке явно вертится вопрос, не собираюсь ли я завести себе любовницу. Молча уходит, я запираю дверь на засов, достаю рацию и, дождавшись ответа Метрополии, перегоняю запись нашей беседы с Петром. Чего пережёвывать зря одно и тоже, когда компьютер всё записал. Получаю квитанцию, подтверждающую, что файл принят полностью, выключаю аппаратуру, убираю лишнее. Впрочем, беру с собой планшет. По пути в столовую заношу его в спальню, и когда выхожу, натыкаюсь на Хьяму. Океанка медленно бредёт по коридору, опустив голову, и явно напряжённо размышляя о чём то. Ну, это её проблемы. Меня они волнуют меньше всего. 'Свобода' вышла из порта и двигается к Паневропе. Скоро придётся добираться до назначенного мне порта, и везти мадам диверсантку. А дальше наши пути разойдутся. Надеюсь, навсегда. Остаётся баронесса и её дочь. Несчастный ребёнок. Впрочем, думаю, у наших врачей найдётся, чем её вылечить. Только вот стоит ли везти Аору к нам? Пока не знаю. Но время ещё терпит… Внезапно Хьяма, идущая впереди меня, оступается, и я едва успеваю подхватить её под локоть.
— Спасибо.
Благодарит она, а я едва успеваю сохранить прежнее выражение лица. Потому что если бы всё было естественно, она не смогла бы удержаться и поблагодарила бы на океанском наречии. Хотя, может, их специально тренировали, чтобы не было таких проколов. Но надо за ней приглядеть…
…Ужин проходит в молчании. И, скорее всего, из-за присутствия океанки. Юница молчит, но её глаза поблёскивают. Не знаю, что наговорила ей мама, но девочка явно ждёт окончания ужина с нетерпением — чем дядя эрц собирается её развлечь? Наконец трапеза заканчивается, уже вошедший в традицию кофе, и моя обязательная сигара. Едва я выкидываю окурок в камин, как Юница выбегает из своей комнаты и спешит ко мне. Следом, скрывая нетерпение, появляется и Аора. Хьяма уже у себя, наверху. Поднимаюсь с кресла: