Исход
Шрифт:
Ник судорожно закрутил головой в разные стороны. Неожиданно его взгляд наткнулся на старый проржавевший крюк. Откуда он здесь? Сползающая масса снега и льда, видно, обнажила скальную породу. В глаза сразу бросилось клеймо: «Austria 1936». Не раздумывая, Ник резко подтянулся на айсфиках и уже буквально в последний момент защелкнул на крюке карабин самостраховки. «Сколько же он здесь проторчал?» – промелькнула шальная мысль, пока он сам летел в свободном падении. Крюк, битый водой и морозами, давным-давно зачем-то оставленный в монолитной стене неизвестным альпинистом, выдержал. Ника несколько раз больно шарахнуло о скалу, пока он маятником мотался на страховочной веревке из стороны в сторону. Глыба льда, рухнувшая в пропасть, увлекла вместе с собой айсфики, поэтому
Восхождение они все-таки закончили самостоятельно. Судьи после долгого совещания срезали заработанные ими баллы за скорость, но квалификацию все же присвоили. Ну и на том спасибо. Дато Гзиришвили, прощаясь перед отлетом группы, подошел к Нику и на прощание спросил с улыбкой: «Знаешь, что нашли утром у подножия горы три внимательных альпиниста?» Несмотря на шутливый тон, в глубине его голубых, как высокогорный лед, глаз Ник прочел одобрение. А может, это была просто радость, что тот наконец избавился от такого бестолкового ученика?
Подъем на гребень Костяного хребта прошел в целом неплохо. Гунн-Терр разбудил всех еще засветло. Альвар был бодр и полон сил. Чего нельзя было сказать об остальных. Сит тер глаза. Клео с недоумением осматривала пещеру. Она походила на человека, которому приснилось что-то неприятное. Вроде бы проснулся, но сон почему-то не отпускает. Ник пошарил возле себя рукой. Серого не было. Зверек в последнее время взял за правило куда-то пропадать. Чтобы потом так же неизвестно откуда появиться. Ник встал. С хрустом потянулся. Потер затекшую шею. Кивнул сидящему возле костра Шептуну. Старик, не обращая ни на кого внимания, колдовал над кипящим котелком. То и дело покряхтывая, он по очереди доставал из своего мешка какие-то одному ему известные травы и корешки, растирал их на ладони в только ему известных пропорциях и осторожно, небольшими щепотками, бросал в кипящую воду. При этом он что-то приговаривал. То ли ворчал, то ли произносил положенные к этому случаю ритуальные слова. В общем, сейчас он выглядел как заправский шаман из какой-нибудь древней алтайской деревушки. Ник усмехнулся про себя и вышел на свежий воздух.
Доминия закатывалась за горизонт. Орфиус же не торопился занять ее место. Его лучи только-только касались верхней гряды Костяного хребта. Небо было черным, однородным и пустым. Ник поежился. Сейчас он буквально физически ощутил присутствие «кокона», словно куполом накрывшего планету. «Если бы только куполом, – Ник недобро усмехнулся. Он-то, как никто из здесь живущих, реально представлял масштаб катаклизма, отрезавшего темной пеленой мрака эту уникальную планетарную систему от всего остального космоса. – А что, интересно, ощущают местные жители?» – Он заметил, что избегает даже в уме употреблять термин «аборигены».
Вспомнилась первая встреча с Нийей. Он снова увидел умоляющий взгляд девочки, когда та трогательно просила его показать ей звезды. Нику стало стыдно. Он, самовлюбленный дурак, мог бы тогда серьезнее отнестись к ее просьбе. А не разыгрывать взрослого дядю, типа: «Ты что, звезд, что ли, никогда не видела?»
Все это неправильно. Лишить людей возможности видеть звезды, это все равно что убить мечту. Отнять столь естественную тягу человека разумного к новому, неизведанному. Что было бы, случись такое в прошлом на Земле? Ник с ненавистью вгляделся в черную пустоту. На память неожиданно пришли строки прочитанного когда-то давно стихотворения:
Убить мечту, что погасить звезду, Лучащуюся в небе одиноко… И канет мир в тоску и темноту, Где так легко стать жертвою порока. [13]Ник вдруг понял, что разрушить, разорвать пространство «кокона» отныне стало не только его личной целью. Он поежился от так внезапно навалившегося на него осознания ответственности. Теперь это не только его война. Это борьба
за весь этот мир. Ник криво усмехнулся, до того это высокопарно звучало. Но отмахнуться от этой мысли ему не удалось.13
Стихи Елизаветы Резниковой.
«Что-то ты много на себя берешь, парень. Современная исследовательская база занимается этой проблемой. Наверняка на решение этой задачи брошены огромные силы земной цивилизации. Задействованы лучшие умы человечества. И ты – босой, в набедренной повязке и с копьем наперевес.
– Ник улыбнулся этой картине, так ярко нарисованной его воображением. – Ну, допустим, не босой и в какой-никакой, а одежде. И, главное, я-то здесь, внутри этого «кокона». Значит, как любил говорить Поль, – мне и банковать!»
– Чего ты небом-то все любуешься! – прервал его внутренний монолог Сит. – Ушедших, никак, своих все выглядываешь? Шел бы ты лучше к костру, там Шептун настойку наварил, – мальчишка весело хмыкнул, – ого-го как бодрит!
Ник еще раз бросил взгляд вверх, потом приобнял за плечи Сита:
– Не бойся, Сит, все будет хорошо! – Он похлопал его по спине и, пригнувшись, скрылся в пещере.
Сит некоторое время постоял, глядя Нику вслед, потом недоуменно пожал плечами и, почесав затылок, последовал за ним. У самого входа мальчик остановился, задрал голову кверху и некоторое время изучал чернеющий небосклон. Потом еще раз хмыкнул, неопределенно махнул рукой и нырнул в темный проем.
– Вот еще чего удумал! – Шептун не на шутку разошелся. – Вот когда помру, тогда и потащишь меня на своем горбу! И не смотри на меня как на сгнивший скороспел! Это же надо, как мешок, меня за спину привесить решил!
– Да что я такого сказал? – Ник обводил взглядом своих спутников, словно ища поддержку. Сит, маленький хитрец, копался в своем заплечном мешке, словно его тут и не было. Клео, прикрыв ладонями лицо, еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос. Плечи девушки вздрагивали. По всему было видно, что это ей стоило больших усилий. Даже Гунн-Терр с нарочитым вниманием в который уж раз осматривавший гребень Костяного хребта, отвернулся. Ник мог поклясться, что по лицу воина скользнула мимолетная улыбка.
Они стояли перед последним подъемом. До этого шли в связках. Еще внизу договорились, что первую связку будет лидировать альвар. С ним шел Сит. Замыкающей была Клео. Второй связкой шел Ник с Шептуном. Особых проблем с подъемом не возникало. Гунн-Терр своим врожденным чутьем выбирал самую безопасную и легкую в прохождении дорогу. Ник отдавал должное альвару. Тот не гнался за скоростью. Порой они делали большой крюк, обходя опасные участки. Один только раз пришлось перепрыгивать довольно широкую трещину, да шагов двадцать боком, прижимаясь всем телом к скале, пробираться по отвесному карнизу.
При движении на трудных участках Ник старался все время держать веревку в натяг, чтобы как можно больше облегчить подъем Шептуну. И вот сейчас они стояли у почти отвесной стены. Пути дальше не было. Тропа, по которой они планировали последним броском взойти на гребень, неожиданно сузилась и оборвалась крутым обрывом. Оставалось только одно – лезть вверх.
Ник внимательно осмотрел скалу, прикидывая удобный маршрут. Высота – метров тридцать-сорок, не больше, – для опытного скалолаза не представляла особого препятствия. К тому же, как он смог уже убедиться, Костяной хребет в основе своей состоял из известняковых пород. За тысячелетия ветер и осадки придали ему рыхлую форму. Стена была выщерблена, на ней имелось множество углублений. Снизу она походила на пористую губку. Конечно, отсюда трудно было оценить все детали, но наверняка в ней присутствовали широкие ниши, где в случае чего можно будет спокойно передохнуть. Ему было бы намного легче и спокойнее подняться с Шептуном на своей спине, чем тащить того за веревку, постоянно страхуя и ежеминутно ожидая срыва. Но старик вдруг заупрямился и уперся, как говорится, на ровном месте.