Исходный мир: Начало Окружности
Шрифт:
— Значит Совершенное Зло, так?
— Так…
— Но по настоящему-то тебя как-то тоже зовут? Я же твой демон, я должен знать! — произнес я, находя в себе силы чувствовать себя с ней на равных.
— Хе, обставил, хочешь сказать? Хорошо… зови меня Пино…
— Пино? — Я издал тихий смешок. — Ты, я вижу, хочешь меня накормить этой ерундой? Ведь и это не твое настоящее имя!
— Слушай! У меня много разных имен! Вплоть до «Черта», по сути дела именно тем ты и привлек мое внимание, что слишком часто в последнее время звал меня! — у меня комок подкатил к горлу. Я ведь и вправду только и делал что чертыхался! Черт! Тьфу, вот опять! — А Пино, это имя, которым я пользуюсь чаще всего.
— Пино… — я немного подумал. — Это что-то вроде Пинокио? Или Пианино?
— Нет, это Пино Колладо!
— А! Твой любимый коктейль!
— Да нет же! Пино и Колладо… это есть такая легенда. Неужели ты не слышал? — я отрицательно помотал головой. — Пино была прекрасной танцовщицей… — я поднял брови и наигранно сделал вид, что до ужаса удивлен. — Хм! Да! Она была поистине прекрасной девушкой, а Колладо — великим, но бедным магом. Они были неразлучны,
— Другого?
— Ну… других… И Пино и Колладо были бессмертными и девушка влюблялась в смертных мужчин, каждый раз страдая после их смерти и заставляя страдать Колладо, безудержно и полностью отдаваясь своим возлюбленным. Потом, осознав, что Колладо страдает из-за нее, Пино убила себя заколдованным кинжалом, избавляясь от проклятия, а это было именно оно, и призналась Колладо, что любила все это время только его. Маг не пережил потери возлюбленной и тоже наложил на себя руки. Тоже магическим способом. Но уже при смерти, волшебник понял, что его любовь к Пино было тоже проклятием.
— Грустная история, знаешь ли… Никто никого не любил, а умерли все от любви…
— Так часто происходит… — девушка с грустью опустила глаза. А на меня нахлынули чувства. Те самые, что уже навещали меня при первой нашей встрече с ней. Сейчас мне было все равно, использует она меня или нет. Не в этом суть… я обнял Пино за плечи. Все равно кто кого не сможет удержать в конце, но… Черт, возьми…Мои пальцы коснулись ее щеки и повернули ее лицо ко мне. Я взял ее за подбородок, как это делала она. В ее глазах я увидел какую-то надежду. Обман?В задницу эти мысли! Наши губы слились в нежном поцелуе. Я обнял ее за талию. Пино прижалась ко мне всем телом. Сколько мы сидели так и целовались, я не знаю. Звезд и убывающей луны мы дождались — это точно. Потом мы каким-то образом оказались в комнате Пино. На огромной кровати. Податливость и гибкость девушки творили со мной что-то невообразимое. Я, не имея никакого опыта в общении с женщиной, очень быстро понял, что к чему и что куда! Я целовал упругое стройное тело, ласкал его руками. Ее теплые ладошки скользили по моей спине, взъерошивали мои волосы. Я водил языком по ее животику, опускаясь все ниже. Ее учащенное дыхание приводило меня в неистовство. Я осознал, что такое инстинкты животного. Я хотел держать ее всю, обнимать полностью, чтобы не осталось ни одной клетки наших тел, которые бы не соприкасались! Наслаждение туманило сознание. Вскоре, я вообще ничего не понимал. Пино была прекраснее всего, что я когда-либо видел за всю свою жизнь. Я был ее демоном, а она дарила мне свою любовь. Все мое тело стало как будто ватным и откликалось на любое прикосновение девушки наплывом блаженства. Она уложила меня на спину, а сама села сверху и стала ритмично раскачиваться. Мы стали одним организмом. Блаженство превысило все границы, я закрыл глаза. Голова кружилась от удовольствия. Трижды девушка на мгновение замирала и судорожно начинала глотать воздух. Я приблизительно знал, что это обозначает и сознание этого дарило мне дополнительное удовольствие, рекой бурлившее во мне. Когда Пино замерла в четвертый раз, пик наслаждения настиг и меня. Я крепко обнял девушку, прижался щекой к ее груди. Мышцы будто одеревенели на какое-то время, затем резко вздрогнули и напряглись. Из моей груди вырвался глухой звериный рык. Я резким движением перевернул Зло на спину, накрывая ее своим телом и вдавливая ее за плечи в перину кровати. Ее ногти впились мне в спину, царапая до крови. Боли я не чувствовал, чувствовал жар наших тел. Мышцы расслабились, я лег рядом со своим ангелом и притянул ее к себе. Мне сейчас было так хорошо, что вряд ли нашлось бы что-нибудь, способное отвлечь меня от нее. Я гладил ей волосы, шею. Она в ответ целовала меня в щеку и грудь. Вскоре она уснула. Вслед за ней в сон провалился и я.
Сквозь сновидение, я услышал тихое мерное шуршание. Дождь. Изредка, большие капли воды падали откуда-то сверху, разбиваясь о подоконник и издавая мелодичные звуки. В комнате было темно. Я почему-то подумал, что Пино опять исчезла, использовав меня и в этот раз, но она крепко спала, сжавшись под тонким одеялом словно котенок. Я привстал с кровати. Вспышка озарила красивое лицо спящего ангела. Ставни резко распахнулись и с улицы, где бушевала погода, подул прохладный ветерок. По телу побежали мурашки. Я встал и подошел к окну. Молнии то и дело озаряли все вокруг. Стихия разошлась не на шутку.
— Почему не спишь? — услышав знакомый хрипловатый голос, я обернулся. У кровати лежал леонкор. Вид у него был заспанный. Он положил голову на лапы и искоса смотрел на меня красными глазами.
— Дождь… разбудил…
— Знаешь, что это значит? — шепотом спросил спектатор. Я мотнул головой. — Это значит, что тебя что-то беспокоит. Ты все-таки думаешь, что что-то ты делаешь не так… или сделал?
— … ты понимаешь, я… поступил слишком опрометчиво, поддался ей и это меня смущает, чувствую себя виноватым… наверное, я просто глуп. Глуп и недоучен. Не знаю, да и не знал как правильно… — я говорил тихо и размеренно, чтобы самому успевать за своими мыслями. — я не могу доверять Злу, она увиливает и объясняется так, как будто придумывает все на ходу… словно добивается не того о чем говорит. Она же все просчитывает вперед нас на десять ходов! Попробуй уследи! А про ту девушку, клирика… даже не знаю, как тебе объяснить… такое ощущение, что… как же это?… но ведт и с Пино мне очень хорошо, до крайности!
— А и не надо ничего объяснять… ложись спать. Дождь теперь будет идти долго. Пока ты не выяснишь, в чем твои проблемы. А может быть и дольше…
— Ты ведь поможешь?
— Всегда, Тор… ложись… теперь мы с тобой повелеваем дождем. В частности — ты… дождь успокоит тебя и пройдет. Лежи и слушай его колыбельную песенку…
Глава XIV
— Это еще что за клоун? — шепнул я, немного отклонившись к Пино, стоявшей
позади меня.— Понятия не имею… — Пино скривила улыбку. — Элиот сказал, что мы должны взять его с собой.
Было утро. Носитель Флинн собрал нас на поляне возле церкви. Пино, Бету и меня. Солнце било прямо в глаза яркими лучами. Элиот построил нас и встал перед нами.
— Тор, тебе необходима будет помощь! Я могу выделить тебе двух великолепных носителей! По-моему, ты не должен их знать, они учились в параллельном с тобой потоке, но получали спектатора в тот же день, что и ты. — вот в этот момент и появился этот чудило. На нем была куча всяких одежд, разноцветных фенечек, на руках и в длинных кудрявых волосах, которые он по ходу дела просто не расчесывал никогда. Рослый здоровенный парень, он выглядел так, словно всю жизнь только и делал, что тренировал свое сильное тело. Я его определенно никогда не видел. Увидел бы — на всю жизнь запомнил бы. Про кучу одежд стоило сказать отдельно. На нем было две рубашки: одна с длинными рукавами, завернутыми на три четверти, а поверх нее — вторая, с короткими рукавами. Обе цветастые, расстегнуты, выправлены и одеты на голое тело. Сверху всего этого одета тряпичная длинная жилетка бледно синего цвета… с капюшоном… Шорты… шорты представляли собой удивительный полет мысли дизайнера-модельера. Во-первых, они были огромны. По середину мощных икр их обладателя. Во-вторых, шорты были усыпаны карманами, хлястиками и ремешочками, а так же несколькими заколочками в виде маленьких оранжевых бабочек. Черного цвета, они были исписаны синими рунами, как я понял — воды. Это наталкивало на мысль, что парень использует воду как основной элемент его атакующий магии. Хрен с ним, ладно. На нем был широкий кожаный ремень, из под которого торчал рельефнейший пресс, который я только мог видеть. На бедрах гиганта висели две огромные цепи, на которых, в свою очередь, висел длинный железный прут. По всему видимому — оружие этого человека. Весь этот колорит довершали красные кроссовки и черные перчатки из тонкой кожи с металлическими усилителями, на манер тех, что использовались в тренажерном зале для поднятия тяжелых грузов. Ко всему прочему, этот «монстр» сильно сутулился, видимо под собственной тяжестью и носил очки, которые, как и его маленькие глаза, было довольно сложно увидеть за его кучерявыми темными волосами.
— Знакомьтесь — Антонио. Он носитель спектатора Батигора, который должен вскоре появиться здесь. — носитель Флинн указал на приближающегося к нам Антонио, улыбка которого занимала как минимум половину его лица. Вторую половину лица занимал его нос.
— Йоу, чувак! Здарова! — двухметровый гигант протянул мне свою лапищу, которую я крепко сжал. Это был мой личный такой тест. Я не пожимал руку только девушкам и тем, кому я полностью доверял, пояснение о том, что таких людей попросту не было, можно опустить, верно? Рукопожатие порой является очень точным показателем того, как тот или иной человек к тебе относится. Если человек пытается сдавить твою руку сильнее, чем ты его, как это только что продемонстрировал Антонио, это означает, что он заведомо ставит себя выше, чем ты, даже если это и не так на самом деле. Рукопожатие бывает мягким — податливым, мягким — пренебрежительным, мягким — осторожным. А бывает крепким — вызывающим, крепким — угрожающим, крепким, показывающим равенство. Доверительным, дружеским, неловким, а бывает наглым или просто возмутительным. Словом, рукопожатие — это очень важно и я всегда доверял своим ощущениям во время рукопожатия. И еще… извините, что начал вас учить подобному бреду, ведь это всего лишь мои личные наблюдения. — Типа, мы с тобой теперь одна команда!
— Не сильно ли торопишься? — я прищурил глаза.
— Хх-хе! Чувак, шутишь? — Антонио смачно хмыкнул, мотнул косматой башкой и отошел к декану. Какое-то время мы смотрели друг на друга. Затем послышались голоса.
— Батигор, знай приличия! В конце концов, нам с ними бок о бок сражаться! — голоса доносились из входа в церковь. Они приближались.
— Хх-хе! — послышался смешок, похожий на смех Антонио. — Лекс! Уйми своего спектатора! Он мне все темечко продолбил! Ха-ха! Фиолетовая змеюка!
— Слушай, не приставай к Сигме, а? Это не он тебе, а ты ему все темечко продолбил! Он еще проснуться не успел, а ты к нему уже прикопался!
— Хо-хо! Ну пусть терпит! Сиг! Ты же знаешь — я вчера пил и был сильно пьян! А с похмелья я всегда к тебе пристаю! Надо же мне кого-нибудь зае…
— ЗА-КО-ЛЕ-БАЛ! — прозвучали в унисон два голоса.
Из церкви выходили два спектатора и, по-видимому, носитель одного из них. Я даже догадался, какого: животное такое я знал — Джи-Террор. Фиолетовое создание на четырех лапах, чуть побольше Беты, с длинными рогами и бивнями. На спине у Джи-Террора имелись своего рода мембраны — клапана. Через них существо дышало, а отработанную энергию выплевывало через пасть, смешивая с легковоспламеняющейся слюной. Готов был поспорить, что спектатор тоже имел такую возможность. Второй спектатор, как я понял, это был спектатор Антонио — Батигор, был в два с половиной метра в высоту, гуманоидного сложения, обросший серой шерстью, на массивных козлиных ногах, с бараньими рогами и с четырьмя светящимися желтым глазами. Достойный спектатор для такого накаченного парня как Антонио. Мышечная масса Батигора была настолько развита, что казалось, будто его просто грамотно накачали воздухом. Носитель же, шедший с ними, не отличался особо сильным телом. Он был скорее гимнастом: быстрым, ловким и гибким. С коротко стриженными светлыми волосами и немного хищным лицом, впрочем, как и у его спектатора Сигмы. Парень, которого судя по всему, звали Лекс, был одет в синие джинсы, синюю джинсовую рубашку на выправку, так же одетую на голое тело и расстегнутую. Не удивляйтесь, кстати… не то чтобы у демонов в носителях были одни только раздолбаи… просто было лето… хотя, вероятно, Антонио, одетому, как капуста, должно было быть жарковато… да наверное и зимой он выглядел бы не менее странно. Оружия у Лекса не наблюдалось, а потому, я сделал вывод, что либо он владеет мастерством рукопашного боя, либо просто так хорошо прячет свое «что-то» опасное. Все трое шли и тихонечко ругались, абсолютно не замечая того факта, что подошли они к нам на достаточное расстояние, чтобы мы их могли слышать.