Искатель 11

Я предпочёл быть со своими особенно после того, как их не пустили на это сборище. Нашёл Лоркара, попрощался с ним и ещё парой новых знакомых, и двинулся к выходу.

Пробираясь через сверкающий зал, я направился к боковому проходу, ища выход поскромнее, чем парадные двери. Когда уже спускался по коридору, похожему на служебный, за спиной раздался голос.

— Так скоро покидаете праздник?

Глава 23

Я постарался вести себя непринуждённо, когда повернулся к лорду Экариоту, который, судя по всему, намеренно шёл за мной.

— Да, мой лорд.

Тот нахмурился.

— Ты так настроишь против себя всю знать.

Не смог удержаться от смешка.

— Сложно потерять то, чего у меня не было.

— Так ты его никогда не получишь уважение знати.

— Придётся пойти на такой риск. Моих жён на это сборище не пригласили, и я лучше отпраздную с ними.

Паладин ухмыльнулся и подмигнул:

— Конечно, тебе с ними куда интереснее!

Я постарался пропустить мимо ушей этот гнусный намёк. Мы с ним не друзья, чтобы так шутить.

— Вам что-то нужно, лорд Экариот?

Улыбка сползла с его лица.

— Я подумал, раз уж ты теперь в наших рядах, стоит прояснить кое-какие неприятные моменты. То, что случились во время моего рейда.

— Это ты про ту «неприятность», когда Фендал пытался похитить и изнасиловать мою невесту, пока ты стоял истуканом? — огрызнулся я, хотя знал, что нельзя терять самообладание. Этот сукин сын не только оставил Фендала безнаказанным, но и в течение всего судилища пытался выставить меня дураком, а теперь что, подлизывается? Хочет убедиться, что мы расстанемся если не друзьями, то хотя бы не врагами?

— Мне преподнесли это дело совсем в ином свете, — с деланным спокойствием произнёс Экариот.

— Ах да, это когда ты обнаружил в моей палатке огромную дыру в задней стенке, увидел избитую Ирен и решил вышвырнуть нас из рейда за то, что мы посмели защищаться?

Лорд стиснул зубы:

— Ты забываешь, что я застал Фендала на пороге смерти, а его оруженосец валялся без сознания.

Я с трудом сдержал проклятие.

— Хочешь прояснить? Тогда почему не признал, что натворили Фендал и Дарим, не сказал хотя бы что не одобряешь изнасилования в собственном лагере?! Да у тебя просто не хватило смелости и политического веса, чтобы пойти против них!

— Я не стану говорить дурно о друге, — прорычал Экариот.

— Верность другу — это одно, а покрывать насильника, поджигателя и потенциального убийцу — совсем другое.

— Какая теперь разница? — зло бросил паладин. — Он мёртв.

Я с трудом сдерживал подступающий гнев.

— Прошу прощения, мой лорд, но как его смерть влияет на твою готовность осудить его преступления? Ты же паладин, ты клялся служить справедливости!

Экариот побагровел.

— Он был пьян во время вашей стычки. Ты же знаешь, как алкоголь сносит тормоза.

— Считаешь, это его оправдывает, когда он прорезал стену моей палатки, заткнул рот моей невесте и попытался вместе со своим оруженосцем утащить её, чтобы напару изнасиловать, а потом избил, когда она начала сопротивляться? — ледяным тоном ответил я. — Прошу прощения, но я, как бы ни напился, до такого бы не опустился. Искренне надеюсь, что и ты тоже.

— Следи за словами, — прошипел Экариот. — Не забывай, ты тоже не отличался тогда трезвостью. И это твоё слово против его.

— А Фендал тоже был пьян, когда изнасиловал служанку баронессы Мароны, будучи гостем в её доме?

Экариот на миг запнулся.

— Он утверждал, что она не возражала.

Я холодно смотрел на него, думая о том, что Фендал сделал с Кариной.

— Без сомнения, он про всех своих жертв так говорит.

Паладин покраснел ещё сильнее.

— Тебе бы лучше глаза разуть, рыцарь. Теперь, когда ты сам дворянин, учти, всегда найдутся женщины, готовые оклеветать нас. Может, их враги наняли, чтобы опорочить, а может, просто денег хотят.

— То есть если женщина обвиняет дворянина, она автоматически причисляется к лгуньям? — жёстко надавил я. — Удобно! Ты говоришь так, будто Фендала и раньше обвиняли. Сколько раз его жертвам нужно подать голос, чтобы его слово перестало всё перевешивать?

Экариот отвёл взгляд.

— Как бы то ни было, ты ничего не знаешь о том, что нам, защитникам, приходится переживать: снова и снова получать страшные раны от чудовищ, исцеляться, но всё равно носить шрамы и на теле, и в душе. Это ломает.

— И что, другие защитники тоже становятся опасны для окружающих? — спросил я. — Что-то я о таком не слышал.

Паладин с силой ударил кулаком по ладони.

— Хватит! Это в прошлом, а тебе лучше подумать о будущем. Ты мне не нравишься, но я уважаю твою хватку и доверие, которое ты внушаешь друзьям, и даже считаю тебя по-своему порядочным человеком, — он шагнул вперёд и ткнул мне в грудь пальцем в латной перчатке. — Но ты ничего не добьёшься, идя против меня. Боюсь, друзьями нам не стать, но враждовать со мной тебе ни к чему.

Я вздохнул.

— У меня нет желания враждовать с вами, лорд, — Экариот уже растянул губы в довольной ухмылке, а я продолжил, — но я не смогу забыть, что когда на мою женщину напал этот зверь, ты встал на его сторону. И до сих пор придерживаешься того же мнения.

Я поклонился, развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь ответа. Не знаю, произвели ли мои слова хоть какой-то эффект, но реакции не заметил.

Всё ещё кипя, прошёл метров двадцать по коридору и уже собирался свернуть за угол, как рядом со мной раздался тихий весёлый голос.

— Отлично сказано, молодой человек!

Я аж подскочил, резко обернулся и увидел рядом с собой мага-Проходчика.

— Я…

— Не заметил меня? — мужчина сверкнул ясными голубыми глазами. — Мою персону мало кто замечает, — он протянул руку. — Нас, кажется, так и не представили официально. Граф Хормот Валаринс.

Я пожал протянутую руку и поклонился.

— Для меня это честь, милорд. Спасибо за вашу поддержку на суде.

— Весьма любезно с твоей стороны, но я лишь действовал в интересах справедливости, — он погладил свою длинную белую бороду. — Однако ты не перестаёшь меня удивлять. Не ожидал, что ты отвергнешь эту вялую попытку Экариота помириться.

— Считаете, поступил неправильно?

Хормот фыркнул.

— Отстаивать свои принципы не ошибка, хотя из-за этого часто можно очутиться в непростом положении. Но правильно это или нет, мне понравилось смотреть, как Экариот налился краской, словно перезревший виноград. Этот человек — напыщенный павлин, которого всегда больше заботила собственная репутация, чем правда и справедливость. Он закрывал глаза на преступления Фендала, потому что тот считался эффективным воином и имел нужные политические связи, — старик цокнул языком. — Глупо с его стороны продолжать делать вид, что дружил с человеком с такой репутацией, хотя, возможно, он всё ещё надеется выслужиться перед губернатором. Если так, боюсь, он поставил не на ту лошадь.