Искатель, 1962 №1
Шрифт:
— Вам удалось скрыться? — быстро спросила девушка.
— В первые минуты обо мне забыли. А когда я увидел, что меня ищут, я ушел. Вряд ли кто поймет, в чем тут дело.
— Ну, а как же с Эгнасом? Неужели этот случай мешает вам помочь ему, Год?
На лице Года отразилось страдание.
— А теперь это известие об аресте Эгнаса. Это значит, что я должен использовать свой аппарат, свою «эмасферу» для насилия над людьми.
— Не над людьми, Год, а над тюремщиками!
— Я плохо разбираюсь во всем этом, Гертруда. Я не политический деятель, я ученый. И Эгнас ученый. Зачем он связался с коммунистами?
— Сейчас не время спорить,
Год, видимо, колебался. Гертруда не сводила с него тревожных, ожидающих глаз.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я включу свою «эмасферу», я пройду с нею сквозь тюремные стены. Но это будет первый и последний случай, когда мое изобретение используется для политической борьбы. Вы должны меня понять, Гертруда.
— Я понимаю вас, Год. Но и вы меня и Эгнаса поймете немного позднее, — сказала девушка и протянула ему руку.
— Гм… У вас есть какие-нибудь бумаги, предписывающие мне освободить заключенного Эгнаса Чармена? — спросил начальник тюрьмы.
— Нет. — Год с сожалением развел руками. — Это только личное мое убеждение. Видите ли, Эгнас Чармен — отличный химик. И я убежден, что его место не в тюрьме, а в лаборатории.
— А вы убеждены в том, что вы не спятили с ума? — резко спросил начальник тюрьмы.
Год покраснел.
— Я здоров и говорю вполне серьезно.
— В таком случае убирайтесь отсюда вон, пока я вас не посадил в одну камеру с вашим дружком-коммунистом.
Году стоило большого труда сохранить спокойствие. Стараясь быть кратким и понятным, молодой человек объяснил взбешенному чиновнику, что он, доктор физико-математических наук Санто Год, почитатель и продолжатель работ великого Герца, является изобретателем сверхмощного вибратора «эмасфера», создающего на некотором расстоянии от себя сферу циркулирующих по кругу электромагнитных волн совершенно нового, доселе не известного в науке вида. Частота колебаний этих волн стоит где-то далеко, за рядом частот космических лучей, и так велика, что никакое постороннее тело не может проникнуть сквозь энергетическую броню «эмасферы». Снаряд, пуля, автомобиль, человеческое тело, соприкоснувшись с невидимой броней, будут с силой отброшены в сторону. Он, доктор Санто Год, не хотел бы прибегать к помощи «эмасферы», но если его друг Эгнас Чармен не будет немедленно освобожден…
— Задержите этого шарлатана! Я сейчас созвонюсь с полицией, — сказал начальник тюрьмы двум надзирателям, внезапно появившимся у двери, — пока Год говорил, чиновник успел незаметно нажать кнопку на столе.
При виде надзирателей Год быстро вскочил со стула и схватил в руки «эмасферу», висевшую у него на груди. В следующее мгновение начальник тюрьмы вместе со своим письменным столом был отброшен к стене.
Год сделал шаг вперед, и чудовищная сила вышвырнула обоих надзирателей вместе с дверью из комнаты. Вслед им полетели кирпичи и штукатурка, как будто могучий ветер выдувал стену в коридор…
Имя Санто Года появилось в печати на другой день после событий в городской тюрьме Зурбайля, и с тех пор оно уже не сходило со страниц газет. Намеренно извращая обстоятельства
происшествия, газеты рассказывали, как какой-то коммунист, называющий себя «доктором физико-математических наук Годом», вооруженный таинственным разрушительным аппаратом, ворвался в тюрьму. Срывая с петель и запоров массивные железные двери, Год добрался до камеры, где сидел коммунист Эгнас Чармен, и увел его… При этом «чудовищном нападении» был убит один надзиратель. Он выстрелил в Года из револьвера, но пуля пошла рикошетом обратно и убила надзирателя на месте.В связи с событиями в тюрьме газеты Зурбайля вспомнили об автомобильной катастрофе на улице Святого духа. Теперь загадка этой катастрофы разъяснилась — в ней, несомненно, был повинен все тот же Год. Вся буржуазная печать требовала ареста Года и суровых мер против коммунистов.
После разгрома научного кабинета Года молодой ученый тайно поселился в тридцати километрах от Зурбайля, на даче у родственников Гертруды. Целыми днями он копошился над своим аппаратом, не выходя из отведенной ему комнаты.
Однажды Года навестил Эгнас Чармен.
— Хелло, Санто! Как поживает «эмасфера»? — сказал он, войдя в комнату друга.
Год отложил в сторону части своего аппарата.
— Плохо, Эгнас. Эти вандалы-полицейские уничтожили экраны конденсатора «эмасферы». Мне потребуется несколько дней на их изготовление. Это особый сорт пластмассы.
— А разве они так важны, эти экраны?
— «Эмасфера» — весьма точный аппарат, Эгнас. Энергия, излучаемая моим телом, может нарушить работу ее конденсаторов. Для отражения этой посторонней энергии служили особые маленькие пластинки-экранчики.
— Обидно! — Эгнас вздохнул с сожалением. — к я хотел пригласить тебя для одного интересного дела….
— Опять возня с полицией?
— Возможно. Ты разве не хотел бы?
— А что это за дело? — спросил Год.
— Охрана пикета забастовщиков.
— Я согласен.
— А как же экраны твоей «эмасферы»? — удивленно спросил Эгнас..
— Ничего! Нагрузку одного человека мои конденсаторы выдержат. Вот если мне придется принять еще кого-нибудь под защиту «эмасферы», тогда будет хуже…
Год сидел подле завода Стронхо на уличной скамейке и делал вид, что читает газету. На самом деле он внимательно следил за двумя людьми, стоявшими поодаль, — коренастым усатым стариком в рабочей блузе и молодой женщиной с’ голубыми глазами. Из-за угла вышла группа, человек десять, и решительно направилась к воротам завода. Все шли вразброд, но в ногу. По выправке видно было, что это переодетые в штатское военные. Когда группа поравнялась с усатым стариком и женщиной, Год встал и спрятал газету.
— Завод бастует, — сказала женщина, загораживая дорогу всей группе.
— Вы не пойдете на работу, — хмуро прибавил старик, становясь позади нее.
Это развеселило штрейкбрехеров. Кто-то протянул руку к женщине.
— Девочка с огоньком. Ха-ха!
Все дальнейшие события развернулись с кинематографической быстротой. Одним прыжком Год оказался подле пикета.
— Гертруда, в сторону! — крикнул он.
В следующее мгновенье штрейкбрехеры уже летели вверх тормашками в разные стороны, отброшенные могучей энергией «эмасферы».