Искатель, 2014 № 10

— Городской Департамент охраны здоровья, — бросил он небрежно и махнул перед лицом безопасника удостоверением.

— О, мы рады таким гостям! — расплылся охранник, не обратив особого внимания на красную книжечку. — От Станислава Яковлевича?

— Нет, от Матвея Илларионовича, — значительно поправил тягун.

Ход был беспроигрышный. Станислав Лещинский, председатель Департамента, был в городе фигурой заметной. Подтверждение, что, мол, да, представляем его интересы, ровным счетом ничего не значило. Так могли сказать очень многие люди, и поди проверь — истина это или ложь. Вик же козырнул именем Матвея Барышникова, недавно назначенного главой Государственной комиссии по контролю над распределением витакса.

Это имя было новым. Информацией снабдил тот же человек, Который сделал удостоверения. Снабдил как раз для такого случая: с одной стороны, членов комиссии пока мало кто знал в лицо, с другой — имя это многое значило для сторонников Царева. Платформа Ограничителей плотно соприкасалась с деятельностью комиссии.

Охранник сразу посерьезнел, даже как-то подтянулся:

— Располагайтесь, господа. Что-либо понадобится — обращайтесь. Я и мои помощники рядом, — и сдержанно указал на группу молодых, спортивного вида людей. — Поможем, если что.

— Благодарю, любезный, — Вик кивнул вежливо, но несколько по-барски. — Если что — непременно.

Человек растворился в негустой толпе так же мгновенно, как и появился. Тягун перевел дух — пока все работает: и «корочки», и полезные знания.

— А здорово ты его… — восхищенно шепнул Бас и скопировал интонацию друга: — «Непременно, любезный». Вертухай только что не раскланялся!

— Проехали, — буркнул Вик. — Лишь бы и впредь все было ладно…

Тем временем с трибуны уже гремело представление, усиленное мегафоном, и короткое жестяное эхо гуляло по площади:

— …предлагает новую программу! Эта программа для вас, сограждане! Партия Ограничителей борется за права трудящихся. Нам близки и понятны чаяния и надежды каждого из вас. Ваши нужды — вот что всегда было и остается основной точкой приложения наших усилий. Сейчас я передам слово Ивану Цареву! Этот человек третий год бьется за права горожан. Определенные силы нам препятствуют, не желают, чтобы он представлял интересы трудящихся в Думе, но выбор за вами! Сделайте его осмысленно, но и слушая свое сердце!

Толпа у подножия трибуны разразилась аплодисментами, послышались выкрики: «Царев — наша надежда!», «Голосуем за истинно народного кандидата!», «Даешь новую программу!»

Вик обернулся — на возвышение поднимался высокий седовласый человек, столь узнаваемый по многочисленным плакатам. Та же благородная осанка, та же мудрая спокойная улыбка на лице. Он поднимался неторопливо и степенно, полный осознания собственной значимости и необходимости для нации. Аплодисменты переходили в овацию.

19

Пора, решил тягун и прикрыл глаза. Картина была иной, нежели вчера на стадионе, — сиреневое марево стояло над людьми, клубилось причудливыми протуберанцами, закручивалось спиралями. Как и вчера, различить ауру каждого отдельного человека не представлялось возможным. Подобно толпе, выглядевшей монолитом, жизненная сила создавала однородное поле, спаянное общим устремлением и единой волей.

Наученный опытом вчерашних событий, Вик не торопился кинуться навстречу этому мареву. Знал убойную силу сплошного потока витакса, и не столько для себя, сколько для Баса и доноров. Слишком живо стояли перед глазами вытянутые побледневшие лица вчерашних болельщиков. Обессиленное падение тел в кресла, вялые замедленные движения.

Поэтому сегодня он решил сразу применить тактику, опробованную на стадионе перед уходом. За исключением перемещения — двигаться здесь было некуда, да и выглядело бы это глупо и подозрительно. Но вот снимать аккуратно, малыми порциями и с перерывами, это было сейчас самое то.

Вик потянул легким движением. Движением души, но левая рука непроизвольно плавно загребла воздух, а правая сама нажала пуск «пылесоса». Короткой очередью откликнулось «блюдце».

Гул толпы стих, но не тяг стал тому причиной. С трибуны зазвучал хорошо поставленный голос:

— Дорогие сограждане! Братья! Я не стану тратить попусту слова. Все знают, как витакс изменил нашу жизнь. Раньше у властных структур был один рычаг управления — деньги! В деньги обращались товары — и хлеб, и машины. Деньгами мерили трудолюбие, ум, добросовестность и прилежание. Степень полезности одного человека для других людей. Деньги регулировали нашу жизнь. Кровеносная система общества — так называют экономисты национальную валюту и финансовые образования — банки…

Внешний вид митингующих не менялся. Никто не бледнел, не валился в обморок — одухотворенные лица, распахнутые глаза, все внимание обращено к оратору. Вик постреливал короткими очередями, не забывая поглядывать в сторону полицейских и на Баса.

— Сегодня многое изменилось, — продолжал вещать Царев. — Мало того, что ученые придумали страшное, богопротивное дело — отнимать годы жизни у одного человека и отдавать их другому, так еще продажные политики делают все, чтобы вы, истинные производители материальных благ, получали от этой аферы лишь крохи. Это у вас, у ваших жен и матерей, у детей ваших забирают жизненную силу! И пусть никто не обманывается добровольностью донорства: вы поставлены в такие условия, и реальность нынешней жизни такова, что просто невозможно не сдавать витакс. Они вынуждают вас продавать свое долголетие, здоровье и саму жизнь, так будет и впредь! Чем дальше, тем больше!..

Мощный гул зарождался в недрах толпы, нарастал, ширился. Так раскаты грома предшествуют началу грозы, урагана и ненастья. Вик видел лица в ближних рядах — закаменевшие, гневные. Различал стиснутые кулаки, слышал: «Правильно говорит человек! Нас обманывают!..» И прихватывал, прихватывал от этого лакомого пирога — единого безбрежного океана чужой жизни.

Нажимал пуск коротким скользящим движением, отмечал, как исправно работает система сброса, и чувствовал: барабанная дробь привода удлиняется и уплотняется. Черт возьми, насыщенность облака витакса делала его чрезвычайно доступным. Тягуны всегда знали преимущества многолюдья, но никто никогда не имел такой техники, что была сейчас в руках Вика.

— …И потому партия Ограничителей предлагает национализировать накопленные запасы витакса! — гремело с трибуны. — Это ваша жизнь: годы, не прожитые вашими детьми и женами, украденные у ваших матерей и братьев — ваших близких! Мы вернем вам ворованное и введем строжайший контроль над распределением!..

Накал страстей крепчал. Выкрики слышались уже беспрерывно, угрозы смешивались с одобрением, все чаще звучало: «Отдайте наш витакс!» Шум стоял неимоверный, и тягун с трудом различил сигнал заполнения емкости. Покосился на Баса — тот стоял бледный и растерянный. Казалось, речь Царева и все происходящее производят на него неизгладимое впечатление.