Искатель боли

— Я рад, что ты жив, — горячо шепнул пристроившийся рядом со мной Кавим, крепко сжимая мое плечо.

Увидев, что я никак не реагирую на его прикосновение, он взъерошил мои слипшиеся от крови и комьев грязи волосы, удивленно цокнув.

— Смерть меняет людей, мой друг, — тихо пояснил я Владеющему в ответ на его изумленный взгляд.

— Это великое чудо, Данмар, — вымолвил шахирец с каким-то фанатичным блеском в глазах. — И произошедшие с тобой изменения по сравнению с этим лишь мелкая пыль!

— Вовсе нет, Кавим, не пыль. Они теперь часть меня. Пойдем, нам нечего больше делать в этом проклятом месте. Это была ошибка, рваться сюда.

— Но как же тризна? — Попытался остановить меня спутник. — Мы бок о бок сражались с этими людьми! Пусть мы и мало их знали, но обязаны почтить их память!

— Пятая застава пала, — безжизненно ответил я, оглядывая неполные пять дюжин выживших жрецов. — Из полутысячи воинов остался лишь каждый десятый. Нам опасно здесь находиться, ведь еще одного такого исхода одержимых жрецы не выдержат. И может статься так, что наши тела уже некому будет даже возложить на костер.

***

Обратный путь до Ши-уанга занял куда меньше времени. Без медленных обозов и телег, которые постоянно вязли в размокшей влажной почве, мы шли гораздо быстрее. Кавим, конечно, очень протестовал против одиночного путешествия, утверждая, что это гарантированное самоубийство. Он считал, что переждать несколько ночей до прибытия какого-нибудь отряда будет намного безопасней. Но я своей непоколебимой уверенностью сумел сломить его сопротивление, и мы отправились в дорогу уже через считанные часы после моего воскрешения.

Храмовники не стали нас задерживать, занятые погребением своих соратников, но интерес, горящий в их глазах, говорил о том, что им очень хочется расспросить меня о том, что я видел в загробном мире. Эти люди вообще легче кого бы то ни было относились к смерти. Будучи последователями бога-стража, они прекрасно знали, что им предстоит умереть в бою. Пусть не сегодня или завтра, но, к примеру, через год. Лишь считанные единицы из них доживут до того возраста, когда плоть ослабнет настолько, что не сможет держать меч и разить врагов. Поэтому подробности о посмертии очень сильно будоражило их умы и стимулировало любопытство.

Возвращаться только вдвоем я не боялся по одной простой причине. Как только Асмодей напоил меня своей кровью, я стал чем-то гораздо более страшным, чем кишащие в этих лесах одержимые. Они-то были всего лишь кусками мяса, движимыми чужой волей и духом, а я… Я же был полноценным демоном. Новорожденным, неопытным, но, если верить правой руке Дьявола, далеко не последним в их иерархии. Поэтому вся мелочевка просто сбегала с нашего пути, едва мы с Кавимом показывались на горизонте. Эти твари почему-то очень хорошо чувствовали наше с ними родство. Почему же целый паладин, элитный демоноборец, прозевал этот момент? Не могу никак взять в толк…

И хоть я сам пока не замечал в себе особых внешних изменений, а внутренние пока проявлялись лишь в резкой перемене характера, но кое-кому они уже были видны. По джунглям шел молодой Искатель боли, и от него всем следовало держаться подальше…

До городских стен мы добрались еще засветло, чтобы увидеть картину готового к обороне города. Количество народа над частоколом выросло, наверное, раза в четыре, и нас, почему-то, первое время не хотели пускать за ворота, а держали перед запертыми створками.

Однако вскоре одну из них приоткрыли, впуская нас внутрь, и мы сразу же оказались окружены целой делегацией взволнованных и обеспокоенных людей. Первым делом, конечно, нас внимательно осмотрели жрецы Воргана, ища следы одержимости. И только когда ничего обнаружить им не удалось, к нам прилип мужик лет пятидесяти с залихватски закрученными усами.

— Я комендант Ши-уанг! — Объявил он важно. — Отвечайте на мои вопросы четко и быстро! Кто вы есть?

— Мы есть те, кто спешит убраться подальше от этого всеми богами проклятого места, — колко отозвался я, за что тут же получил локтем под ребра от Кавима.

— Простите моего спутника, — неожиданно учтиво обратился он к усачу. — Малец пережил очень тяжелую ночь. Мы наемники, прибыли сюда в надежде немного заработать.

— Откуда вы? — Смерил меня недовольным взглядом комендант, но распекать за неучтивость не стал. Контраст слов Владеющего и его богатого наряда также не бросился ему в глаза, потому что ночная бойня следами грязи и крови сделала его представительное облачение похожим на обноски.

— Пятая застава.

При этих словах, некоторые из городских защитников суеверно вскинули пальцы к переносице.

— Что там сейчас происходит?! — Встречающий нас мужчина принялся нервно теребить кончик своего уса, разом позабыв о моей невежливости. — Мы видели дымы, но они оборвались на пятой заставе. До нас не дошло ни одного одержимого…

— Потому что все твари там и полегли, — жестко припечатал я, будто самолично отправил под нож каждого демона. Хотя, если верить на слово одержимому, заявившему, что нападение на орденцев было совершено только из-за моего там присутствия, доля истины все-таки в этом присутствовала.

— А застава? — Побледнел комендант.

— Можно сказать, от нее только стены и остались, — сокрушенно покачал головой Кавим. — Из полутысячи защитников выжило около пятидесяти.

— Вот же дерьмо! — Ругнулся усач. — А что с паладином?

— С Месизом? Он выжил. В основном, благодаря ему мы и отбились от орды нечисти.

— Фу-ух, слава небу! Вы не представляете, насколько хорошие вести принесли мне! Прямо сейчас идите к казначею, он вам выдаст награду!

Защитники города засуетились, снаряжая гонцов. Больше четырех сотен человек это были слишком огромные потери, чтобы город легко мог их от себя оторвать. Поэтому им предстояло провести непростую переброску людей с других застав и фортов, а заодно известить и Исхирос о случившемся. А мы с Кавимом двинулись сразу в порт, игнорируя приглашение посетить местную кассу. Пора было возвращаться в Махи, где меня ждало множество незаконченных дел.

***

Морской путь в Исхирос на этот раз грозил затянуться на гораздо больший срок. На Дикий континент мы шли на скороходной Дрекке, преодолевая некоторые безветренные участки на веслах, а сейчас нашим транспортом стала пузатая кракка, целиком полагающаяся на силу ветра и своих парусов. Это было судно по сложности парусного вооружения не уступающее военному галеону, но только сугубо гражданского назначения. Она была гораздо более вместительной, но чертовски медлительной и неповоротливой.