Искатель. 1967. Выпуск №3

Леман протянул руку. На кольце висели три ключа и маленькая печать с гербом. Он деловито сунул связку в карман.

— Нужно принять все меры предосторожности. Во-первых, пусть Зиберт немедленно начнет расследование. Поговори с начальником уголовной полиции, предупреди его — пусть ничего не сообщает в газеты. Я доложу о случившемся в главный штаб… Они расквитались с нами за Клоу! Сполна.

Леман взглянул на часы.

— Едем!

Он быстро попрощался с Лидией. Зайлер бесцеремонно разглядывал ее и, наконец, неловко поцеловал ей руку.

Лидия смотрела на красные подфарники, пока машина не скрылась из виду. За окном хлопьями валил снег.

Радиосигнал выключил в это время маленькую рацию старинных часов. Одновременно перестала крутиться кассета микромагнитофона в квартире у садовника. Радиус действия передатчика был не велик, но тем чувствительней был специальный микрофон. Транзисторный автомат регулировал силу звука.

Лидия вспомнила, как радовался Леман, когда она подарила ему часы. Сколько раз он сидел, дожидаясь, когда большая стрелка дойдет до двенадцати и часы заиграют свою незамысловатую мелодию. Где ему было догадаться, что его собственная жена подсунула ему такой подарочек от майора Льюиса.

Лидия открыла окно, чтобы проветрить комнату. Всю посуду она оставила на столе. Завтра прислуга уберет.

У садовника в окне еще горел свет. Утром, прежде чем Лидия уйдет на работу, он передаст ей маленькую кассету. Она зайдет в магазин и бросит ее в корзинку для мусора…

Стрелка часов снова приблизилась к двенадцати. В кабинете зазвучала старая голландская песенка.

А майор Даг Льюис в это время думал о мешке с золотом, который ему привезли.

«Надо будет распространить в соответствующих кругах слух о том, что Замфта «убрали» коммунистические провокаторы», — решил он.

На другой день утром Льюис включил магнитофонную запись разговора Лемана с Зайлером:

«…Но теперь этот код знаем только мы с тобой и больше никто! Даже если бы в сейфе не было ключа к шифру, все равно я до смерти буду помнить ВХ8!..»

Майор поднял брови и снова прокрутил пленку.

Лидия дала ему в руки оставшуюся часть тайны, за которой охотилась американская разведка.

XIX

Доктор Бульвас грелся на солнышке. Он развалился на легком, плетеном стуле загородного кафе, подставив свое лицо горячим лучам.

Доктор Мюллер не заставил себя ждать.

— Только кофе, дорогой коллега? А почему не коньяк? Официант, два раза коньяк, пожалуйста. Спасибо. Вы знаете, коллега, у меня болит нога. Наверное, к дождю. Боли в колене. Видимо, последствия ранения на войне.

Бульвас делал вид, что слушает. Кто начнет первым?

— Как вы решили, господин доктор?

— Я согласен. Пожалуйста…

Доктор Бульвас небрежно подвинул Мюллеру запечатанную кассету с кинопленкой. Он не мог сдержать улыбки, увидев удивленный взгляд немца. Мюллер осторожно взял темный цилиндрик и опустил его к себе в карман.

— Вы меня несколько удивили… Так неожиданно… Я не ждал. У меня для вас портфель с сообщениями об исследованиях, которые вас интересовали…

— Спасибо. Вы очень любезны. Положите, пожалуйста, портфель на стул под мой плащ. Я его захвачу перед уходом. Жаль, что мы живем не в одном отеле. Все было бы тогда проще. Но главное — всячески оберегайте, то, что я вам передал!

— А в чем дело? — заинтересовался Мюллер.

— Я действую так быстро потому, что после нашей последней встречи ко мне на дачу приехал неизвестный человек, потребовавший от меня шифровку. Не знаю, может быть, это был ваш трюк… Способ проверки. Он мне предлагал большую сумму. Все это мне не нравится. Вы произвели на меня хорошее впечатление, и я решил довериться вам. Однако моя обязанность предупредить вас. Кто знает…

Доктор не мог не заметить, что Мюллер побледнел. Но быстро взял себя в руки и отпил глоток коньяку.

— Что вы сказали этому человеку?

— Я его вышвырнул за дверь. Сказал, что он пришел не по тому адресу и что если он придет еще раз, то я сообщу о нем чехословацкой полиции!

— А за кого он себя выдавал? От чьего имени говорил? — продолжал выпытывать Мюллер:

— Ничего более точного я не знаю. Поймите, мне неохота было с ним разговаривать. Я заинтересован в сотрудничестве только с вами… Однако в его произношении — а мы разговаривали по-немецки, — как мне показалось, слышался легкий английский или даже скорее американский акцент.

— Спасибо, коллега… Только в интересах собственной безопасности не устанавливайте пока связи с вашей прежней сетью…

— Вы уже не заинтересованы в ней?

— Да нет же…

— Дело в том, что я уже кое-что начал предпринимать. У меня даже есть для вас некоторые сообщения, на мой взгляд, небезынтересные. Я за них уплатил три тысячи крон и прошу вас найти удобную форму, как их мне вернуть…

— Вы меня удивляете, коллега.

— В отношении меня вы поступили благородно. Научные сведения, которые я получил от вас, помогли мне добиться больших успехов.

— Но и вы достали для нас ценную информацию. Теперь вам придется быть еще более осторожным… Я надеюсь, вы уже доверяете мне и не боитесь за свою жизнь?

— Конечно. Я хорошо знаю, сколько пользы смогу вам еще принести!

— Совершенно верно, совершенно верно, коллега, — одобрительно кивал Мюллер.

— Не хотите ли со мной поужинать?

— Нет, спасибо. Мне надо принять некоторые меры. В связи с тем, что вы мне передали… Вы понимаете…

— Да, вы правы. Надеюсь, что предмет попадет по месту назначения в целости и сохранности? Я уже сказал вам, что меня обеспокоил этот странный визит…

— Не волнуйтесь. Я и здесь в безопасности, — успокаивал доктора Мюллер.

— Очень приятно это слышать. Может быть, вы проводите меня сейчас к машине. Это не так бросится в глаза. По дороге я вам передам пакет с информацией.

— Прекрасно. Я вижу, вы ничего не забыли из того, чему вас наши научили во время войны. Кстати, о наших финансовых делах: условленную сумму мы переведем на ваш счет…

— Хорошо. Если вы разрешите, я опять переведу ее в другой банк…

— Конечно. Это ваше дело. А на дальнейшее, если у вас будут информации, вы дадите знать, как обычно, да?

— Поздравительной открыткой.

XX

Три недели спустя доктор Бульвас ожидал у себя на даче гостей. Американцев.

Он сидел на веранде и всматривался в вечерние тени. На столе стоял кофе. Бульвас старался из всех сил подавить волнение.

Игра со вторым партнером приближалась к концу.

— А что, если где-нибудь произошла ошибка?

На дороге у реки показались фары машины. Едут!

Доктор допил кофе, застегнул кожаное пальто и откинулся в кресле-качалке. Закинув ноги повыше на перильца, он ждал. Руки в карманах. Вот они показались на тропинке.