Искатель. 1968. Выпуск №2

— О чем ты? — не понял Арбен.

— Перестань оглядываться!

Арбен собрался что-то сказать, но Линда опередила его:

— Переломи себя. Просто заставь не оборачиваться. Начни с малого. Нервы надо держать в кулаке, — добавила она с важным видом. — Ты вылечишься, я верю, и все будет в порядке. Сейчас хорошо лечат любые нервные заболевания.

Когда они вышли из беседки, узкий серп луны приметно склонялся к горизонту.

— Дай слово, что будешь лечиться, — потребовала Линда.

На душе Арбена было неспокойно. Только усилием воли он заставлял себя не оглядываться. Наверно, не следовало приезжать сюда. Несмотря на крепкие нервы, он все-таки вышел из равновесия, и, возможно, Альва — комок его прежних забот, радостей, огорчений — уже бродит где-то поблизости. Но что сделано, то сделано.

Честно говоря, Арбен не думал, что отказаться от Линды будет так тяжело. Привязанность оказалась более крепкой, чем он предполагал. И все-таки надо разорвать и эту последнюю привязанность, чтобы выполнить условия, поставленные Ньюмором.

Запоздалой парочке повезло: когда они вышли из парка, мимо входа медленно скользила свободная машина.

Город спал нервно, неспокойно. Некоторые окна светились. За ними угадывались люди, чрезмерно обремененные заботами. Арбен откинулся на мягкую спинку с чувством превосходства. Нет, он не такой, как все. Он боится встречи с Альвой — зато больше ему не о чем беспокоиться. Разве не об этом мечтает каждый? И тот далекий день расплавленного лета… Он померк, стал почти неприметным.

— Боже, как поздно, — озабоченно пробормотала Линда, когда автоводитель притормозил машину у ее дома. Арбен расплатился, она выскочила, торопливо произнесла «до завтра» и нырнула в подъезд. В тот же самый момент Арбен заметил мужскую фигуру — она показалась из-за угла. Поздний прохожий деловито шел. Голова его была опущена, а шаги совершенно беззвучны, он ступил в желтый круг, отбрасываемый фонарем, Арбен узнал себя, узнал Альву.

«Счастье, что Линда уже вошла в дом» — такова была первая мысль, мелькнувшая у Арбена.

В странном оцепенении, сковавшем тело, Арбен готовился к худшему. Однако Альва не глядел в сторону машины. Он направлялся к дому, в котором минуту назад скрылась Линда.

«Стой!» — мысленно крикнул Арбен. Альва уменьшил Скорость — шаги его замедлились, и у самого подъезда он остановился, как бы повинуясь приказу. Затем медленно, словно во сне, повернулся к машине. Лицо его просветлело, на миг попав в освещенную полосу. Альиу и Арбена разделяло несколько десятков шагов.

— Поехали, — очнувшись, приказал Арбен.

Но машина оставалась неподвижной.

Между тем Альва приближался, с каждым шагом наращивая скорость.

— Скорей, — выкрикнул Арбен и ударил кулаком по пульту.

Автоводитель — плоский ящик, изукрашенный сигнальными лампочками, — был невозмутим.

Еще два-три хороших прыжка…

Выскочить? Он с силой ударился плечом в дверцу, боль на миг отрезвила Арбена. Ну конечно!.. Как это у него вылетело из головы? Задаток! Арбен выхватил из кармана горсть монет и, не считая, протолкнул их в щель. Реле щелкнуло, и на панели вспыхнул глазок, означающий готовность.

— Полный вперед! — выдохнул Арбен. Его вдавило в сиденье.

Машина пулей проскочила старую улицу, чудом минуя углы допотопных чудищ-домов, и вылетела на проспект. Пунктирные огоньки вдоль шоссе убегали вдаль, теряясь в ночи.

Арбен успел еще заметить, как Альва попытался бежать следом за машиной, но лишь медленно поплыл в воздухе, между тем как ноги его быстро задергались, словно у паяца, едва касаясь мостовой. «Ограничитель скорости, — понял Арбен. — Он не может превысить три мили в час». Дергающаяся фигура исчезла за поворотом.

Бешеная езда успокаивала. «Счастье, что Ньюмор поставил ограничитель. И счастье, что я оказался в машине», — подумал Арбен.

С некоторых пор Арбен почти перестал ходить пешком, хотя когда-то был ревностным сторонником этого ставшего странным способа передвижения. Даже сто ярдов он предпочитал не пройти, а проехать. Теперь к его услугам был недавно приобретенный тупорылый «безан» последнего выпуска.

Сотрудники судачили на все лады, обсуждая быстрое продвижение старшего инженера.

Но разговоры об Арбене были лишены оттенка зависти. «А ведь он, в сущности, неплохой парень», — так говорили теперь о нем те, кто какой-нибудь месяц назад терпеть его не мог.

Внешне это был тот же Арбен, но как будто кто-то наделил его новой душой, щедрой и отзывчивой. Если раньше Арбен отличался крайней вспыльчивостью и вздорностью характера, то теперь он был покладист и добр, и это отмечали — редкий случай! — все без исключения сотрудники.

Постепенно к нему стали обращаться со всевозможными делами, отнюдь не связанными ни с Уэстерном, ни с проблемами, волнующими отдел.

Итак, инженер Арбен предстал перед всеми, с кем он общался, в новом свете. Но и сам он все увидел по-новому.

Мисс Шелла, к которой он раньше относился с неприязнью — (надо сказать, это чувство было взаимным), казалась теперь Арбену совсем иной. Что общего было у той злюки с этой же начавшей блекнуть женщиной? Трагическая складка, едва обозначенная в уголках ее губ, говорила Арбену куда больше, чем ее крикливая и в чем-то жалкая красота.

И каждый человек с его мелкими горестями и радостями стал кровно близок и дорог Арбену. Он готов был помочь — и помогал любому, кто в этом нуждался.

И удивительная вещь! Шеф, который терпеть не мог, как он неоднократно говорил, слюнтяев и бесхребетных, испытывал, подобно другим, необъяснимую симпатию к преображенному Арбену. Сам шеф — олицетворение железной воли и удачи!

Но сейчас Арбен видел шефа совсем другим. Какой же это счастливчик, избранник судьбы? В сущности, это несчастный старик, подавленный огромной ответственностью. Ежесекундно дрожать за свою шкуру — какое уж тут счастье? За начальственными раскатами — Арбен это ясно видел — скрывается панический ужас: один неверный ход — и дивиденды компании вылетят в трубу, и тогда подлинные, хотя и неизвестные простым смертным хозяева Уэстерна, а также конкуренты сожрут шефа без остатка, как подраненного волка его сотоварищи.

Несколько раз Арбен ловил в глазах шефа плохо скрытый страх, и некогда грозный олимпиец стал ему так же ясен и понятен, как и престарелый вахтер Дон Фоеш, отставной космонавт, единственный из вахтеров, которого невесть за какие заслуги все еще не заменили в компании стандартным роботом с фотоэлементом.

Работа Арбену тоже удавалась. Его математический расчет был теперь безошибочен, а его хладнокровие и смекалка успели войти в поговорку. За что он ни брался — все получалось. Приступая к тончайшему эксперименту, он сразу видел суть, схватывал главное, оставляя подчиненным второстепенные детали. Шеф проникся к нему доверием и прощал своему новому любимцу любые причуды, — например, то, что он обклеил все стены в отделе желтым пластиком.