Искатель. 1970. Выпуск №2

— Мари — моя невеста, — не оборачиваясь, сухо ответил Бломберг.

— Поздравляю, господин майор! У вас отличный вкус!

Кернау назвался гестаповцу «отцом Мари» и молча подвинул к правой, дальней от Эйхенау дверце машины сумку с автоматом, прикрытым сверху пледом.

Зачем гестаповцу понадобилось инсценировать аварию радиатора? Этот вопрос одновременно возник у всех троих.

«…Бломберг, оказывается, ходит в друзьях у гестаповцев», — отметил Кернау, следя за тем, как шумно выражает Эйхенау свой восторг от «встречи со старым знакомым».

«Мне Бломберг никогда не говорил об этом типе… — с тревогой подумала Мари. — Что их могло связывать?»

«…Какая оплошность с моей стороны, — клял себя на чем свет стоит Бломберг, то и дело поглядывая на спидометр. Ему казалось, что «штайер» едва ползет, — Нужно было раньше предупредить Мари, что за мной, кажется, следит эта гестаповская ищейка… Он так горячо называет меня своим другом, что Мари может в это поверить».

— Вы в Вену? — как бы между прочим спросил Эйхенау, когда впереди показалась ярко-оранжевая вывеска бензозаправочной станции.

— Воскресная прогулка, — ответил Бломберг.

— Бестен данк, [8] герр майор! — произнес, улыбаясь, Эйхенау, когда «штайер» остановился у бензоколонки.

— Желаю господам приятного отдыха, а вам, фрейлейн, счастливого замужества. Господин майор — достойная пара! Хайль Гитлер!

Обер-лейтенант хлопнул дверцей и, поклонившись, отступил от машины.

* * *

Мельк, окруженный кольцом акаций и ив, плескавших свои ветви в притоках Дуная, давно уже скрылся из виду, а пассажиры «штайера» по-прежнему молчали.

8

Бестен данк — большое спасибо (нем.).

Встреча с гестаповцами оставила у всех тягостное впечатление. Бломберг почувствовал, как тонкий ледок подозрительности и отчужденности стал понемногу проскальзывать во взгляде девушки, который ему изредка удавалось поймать. Он не мог допустить, чтобы между ними снова возникла глухая стена, которую ему с таким трудом удалось разрушить. Но факт его знакомства с обер-лейтенантом гестаповцем Эйхенау оставался фактом. А может быть, все происшедшее ему видится чересчур в мрачном свете? Но слишком уж часто обер-лейтенант стал перебегать дорогу Бломбергу… Нет, все это, конечно, неспроста: и разговор с эсэсовцами в казино, и подозрительная «случайность» встреч с обер-лейтенантом в Линце и здесь, под Мельком.

Остается только одно: сейчас же все откровенно рассказать Мари: и о своем знакомстве с гестаповцем в поезде, и об обстоятельствах, которые навлекли на него подозрение гестапо…

В окнах «штайера» уже замелькали дома пригородов Вены, когда Бломберг закончил свой рассказ о бюсте Ленина.

Мари слушала молча. Ее ошеломило все то, что она узнала от Бломберга. Если за Бломбергом следят, выходит, что это она подвела под удар всю подпольную организацию в самый критический момент их операции, когда бюст Ленина был уже спасен и осталось только переправить его к партизанам, в горы Штирии. Она могла винить во всем случившемся только себя. Мари теперь боялась поднять глаза и встретиться со взглядом Кернау.

— Успокойся, Мари. Возьми себя в руки, — словно читая ее мысли, сказал с заднего сиденья Кернау.

Несмотря на грозную опасность, нависшую над подпольщиками, Кернау почувствовал облегчение, выслушав то, что рассказал инженер-майор. Этот рассказ снял с сердца Кернау тяжелый камень подозрения к Бломбергу. Тот был сам под угрозой ареста. Нет, Бломберг оказался не провокатором, а чуть ли не союзником подпольщиков. В такой обстановке каждый новый союзник удесятерял силы подпольщиков. Значит, шансы выйти победителем в поединке с гестапо возрастали. И все-таки и теперь Кернау еще не хотел открывать Бломбергу всей истины.

— Теперь, Бломберг, ведите машину на Пратер-штрассе, лучше — в объезд центра, — приказал Кернау.

* * *

…Адъютант положил на стол Кальтенбруннера донесение помощника начальника гестапо Вены фон Зальца:

«Группа обер-лейтенаита Эйхенау остановила машину инженер-майора Бломберга под Мельком. В «штайере», кроме Бломберга, находилась Мари Клекнер, которую Бломберг представил как свою невесту, и некто, назвавший себя «отцом Мари».

Бломберг уклонился от ответа на вопрос, едут ли они в Вену.

Дальнейшим наблюдением установлено: достигнув Вены, Бломберг подогнал «штайер» к дому № 18 по Пратер-штрассе. «Отец» фрейлейн Клекнер открыл ключом ворота, и под аркой дома машина тут же въехала во внутренний двор, скрытый для визуального наблюдения.

Спустя несколько минут «штайер» через эти же ворота выехал на Пратер-штрассе и направился в район Гринциг. В машине были замечены только Бломберг и Мари Клекнер.

В соответствии с полученной от вас инструкцией группа Эйхенау, разделившись, продолжала наблюдение за Бломбергом и домом № 18.

Привратник соседнего дома № 20, фауман [9] местного полицейского участка, сообщил по телефону начальнику полицайревира, что из внутреннего двора дома № 18 через вторые ворота, в противоположную от Пратер-штрассе сторону, выехал грузовик, вскоре после того как из багажника машины Бломберга тремя неизвестными был перегружен в кузов грузовика какой-то ящик.

К сожалению, донос фаумана был передан нашим агентам, дежурившим у дома № 18, уже после того, как обе машины покинули двор дома № 18. Шум двигателя грузовика не был слышен из-за того, что его заглушал мотор «штайера». Эта маскировка позволила грузовику незаметно для наружного наблюдения с Пратер-штрассе выскользнуть через задние ворота.

9

Фауман (фертрауэнсманн) — осведомитель, агент, (нем.).

Нами приняты экстренные меры для быстрейшего перехвата грузовика с ящиком.

По сделанным во время наблюдения за «штайером» фотографиям установлена личность «отца» Мари Клекнер. Он оказался часовым мастером Йозефом Кернау, занимающим однокомнатную квартиру в доме № 18. Кернау одинок, родственников в Вене не имеет и ни в каких родственных связях с Клекнерами не состоит. Допрошенные гестапо ученики-подмастерья Кернау из его часовой мастерской могли только подтвердить, что господин Кернау по делам фирмы куда-то выехал из Вены два дня назад и обещал вернуться сегодня…

Нами оставлена засада в квартире Кернау и в его мастерской».

* * *

«Кто не бывал в Гринциге, тот не заглядывал в душу Вены, не слышал биения ее сердца» — так вам скажет любой коренной житель столицы на берегу Дуная.

Длинными террасами ласково жмутся к подножью холмов знаменитого Венского леса тихие улочки одноэтажных домов. Словно белыми руками соединились они нескончаемыми каменными заборами. К вечернему часу улицы сберегают для венцев прохладу и аромат, настоянный дубовыми рощами Венского леса и виноградниками, завившими холмы причудливыми локонами зеленой листвы. Они спускаются и на плечи Гринцига, простираются над двориками бархатистыми париками.