Искатель. 1979. Выпуск №3

Когда же это было, и было ли все так, как представлял себе свое детство старшина сейчас, отгороженный от него четырьмя десятками лет, кровопролитной войной и строгой беспокойной службой на границе?

«Самый старый я в отряде, — думал о себе Недозор, — и полковник Поважный давно приглядывается ко мне, но что-то мешает ему сказать прямо и строго: «Пора уходить в отставку, товарищ Недозор».

И то правда, пора. Последние три года Ива чувствовал себя неважно. Не то, чтобы где-то болело, — так, легкое недомогание, после бессонной ночи ныло в левой стороне груди.

«Неужели сердце сдает? — думал Недозор. — Отдохнуть бы надо, на курорт, что ли, съездить?»

В последнем поиске, когда старшина возглавлял «тревожную», случился конфликт. Искали забредшего с сопредельной стороны крестьянина (это уже потом выяснилось, что он крестьянин), час длился поиск. Мушкет взял след, и Гомозков оторвался от группы. Старшина знал способности следопыта вести «куцев-ский» бег, но далеко отставать нельзя, и Недозор приказал прибавить ходу. На втором километре он остановился, удивленно посмотрел на догонявших его пограничников и рухнул на землю, так и не поняв, что же произошло.

Но все обошлось. Придя в сознание, Ива приказал обоим пограничникам следовать за Гомозковым и, может быть, впервые в жизни соврал, что подвернул ногу.-

Старшина лежал на мокрой после дождя земле с таблеткой валидола под языком и слушал свое сердце. Оно билось натужно, словно кто-то сдавил его сильными пальцами и забыл потом разжать их.

Ива впервые за долгую жизнь испугался. Съездил в город в платную поликлинику. Врач, низкорослый тщедушный человек с неправдоподобно белой седой шевелюрой, долго и внимательно слушал бухающее в груди сердце, потом так же тщательно исследовал длинную бумажную ленту с непонятными Недозору чернильными закорючками и наконец изрек: «Страшного пока ничего нет. А вот покой нужен, покой, понимаете, милейший? Пора. Займитесь огородничеством, больше спите. У вас есть семья?»

Ива не ответил, поблагодарил доктора, взял выписанные рецепты, а перед самым уходом спросил: если выдерживать режим, пройдет ли болезнь? На что доктор вежливо ответил, что болезнь Ивы — это возраст и что неприятные ощущения останутся теперь до конца дней.

«А в каком дне он, этот конец?» — сердито подумал Недозор

21

и решил жить просто, как жил. Только для лекарств вшил Ива внутрь бриджей небольшой карманчик и заполнил его самыми аффективными современными препаратами. А чтобы сберечь их подольше, сделал старшина нечто вроде кожаного кисета и не расставался с ним ни днем, ни ночью.

Недозор снова углубился в чащобу. Набухшая влагой старая кора сосен и грабов здесь была черной. И весь лес казался подкрашенным сажей до половины своей высоты. А там, где кора была молодая, деревья казались бронзовыми.

Ива шел теперь не спеша и тихонько напевал полюбившуюся еиге <: войны песню:

Матули, я тут завтра не буду,

Искай меня, где сонейко взойдет,

Буду за него я биться,

Чтоб в полон не отдать, Иль могилу мне отроешь, Иль ворог туда войдет.

На примятую траву старшина и не обратил бы внимания, если бы не пепел, сразу сделавший травинки седыми. Он склонился вад ними и увидел на земле характерное, едва заметнее' углубление. Человек сидел здесь, отдыхая, и курил. Нет, не курил, а что-то сжигал — для -одной сигареты -слишком много тема.

За долгие годы, проведенные на границе, у Недоэйра «выработалась привычка — придавать значение пустякам. Вот велел. И не где-нибудь, а в самой чащобе Черного бора. Вроде бы и «т границы далеко, а если прикинуть, то и не так уж далеко.

Знакомый след старшина обнаружил ие скоро. Человек, оставивший пепел, шел по густотравыо, пока мог, обходя лысинки и взгорбки, где исходила легким парком голая влажная земля. Может быть, он нарочно брел вот так наугад по разнотравью. Если он городской житель, то его понять ложно. Обалдел от тишины и первозданвости природы, почувствовал себя рвбннзоиом и рванул по чащобе, чтобы трава по колено.

И все же старшине хотелось увидеть след. И он увидел его снова на краю оврага, где трава была скошена до самой кромки, и обойти эту своеобразную КСП «робинзон» не мог. Если он, конечно, хотел спуститься в овраг. А он это и сделал. Ива склонился над жнивьем. Все тот же след от спортиввых ботинок с низкой рифленой резиновой подошвой — сорок четвертого размера. Вот ведь как устроен человек. Теперь Иве захотелось увидеть . владельца столь шикарной спортивной обуви.

Ничего предосудительного не было в том, что человек решил

спуститься в овраг. Только Недозор подумал о том, что овра

гом можно и скрытно выйти к ближнему проселку, а такое

может знать только человек местный или хорошо знающий такую

возможность. Нет, Ива не стал смеяться над своей подозритель

ностью. Он принял всерьез возможность встречи с незнакомцем

и переложил макаровский пистолет из кармана брюк в карман

кителя, предварительно сняв с предохранителя и дослав

патрон.

Теперь старшина, осторожно ступая, шел вдоль-оврага-, ста-

22

раась держаться за кустарником. Он знал, что рано или поздно

незнакомец станет выбираться из этого похожего на гигантский

туннель оврага. Можно было бы опередить «робинзона», при

бавить ходу и перекрыть ему выход на проселок. Но старши

ну останавливала мысль, что незнакомец может раньше поки

нуть овраг и тогда все ожидания его на выходе будут напрас

ными.

Ива даже почувствовал нечто вроде легкого азарта. «Увижу, проверю документы и... спрошу про пепел. Судя по размеру обуви и па глубине следа, мужчина крупный. Гомозков бы точно определил и рост и вес, он ведь профессор по этой части»,— думал Недозор.

Вначале старшина услышал легкое отдаленное вжиканье — так отмахиваются ветками от комаров. Потом услышал треск и шорох, а вскоре и тяжелое дыхание человека, слегка запыхавшегося от быстрой ходьбы.

Ива лег в кусты так, чтобы видеть край оврага.

Широкоплечий плотный человек вырос из овражного полусумрака, не спеша отряхнулся и, не оглянувшись, твердо зашагал едва.заметной тропкой по самой.кромке.

Ива успел хорошо рассмотреть его, пока незнакомец не. по

вернулся спиной. Одет он был как истый горожанин: в синий

недорогой джинсовый костюм, на голове легкая белая пляжная

фуражка с длинным козырьком; в руках лукошко, полное