Искатель. 1980. Выпуск №4

…В ореоле цветных расплывчатых пятен — берег моря и волны. Берег был совершенно пуст, только на песке лежала забытая кем-то книга. Солнце висело низко, и по волнам тянулась желтая, слепящая глаза дорожка. Неясной была картина, но зато очень отчетливыми были звуки: мерный рокот волн, шелест песка.

…В калейдоскопе цветных пятен, резких вспышек, мерцающих огней — огромное здание, не похожее ни на что, — причудливое нагромождение деталей, в которых, казалось, не было никакого порядка, Здание стояло на городской площади, странно безлюдной. Эта картина была совершенно немой.

…Женщина-блондинка в белом халате работала в лаборатории с химической посудой. Здесь все было привычным и совершенно неотличимым от настоящего. Возможно, в этот раз луч-импульс принес кусочек совсем уж близкого будущего, отделенного от настоящего, может быть, днями, поэтому картина была идеально четкой.

…По экрану слева направо полезли пульсирующие разноцветные волны. Цвета вдруг исчезли, и хаос на экране стал черно-белым. Изображение не появлялось, но были слышны какие-то звуки — неясный шорох, протяжный скрип, голоса:

— …я работал, — сказал мужской голос, — я ничего не знал…

— …Теллус… космическим экспедициям…

Долгая, продолжительная пауза и мелькание цветовых пятен.

— …Это что-то невероятное, небывалое, — сказал тот же голос.

Очень короткая пауза, вспышка на экране, затем мелькнули смутные черты мужского лица и снова исчезли.

— …Печально… Очень, очень жаль…

— …Неудача… очень тяжело… Из экипажа «Альбатроса»… Пауза..

— …Он остался один… остался один… остался один, — с некоторыми промежутками произнес голос, В сразу же на экране вспыхнула картина, относящаяся, бесспорно, совершенно к другому, ослепительно зеленый тропический лес, в глубине которого высилось непонятного назначения решетчатое сооружение.

На самом верху его была открытая площадка, где стояли, глядя в одну сторону, несколько человек…

Их было еще несколько, фрагментарных картин, выхваченных из будущего. Потом запись кончилась, ее стали повторять в третий раз. И в третий раз прозвучали эти слова.

— Он остался один… остался один… остался один…

VI

Генеральный директор долго перекладывал на своем гигантском столе какие-то бумаги, потом внимательно и неестественно медленно читал, надев очки, одну из них, и губы его шевелились, как будто он повторял текст про себя. Дважды в кабинет входила секретарша. Она что-то негромко говорила, и генеральный директор так же негромко отвечал ей. Когда секретарша проходила мимо Андрея, она всякий раз внимательно осматривала его.

Ивашкевич, сидя в кресле напротив, нервно барабанил пальцами по крышке маленького стола. Пороховник и Пономарев, оба в красных тренировочных куртках, разместились на длинном диване и с одинаково напряженными лицами смотрели в окно, за которым шла обычная, повседневная жизнь порта. Там же на диване примостился Сережа Крылов; он внимательно изучал пол под ногами.

Андрей осмотрел всех четверых. Он думал о том, что ответит каждый из них на вопросы генерального директора.

А что скажет он сам, капитан «Альбатроса»?

Андрей переменил позу и прикрыл глаза. Он многое передумал, а вот сейчас Понял, что и сам еще не знает, что ответит, когда придет его очередь отвечать.

Генеральный директор встал и заговорил непривычно мягким голосом:

— Я просил вас собраться, чтобы все решить…

Экспедиция будет, подумал Андрей. Кто-то обязательно полетит, несмотря ни на что.

— Это не ошибка? — быстро спросил Ивашкевич., — Насколько я понимаю, закономерности работы Установки не очень-то ясны даже специалистам…

Генеральный директор понимающе кивнул.

— Об этом уже думали. Была экспертная специальная комиссия, она проанализировала все, что передала Установка. Мнение авторитетных ученых едино: фрагменты, воспроизведенные на экране, действительно были фрагментами из будущего.

В кабинете снова стало тихо. Потом зашевелился Крылов, и у него вдруг вырвалось:

— Невероятно! Чем больше об этом думаешь, тем более невероятным все это кажется. Сведения из будущего… о нас!

— Невероятно! — генеральный директор выпрямился и от этого стал еще выше. — Невероятно то, что первая же передача из будущего принесла информацию о нашем полете как раз накануне его.

С высоты своего огромного роста он смотрел на пятерых людей, сидевших перед ним.

— Невероятно! — еще раз повторил хозяин кабинета, и голос его был тяжелым, усталым. — Но наше дело сейчас не обсуждать этот невероятный факт, не удивляться ему, а подумать, что делать дальше.

Под Ивашкевичем скрипнуло кресло. Крылов оторвал, наконец, взгляд от пола и стал смотреть в окно.

— А теперь, — сказал хозяин кабинета глухо, — когда мы знаем о том, — он кашлянул, — вернее, когда мы можем догадываться о том, что экспедиция окажется крайне тяжелой, может быть, драматической, должен прежде всего сказать вам, как человек, облеченный высшей властью в космофлоте, что каждый из вас теперь., может теперь… отказаться от участия в ней.

Под Ивашкевичем скрипнуло кресло. Генеральный директор внимательно посмотрел на него.

— Вас за это никто не осудит. Раньше по неписаным законам космофлота вы не могли отказаться от участия в экспедиции, теперь сделать это вы вправе… Что скажете вы, Ивашкевич?

Ивашкевич поднял голову, но ничего не ответил. Казалось, что тишина в кабинете густеет.

Андрей потер ладонями виски. Он ощутил, страшную усталость, подумал вдруг, что экспедиция на Теллус — это лотерея, и которой из пяти билетов выигрывает только один. Только одному суждено дойти до конца и понять, ради чего он прошел. этот путь. Кому?..

— Но ведь следующая экспедиция на Теллус может состояться только через двести сорок семь лет! — неожиданно резко сказал Крылов.

Генеральный директор медленно качнул головой.

— Да, через двести сорок семь лет.

Лицо его вдруг изменилось, будто его поразила новая, совершенно неожиданная мысль. Некоторое время он словно бы взвешивал ее в уме, а потом медленно, с какими-то странными интонациями, понизив голос еще больше, сказал:

— Вы знаете, что это может значить? Если сегодня мы откажемся от экспедиции на Теллус, значит, информация из будущего относится не к нашей, а кследующей экспедиции. К той, которая состоится двести сорок семь лет спустя.

Все задвигались, возбужденные. Пороховник щелкнул пальцами. Пономарев улыбнулся, а генеральный директор искоса, с каким-то странным выражением посмотрел на Сережу Крылова.

Неслышно через кабинет прошла секретарша и положила на стол пластиковую папку с крупным грифом «Очень срочно!». Генеральный директор отодвинул папку, не заглядывая в нес, и встал.

— Ну что же, — сказал он. — Немедленного ответа я не жду.

Подумайте. Приходите ко мне, как решите. Хоть вместе приходите, хоть по отдельности.