Искатель. 1990. Выпуск №6

— А что говорит по этому поводу Линн Лиэрманн?

— Я не обязана обо всем докладывать ему, — сказала Анжелика. — В Службе Национальной Безопасности агентам доверяют больше, чем у вас.

— Я думал, нам всем приказано вооружиться терпением и положиться на разработанный Линном план полицейского надзора.

— К черту терпение. Хочешь, вместе займемся поисками лаборатории Дремы?

— Конечно, хочу.

Анжелика покусывала сустав большого пальца.

— О'кэй. Для большей верности ты можешь воспользоваться своим замыслом. Установи слежку за грузовиком с того момента, как он начнет спускаться под землю. Я же направлюсь прямо к «Хэлу Букмейкеру» и буду ждать вас там. — Она покосилась на культагрегат. — А часы сзади автомата тоже останавливаются, когда его выключают?

— Нет, они самоуправляемые.

— Тогда у нас с тобой еще два часа.

Она глянула ему в глаза и снова улыбнулась.

Робот-мексиканец с криком «Merde!» опрокинулся навзничь.

— Ну и времечко они выбрали для мятежа, — заметил Кэнгуру.

— Это скорей марш протеста, а не мятеж, — возразил Конджер. Они со шпиончиком стояли в одном из переулков у Олвера-стрит.

По синтетической Мексикан-стрит расхаживало сотни две молодых людей, размахивая триоптическими лозунгами и прокручивая механические политические воззвания.

— Вон отец Уильям Францис Нолан, — показал Кэнгуру.

— Где?

— Аи, он упал с плеч, и на него наехал цианоид-полисмен. — Кэнгуру сочувственно поморщился. — Его называют Мятежным Священником.

— Он имеет какое-то отношение к Дреме?

— Нет, но…

— Тогда я не желаю забивать им свой мозг.

— Верните истинных чиканос! — воскликнул отец Нолан, как только с его горла съехал ботинок-трактор цианоида.

— Закрыть лагеря для перемещенных лиц!

— Долой механических мексиканцев!

Крнджер внимательно оглядел улицу.

— Грузовику трудновато будет проехать.

— Не будет же мятеж длиться вечно? — сказал Кэнгуру.

Облокотившись о псевдоглинобитную стену, Конджер спросил;

— Почему Йоркцез упрятал в тюрьму всех мексиканцев?

— Насколько я понимаю, он боялся нападения Мексики на Южную Калифорнию, — сказал Кэнгуру. — Сначала он отобрал у них все радио и телеагрегаты, чтоб они не могли недодерживать связь с потенциальными захватчиками с юга. Однако этого ему показалось мало, и он выстроил в Долине Смерти лагеря. Ходят слухи, будто ему принадлежат 60 процентов акций строительной компании.

— В той люльке Роуланд Галл! — воскликнул Крнджер, глядя вверх.

С полуночного неба с жужжанием спускался муниципальный хоппер, выкрашенный в ярко-синий с золотыми ободками цвет. В раскачивающейся люльке стоял пресс-секретарь Неистового Губернатора Йоркцеза.

— Юноши и девушки, — обратился он через синий с золотом ревун к демонстрантам. — Юноши и девушки, я был бы очень признателен, если бы вы уделили мне внимание. Меня зовут Роуланд Галл. Я состою на службе у губернатора йоркцеза.

— Проваливай отсюда!

— Мотай к чертям!

— Немедленно закрыть лагеря для перемещенных!

— Юноши и девушки, губернатор просил меня зачитать коротенькое обращение, касающееся мексикано-американской ситуации, — продолжал Галл, раскачиваясь в хрупкой скорлупке. — Вот оно. «Мои соотечественники-калифбрнийцы, добрый день…» Ага, давайте изменим на «добрый вечер». Итак, «мои соотечественники-калифорнийцы, добрый вечер. Ваш губернатор обращается к вам от всего сердца. Прежде всего позвольте заверить вас, что ни один человек не понесет ответственности за этот небольшой инцидент, никто из вас не будет наказан. Ведь великий…»

— Наденьте вот это, — велел Конджер Кэнгуру. Из ранца сбоку он достал два легких противогаза. Когда белокурый шпиончик застегнул свою маску, Конджер потащил его за собой по боковой улице. — Полицейские возле круглосуточной закусочной открывают баллоны с дурманящим газом.

— Ваш парящий в воздухе друг снова собирается изменить свое обращение.

На Олвера-стрит зашипели мортиры, источая дурманящий газ.

Кэнгуру зевнул, почесывая свою белокурую головку.

— Почти два часа ночи, — заметил он.

Они снова были на Олвера-стрит. Все молодые нарушители порядка вместе с отцом Ноланом больше часа тому назад были погружены в полицейские фургоны, которые всех свезли в участок. Снова заработали круглосуточные закусочные, по тротуарам засновали роботы-мексиканцы с гитарами, которые предлагали сувениры. По улице шатались туристы.

— Еще один грузовик, — отметил Конджер.

— Это они, сеньор, — покосившись в ту сторону, сказал Кэнгуру. — Темно-бордовый лэндтрак со свежей надписью «Гибсонс Хобби Хаус» на боку.

Конджер воспользовался своим лосьоном.

— Я вскарабкаюсь на подножку, когда они будут въезжать в тот склад.

— Согласно моим источникам в этом складе имеется скрытый трап, который ведет под землю. Я немного подожду здесь, по том направлюсь на Уровень Четыре другой… В чем дело?

— Наконец. — Конджер весь взмок. Он постепенно становился невидим. — С тех пор как Верзила Мак с Тингом вкатили мне те уколы, мне стало гораздо трудней становиться невидимым и наоборот.

— Когда мы схватим этого Дрему, советую взять отпуск и заняться физиотерапией, — посоветовал шпиончик. — Хотя большинство врачей и не знает, как проводить настоящий…

Конджер вышел из переулка. Из такотерии на углу выскочили два толстых подростка, облизывая на ходу подливку со своих пухлых пальцев, Конджер отпрянул в сторону, чтоб не столкнуться с ними.

Никем не видимый, он бегом догнал выкрашенный свежей краской цвета спелого винограда лэндтрак, когда тот въезжал в побеленный кирпичный склад в дальнем конце Олвера-стрит.

У задних дверок грузовика была лестница. Конджер вскочил на нее и уцепился за ручку двери.

Лэндтрак медленно катился по почти пустому складу. Когда входные ворота сомкнулись, в стене поднялась целая секция, образуя широкий проем.

Грузовик с Конджером на подножке въехал в темноту, а оттуда стал проваливаться вниз.

Выложенные кафелем стены туннеля были доверху забрызганы коричневой грязью. По мере того как грузовик приближался к Уровню Четыре, подземная магистраль становилась все пустынней. Кое-где на стенах красовались вычурные кустарные росписи. Под намалеванной блестящей краской картиной, изображающей в аллегорической форме историю Калифорнии, спал старый нищий с разбитой физиономией. Он растянулся прямо на изрытой колеями дороге. На выщербленных плитах тротуара лежали оборванные бродяги, одни спали, другие пили пиво из пластиковых бутылок, третьи пытались совокупляться.