Искатель. 1992. Выпуск №2

В уши Алексею грянула тысячей победных труб музыка, она оборвалась на полуноте, далекий горн заиграл отбой, мелькнул перед глазами чей-то плащ со знаком бесконечности, и все вокруг заговорило голосом Гоги: «Спать, спать, спать» и тьма закрыла Алексею глаза.

В начале девятого утра Алексей накинул полотенце на шею и уже пошел к двери, когда раздался резкий стук. Распахнул дверь — и отшатнулся: на пороге стояли двое дюжих молодцов в белых халатах, белых шапках и черных полумасках, скрывавших нижнюю половину лиц. Молодцы смотрели сурово.

— Крысы, мыши, тараканы, — угрожающе произнес один из них с интонацией настоятельного предложения.

— Н-не надо, — спросонья Алексей почему-то решил, что мужик в маске предлагает ему приобрести крыс, мышей я тараканов.

— И даже клопов? — удивленно спросил второй. «И даже клонов мне не надо, и даже дешево не возьму», — хотел было ответить Алексей, но тут до него дошло, о чем речь.

— Так вы тараканов морите?

— Кооператив «Залог здоровья». Гарантируем отсутствие насекомых и мышей в течение полугода. До истечения гарантийного срока повторную дезинфекцию проводим бесплатно, — заученно сказал первый.

— Знаете, я тут живу первую неделю, пока ничего такого не заметил, вы у соседей спросите…

— И-и, милаи, — раздалось за спиной молодцов, — и крысы, и мыши, и тараканы, и муравьи, и клопы, все есть, все…

Те радостно обернулись на зов.

— Веди, бабуля!

Алексей пошел в ванную, недолго подождал, пока Бухвостов освободит ее, умылся, потом сходил на кухню, поставил чайник, вернулся в комнату, взял яйца и сковородку и опять пошел на кухню, чтобы поджарить яичницу… И пока он ходил туда-сюда, пока возился на кухне с жаревом, слышал, как в квартире нарастает скандал.

Инициатором и застрельщиком борьбы с тараканством выступила бабушка Ненила. Ее горячо поддержал Страдалец, вспомнивший, какие неслыханные по размерам и дерзости клопы пили его кровь в сибирских пересылках («Вот такие! — кричал он, держа в поднятой руке спичечный коробок. — Сапог могли прокусить, собаки!»). Пашечка выступил с гневной обличительной речью, сводившейся к тому, что именно клопы и тараканы привели советское общество к предкризисному состоянию, а теперь, объединившись с бюрократами и мафией, тормозят перестройку. Короче, молодцы в масках получили весомую поддержку и приготовились начать дело… Но тут неожиданно встрял Бухвостов.

— Сто лет дом стоит, и сто лет они тут живут, никому не мешают, зачем трогать?

— Действительно, — сказала Елена Петровна Такова, — не так уж их и много, а жить в доме потом месяц нельзя будет.

— Эта ваша химия, подхватил ее супруг, — все продукты перепортит!

— Вова! — возвал Бухвостов к вошедшему на кухню поэту. — Вова, они хотят травить тараканов!

Лунатически глядя в потолок, Вова тем не менее отозвался без паузы:

Нас травить, травить хотели, Нас травить пыталися, Но враги не одолели, И мы жить осталися!

— Вот! — радостно воскликнул Бухвостов, будто получил неоспоримый аргумент в борьбе за жизнь тараканов.

— Таракан — разносчик инфекции, — профессорски строго сказал один из кооперативщиков.

— Знаем, знаем, — сердито отозвалась глуховатая Елена Петровна. — Выдумали какую-то инфляцию, а на самом деле просто грабеж среди бела дня!

Даже молодцы растерялись от такого поворота.

— Мы недорого берем, — виновато сказал один из них. — Всего 40 копеек за квадратный метр. Вон в кооперативе «Наш уголок» берут по полтиннику…

— Давить их всех надо! — решительно сказал Пашечка, непонятно кого имея в виду: зарвавшийся «Наш уголок», тараканов или противников травли насекомых.

Женька прискакала на кухню в разгар спора и, размахивая скакалкой, крикнула:

Толстый рыжий таракан

Быстро лезет под диван.

На диване сидит клоп

От него получишь в лоб!

— Видите, даже ребенок понимает, что насекомые тоже живые, — сделал неожиданный вывод Петр Иванович Таков.

— Ясно, что живые, — почему-то обиделся Страдалец. — Еще какие живые! Живее всех живых! Иначе и разговору б не было!

— Вот так же волков истребляли, а теперь их в Красную книгу заносят! — повернул Бухвостов спор в экологическое русло.

— Тараканов — в Красную книгу?! Не смешите меня! Вы еще туда мух и комаров занесите! — возмутился Пашечка.

— И занесем! Еще как занесем! — пригрозил Бухвостов.

— И драконов тоже, — вдруг сказала Елена Петровна Такова, и на кухне мгновенно установилась тишина. Даже Женька замерла со своей скакалкой. Никто не смотрел друг на друга, кроме кооперативных молодцов, недоуменно пялившихся на эту сцену… Неловкая пауза длилась долго…

— Алексей Евсеевич, — медленно, осторожно сказал Страдалец, — а как вы считаете? Насчет тараканов и клонов?

Яичница была готова, чайник вскипел, и, уходя с ним в одной руке и со сковородой в другой, Алексей ответил:

— По-моему, надо от них избавиться, противно все-таки… И словно общий вздох услышал он за спиной.

— Приступайте, распорядился Пашечка, обращаясь к молодцам.

Вонь распространилась по квартире, просочилась и к Алексею, но он ее не заметил. Как ни был он поглощен кулинарными заботами, все же услышал слова Елены Петровны и заметил необычную паузу.

Он догадался, но еще не смел сказать это даже про себя. Он помнил странный сон в котором его соседи помогали Егорию разделаться сo Змием, но, проснувшись утром, решил, что дело простое: выпил лишку и задремал. Даже не помнил, как до раскладушки добрался — видать, соседи помогли.

А сейчас он вдруг понял: не сон. Вот так и сказал себе: «Не сон», а продолжить духу не хватило…

Сжевал яичницу, не заметив вкуса, и пошел на кухню мыть посуду. Там увидел Марфу и поэта Вову.

Вова был озабочен и грустен.

— В такой день, в такой день, — сокрушенно говорил он Марфе. — Такой день испортить!

— Не убивайся, — рассудительно отвечала она, — ничего страшного. Что ж она, клопов никогда не морила…

— И все же как-то неловко…

Алексей слегка удивился: ему казалось, что Вова говорит в основном стихами. А поэт вдруг решил прояснить Алексею свою печаль.

— Ко мне невеста должна прийти, а тут эти… клоподавы… Весь дом провоняли — неудобно…