Искатель. 1995. Выпуск №2

— Это ты брось! — раздраженно махнул рукой Бобров. — Это еще изучать надо. Психика человека — материя тонкая. Ладно, продолжай пока…

— Версию о том, что Арланов покончил жизнь самоубийством, я почти отвергаю.

— Вот как! — Следователь удивленно вскинул брови. — Обоснуй…

— Нет, Иван Петрович, ну правда!.. — горячо воскликнул Ладушкин. — Посудите сами. Вы решили свести счеты с жизнью. Вспомнили, что у друга в шкатулке хранится «смерть». У вас есть ключ от его квартиры. Но зачем тогда при изъятии пистолета надевать перчатки? Чтобы не оставить ни одного пальчика? Он же с этим парабеллумом не банки грабить собирался… И потом — вы ведь в квартире Арланова тщательно работали. Но неопознанный ключ в ваших протоколах не значится. Ни в карманах, ни в столе вы его не обнаружили…

— Это слабый аргумент. Арланов мог этот ключ просто выбросить, — недовольно проворчал Бобров. — Хорошо… Если ты настаиваешь на версии «убийство», то кто твои подозреваемые?

— Во-первых, Арланов-сын. Махорин ездил в пансионат «Березка» проверял его алиби. Очень размытое!.. Да, многие видели «наследника», в субботу вечером и в воскресенье утром. Но у него был одноместный номер. Рядом — железнодорожная станция, электрички ходят часто. Он мог знать про связь отца, про Панкратова, про его «смерть», про ключ…

— Предположим. Еще варианты есть?

— Второй вариант — Надя, любовница Арланова. Цепочка та же: ключ — сложные взаимоотношения — вероятное знание, где хранится пистолет…

Бобров тяжело вздохнул, снова закурил. Затем взял в руки материалы дела, полистал страницы.

— А почему ты во время первого допроса не спросил у Панкратова, откуда он получил известие о гибели Арланова?

Ладушкин подошел к шефу, заглянул в документ.

— Да… — растерянно пробормотал он. — Как-то упустил… А давайте сейчас выясним.

— Как?

— По телефону позвоним. Он наверняка уже добрался до дома.

Коля быстро набрал номер, гудки сразу же оборвались.

— Але… — послышался в трубке хрипловатый голос.

— Константин Григорьевич, извините. Это ваш Ладушкин из прокуратуры беспокоит.

— Слушаю вас, Николай Борисович.

— Скажите, пожалуйста, а кто вам сообщил о смерти Арланова?

— Так Якушев, Михаил Александрович. Нынешний первый секретарь нашего обкома.

— А вы состоите в его организации?

— Так точно, молодой человек. Мне уже поздно идеалы менять. Я в партию вступал, когда немец под Москвой стоял. И хоть в Бога не верую, но о душе всегда думал и что такое совесть и честь по-своему понимаю…

Учебник криминалистики, составленный еще на основе марксистско-ленинской философии, по которому учился Коля Ладушкин, советовал следователю последовательно проверять каждую из версий совершенного преступления. О таких «псевдонаучных» понятиях, как предчувствие, интуиция, в нем ничего не говорилось. Но именно эти неуловимые, подсознательные процессы и двигали нашим юным героем, когда он в первую очередь отправился на поиски таинственной Надежды — любовницы Арланова. «Ищите женщину» — эта вековая мудрость придумана недаром!

Для начала Ладушкин решил посетить помпезное серое здание, где раньше размещался обком КПСС, а теперь аппарат представителя президента. Однажды Коля уже бывал в этом «храме». Тогда в Центре приняли очередное постановление об улучшении работы с молодежью, и кому-то из секретарей поручили встретиться с местной «порослью», выслушать, так сказать, непосредственно из уст народа о всех проблемах и пожеланиях. Контингент на это мероприятие отбирался тщательно и пропорционально: школьники, студенты, рабочая молодежь, колхозники, представители интеллигенции… Вот Ладушкин как отличник учебы и удостоился высокой чести.

Выступавших готовили заранее. Все прошло гладко и скучно. Единственное, что осталось в памяти, — чопорная, прямо-таки музейная атмосфера самих партийных апартаментов: шуршащий ворс ковров, идеальный блеск паркета, даже запах какой-то особый, импортный…

Сейчас спокойно, без всякой проверки войдя в священное здание, Коля поразился его запущенностью, неухоженностью: ушел хозяин, а пришел кто? Временник?

Понятно, что интересующие Ладушкина сведения он предполагал получить не в отделе кадров, а от кого-нибудь из старой обслуги: дворня знает про барина больше, чем жена.

Метод Коля выбрал правильный. Уже в раздевалке он нашел суетную старушонку, которая все ему и поведала.

Надежда Казимировна, с которой Арланов любовь крутил, вовсе не секретарша. Она, дорогой товарищ, в отделе торговли исполкома служила. Только встретиться вы с ней не сможете, поскольку она в тюрьме сидит. А фамилия ее — Салтовская.

В архиве прокуратуры Ладушкин под расписку получил пять томов уголовного дела о торговых махинациях. И к великому своему удивлению, узнал, что его вел сам Иван Петрович Бобров. С этим великим открытием он и бросился к своему старшему наставнику.

— А-а-а… Салтовская… — криво усмехаясь, процедил следователь. Как же, хорошо помню. Смазливая бабенка. И действительно, грудастая. Так что наш «фронтовой разведчик» точно определяющий признак выделил. Нахально себя вела и воровала дерзко. Чувствовалось, за ней высокий покровитель стоял. Только попалась она на переломе эпох. Чуть-чуть до великих перемен не дотянула. Сейчас бы легализовала свой капитал и была бы хозяйкой жизни… — Бобров зло засмеялся, закашлялся.

— Вы у нее обыск проводили? — спросил Коля.

— Я… — вяло кивнул Иван Петрович.

— А этот злополучный ключ? Не попадался?

— Ну брат! Там не до таких мелочей было. Там валюта, ценностей рекой текли…

— Арланова она не называла?

— Нет.

Ладушкин возбужденно вскочил:

— А ведь Салтовская могла передать ключ «боевику», который остался на свободе. Предположим, Арланов обещал: «Вызволю тебя после суда». Слова своего не сдержал. За это его и казнили.

— Слишком сложно. Хотя, конечно, возможен и такой вариант. Ну и что теперь? Опять поднимать все связи Салтовской. Ты представляешь объем работы? Из-за какого-то дерьма… Казнили его и правильно сделали!

Ладушкин несколько опешил.

— Вы, Иван Петрович, не юридически рассуждаете, — игриво пожурил он наставника. — Мы правовое государство строим. Каждое преступление должно быть наказано.

— Ох, Коля! Это первое твое дело. Вот ты на него и набросился, как молодая борзая. А покрутился бы с мое… — Бобров тяжело вздохнул, затравленно, исподлобья посмотрел на практиканта. Ладно, уговорил, делай версию «Салтовская». Только один ты не потянешь. Пиши докладную прокурору. Пусть группу создает…